Стивен Эриксон - Полночный прилив

– Я даже порог переступить не решаюсь. Сама королева Джаналл посещает его лишь несколько раз в год. Ежегодные членские взносы – десять тысяч доксов… Так говорят – я случайно слышал. Не помню, от кого.

– Мамаша Делисп, вероятно, очень довольна новым приобретением.

– Еще бы! Ну и как же нам вызволить Шурк Элаль, особенно если она явно там, где ей хочется быть, а у мамаши не меньше трех десятков головорезов, которые попытаются нам помешать? Может, сразу признаем, что дело гиблое, и пойдем себе?

Бугг пожал плечами.

– Решайте, хозяин.

– Ладно. – Тегол поразмыслил. – Мне хотя бы словом с ней перекинуться.

– Да, хозяин. Впрочем, большего вы и позволить себе не можете.

– Не говори ерунду, Бугг. Слово ведь ничего не стоит?.. Или…

– Она и за взгляд берет. Наша дорогая мертвая воровка расцвела…

– Благодаря мне! Кто устроил ей ремонт? Полный ремонт в сухих доках плюс свежая окраска? У нас был уговор…

– Хозяин, говорите это ей, а не мне. Мне прекрасно известно, на что вы готовы пойти, чтобы утолить свои странные аппетиты.

– Я даже не буду спрашивать, что ты имеешь в виду, Бугг. Звучит омерзительно, а омерзительные стороны моей души – мое личное дело.

– Именно так, хозяин, именно так. Хорошо, что вас не бросило в тоску.

Тегол посмотрел на Бугга, потом снова переключил внимание на «Храм». Старейший бордель во всей стране. Говорили даже, что он стоял здесь задолго до того, как вокруг построили город; вернее, город-то построили именно вокруг него. Смысла в этом не было, однако смыла нет почти ни в чем, когда речь идет о любви и ее многочисленных ложных, но притягательных темных сторонах. Тегол задрал голову, чтобы рассмотреть горгулий, и опаленная шляпа соскользнула с головы на булыжник.

– Так, все. Или я стою здесь и мочу волосы, или захожу внутрь.

– Насколько понимаю, хозяин, моя шляпа от дождя была трагической ошибкой.

– Ты чересчур самокритичен, Бугг. Идем!

Тегол решительно поднялся по ступенькам. Едва он достиг верхней площадки, как дверь распахнулась. На пороге стоял настоящий великан в капюшоне и плаще, держа руками в рукавицах массивный обоюдоострый топор.

Потрясенный Тегол замер, и Бугг, поднимавшийся следом, уткнулся в него.

– Прошу прощения, – проговорил Тегол, отходя в сторону и потянув за собой Бугга. – Головы рубить?

Он сделал приглашающий жест.

Маленькие глазки блеснули из-под капюшона.

– Спасибо, господин, – прохрипел голос. – Вы очень любезны.

Человек шагнул на площадку и остановился.

– Дождь.

– Вообще-то почти кончился. Вон уже небо расчищается.

Гигант с топором повернулся к Теголу.

– Если кто спросит, господин, вы меня не видели.

– Даю слово.

– Спасибо. – Он повернулся к ступенькам и осторожно начал спускаться. – О-ох… Сырость! О-ох!

Сгорбившись, великан поспешил прочь, огибая глубокие лужи.

Бугг вздохнул.

– Должен признаться, его внезапное появление здорово меня напугало.

Подняв брови, Тегол посмотрел на слугу.

– Серьезно? Бедный Бугг, тебе нужно подлечить нервы. Идем, и не бойся ничего, пока ты со мной.

Они вошли в «Храм».

Тегол снова остановился – так же внезапно, как и в первый раз, – когда острие ножа уперлось ему в щеку под правым глазом. Бугг затормозил вовремя, чтобы не уткнуться в хозяина, за что Тегол был ему безмерно благодарен.

Ласковый женский голосок промурлыкал:

– Вы не прячете лицо, господин. Значит… мы же оба понимаем, что это значит?

