Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

Преодолев еще метров пять живой реки я понял: нет, не разбаловала. Сидит на доле. Как быть в стороне, когда даже благообразная старушка в платочке, будто только-только вышедшая с церковного молебна, попыталась запустить шаловливую ручку в мой кошель. Я благоразумно вывернулся и нырнул в толпу, пока божий одуванчик не превратился во вредную склочницу: "Насильничают!".

Наконец, я выбрался из толчеи. Появились столики со снедью, дымящимися кастрюлями и котелками, дородные крикливые тетки и приставуче-липкие личности всех мастей. В голове будто щелкнул тумблер и все вопли местных торговцев перешли в незаметный фон. Надеюсь, выбравшись из этого, я не стану тугим на ухо. Надо будет перед возвращением в Сантей заранее соорудить беруши. И приладить к кошелю тройной ряд акульих зубов.

Заприметив вход в здание вокзала, замаскированный талантливым архитектором под натуральный пролом в скале, я бодро потрусил. Заразный пакет с харчами перекинул в другую руку, прибавил шаг и уткнулся в двух крепких парней, материализовавшихся как чертики из табакерки. В новых стеганных пальто, распахнутых на груди, для демонстрации признаков статуса — толстых цепей золотистого оттенка. Да и обувка ничего так. Однако рожи, хорошо пропитые, со следами бурной кулачной молодости, явно диссонируют с гардеробом.

— Вам чего, — неприветливо поздоровался.

— Подымарить хоцца, — лениво процедил правый и выразительно потер крепким кулаком квадратный подбородок.

— И пивца бочонок, — протянул левый и, блеснув щербатым ртом, растянул губы в подобии улыбки. Впрочем, там все на кривой роже отлично написано. Кулаками, сапогами и другими орудиями ведения переговоров.

Вот о чем с ними разговаривать? О погоде? О ценах на "пиражки"? Ругать воинственно настроенных бабок, пенять на ворующих мальцов, и возмущаться такому откровенному рэкету? Своих же, местных, паршивцы явно не трогают. Кого за мзду, кого по привычке, а некоторых просто противно. А вот залетного туриста… Хотя нет. Что-то тут не то. Любому городу выгодны приезжие, и если их так будут обирать еще на входе, то кто сюда приедет-то? Тем более Свободный как перевалочный пункт между цивилизацией и огромными дикими просторами.

— Так идите.

— Слышь, малый, не борзей, — нахмурился правый.

— Да мы за пивцо…

Не пахнет тут цивилизацией, обычная подворотня, где кто первый — того и тапки.

Я лениво, ничуть не скрывая удара, тяпнул правого ботинком. Клянусь — тот внимательно провожал взлетающую обувь взглядом, но в давным-давно отбитых мозгах не появилось ни одной мысли, к чему это приведет в ближайший же миг.

Результат не заставил себя ждать: молодчик, ойкнул и присел, вцепившись в низ живота. Левый, не заметив потери бойца, уточнил:

— А пивцо?

Вот до чего иногда бывают экземпляры непонятливые. Пивцо ему подавай. Так иди работай! Проситель кронов.

Сплюнул на навощенный туфель молодчика. Товарищ озадачился порчей носимого имущества, вперил озабоченный взгляд на носок. Я хмыкнул и нанес страшный, подлый, запрещенный всеми и везде удар: пяткой по плевку.

— Уууу, — завыл любитель пива и стал гарцевать на одной ноге.

Странный местный рэкет. Прикид очень даже ничего, а вот рожи, да и сами товарищи, сильно потасканы. Или их тут все так должны бояться, чтобы отстегивать дань, несмотря на простой и очевидный выход: дать в зубы.

Нырнув во тьму прохода, я вышел будто в другой мир: огромный, ярко освещенный зал, с возносящимися мощными колоннами. Строители не ленились: до самого верха — черных, мрачных туч, с пробегающими по ним разрядами молний — квадратные опоры со сторонами в пару метров покрыли искусной резьбой. Единственное — то ли рисунки сильно абстрактные, то ли я в понимании искусства не силен… Камень пола, испещренный прожилками, испускает неяркий свет, которого вполне хватает для ориентирования. И, судя по активно перемещающимся островкам света, на вокзале полно народу.

— Впечатляет? — неожиданно громко спросил крепкий бородач, нарочито медленно и незаметно пытавшийся подобраться поближе.

— Не то слово, — честно ответил я.

— Наши мастера старались, — гордо встопорщил бороду крепыш. — Пройдемте, молодой господин.

— Куда? — уточнил я у местного стража, оказавшегося представителем подгорного племени. С такими бородищами их от обычных крепких мужиков и не отличить, то когда бритые сразу явные различия заметны.

— Разговаривать будем. Кто, откуда, куда, по какому поводу, какой багаж, на какой период, а не перевозите ли запрещенные товары, не шпионите ли… ну и так, по мелочи. Прошу! — указал направление.

— Вы так каждого пока проверите…

— Зачем же каждого? Кто был, стал быть, в списки занесен, пропуск выписан, все честь по чести. А вы у нас — свободный. Не дело, значит.

— Свободный в Свободном не дело? — насмешливо уточнил я, следуя за провожатым.

— А как же! Порядок буковку любит! Все посчитано, записано, присвоено, статуты на все выписаны, люд ознакомлен, все довольны.

— А воришки? Наглые морды, требующие делится?

— Так за своим, стал быть, добром, глаз должон следить! Воришке по руке шаловливой, а о наглых мордах заявлять следует, протокол составлять, доносную выписывать.

— Это ж замучаешься доносы строчить…

— Отчего же? Порядок во все нужон! Вы, молодой господин, пока с порядком, значит, не ознакомлены, пропуск не получен — яркая, так сказать, — замялся провожатый, но закончил:

— Добыча. Посему, соблюдя порядок, выправите шаткое положение, в котором оказались.

— И это все увидят? — уточнил я.

— Всенепременно!

Я задумался. В этом что-то есть. Писать, например, на лбу красной краской: "Не тронь — убьет!". Или на филейную часть вешать табличку с говорящей надписью: "Прозри будущее".

Подошли… кхм… к сплошной скале. Мне уже подумалось, что гном сейчас шаркнет ножкой и удивит познаниями в магии, но все пошло о другому пути. Бородач, будто красуясь, покрутился перед стеной, погрозил камню