– Я пришел за своей дочерью…

– О! Мы здесь не потакаем таким извращенным…

– Вы не поняли – и это, разумеется, можно понять. Я хотел сказать, что пришел забрать ее, пока не поздно.

– Как ее зовут?

– Шурк Элаль.

– Тогда уже поздно.

– Хотите сказать, что она мертва? Это мне известно. Видите ли, предки ждут ее дома, в склепе. Они ужасно скучают, а некоторые начинают сердиться. Призраки способны создавать большие проблемы – не только для вас и заведения, но и для меня. Понимаете?

Нож исчез, и перед Теголом появилась невысокая гибкая женщина. Облегающий рыжий шелковый костюм, широкий шелковый пояс вокруг осиной талии, тапочки с загнутыми носами на крохотных ножках. Милое сердцевидное лицо, неожиданно большие глаза, слегка прищуренные.

Тегол застенчиво улыбнулся.

– Вы, случайно, не мамаша Делисп?

Женщина повернулась.

– Пойдемте. Ненавижу эту комнату.

Тегол в первый раз огляделся. Два шага в ширину, четыре в длину, в конце – дверь, стены покрыты пышными гобеленами с изображением бесчисленных совокуплений.

– А по-моему… увлекает, – сказал Тегол, следуя за женщиной к двери.

– Запах истощения.

– Истощения? А, ясно.

– Пахнет… сожалением. Ненавижу этот запах. И все тут ненавижу. – Она открыла дверь и прошла.

Тегол и Бугг поспешили за ней.

Зал занимала главным образом крутая лестница. Обойдя ее, женщина провела гостей в плюшевую приемную: туго набитые диваны вдоль боковых стен и единственное кресло с высокой спинкой – у дальней. Пройдя прямо к креслу, мамаша Делисп села.

– Присаживайтесь. Так что там с призраками? Впрочем, неважно. Вам, значит, было лет десять, когда вы стали отцом Шурк Элаль? Неудивительно, что она о вас не рассказывала. Даже когда была жива. Любопытно, вы расстроились, что она выбрала карьеру воровки?

– По вашему тону, – произнес Тегол, – я заключаю, что вы подвергаете сомнению правдивость моих заявлений.

– Какой же вопрос меня выдал?

– Видите ли, я вовсе не такой наивный, как вы считаете. Отсюда моя маскировка.

Женщина моргнула.

– Маскировка в том, чтобы выглядеть мужчиной чуть за тридцать, в промокшем, плохо сшитом шерстяном костюме…

Бугг выпрямился.

– Плохо сшитом? Ну-ка, ну-ка…

Тегол с силой ткнул слугу локтем в ребра. Бугг хрюкнул и затих.

– Тогда это мощное чародейство. А сколько же вам на самом деле лет?

– Шестьдесят девять… милая.

– Впечатляет. Так вы говорили о призраках?

– Увы, да. Об ужасных, мстительных и не расположенных болтать. Пока мне удается сдерживать их в семейном склепе, но рано или поздно они выберутся. И начнется неистовство на улицах – ночь ужаса для всех граждан Летераса. А когда они доберутся сюда… Даже представить боюсь – дрожь берет.

– И я уже трясусь, хотя совсем по другим причинам. У нас действительно возникла дилемма. Но меня, признаюсь, беспокоит другая дилемма, моя собственная.

– Да?

– К счастью, вы явились, чтобы предложить мне решение.

– С радостью.

Женщина подалась вперед.

– Верхний этаж – там всего одна комната. Уговорите проклятую демоницу убраться оттуда! Пока остальные девушки не содрали с меня кожу живьем!

Деревянные перила представляли собой непрерывную волну любовно вырезанных грудей, отполированных и натертых бесчисленными потными ладонями. Они никого не встретили на пути и достигли верхнего этажа, тяжело дыша – это все из-за крутизны лестницы, сказал себе Тегол, остановившись перед дверью и вытирая руки о влажные штаны.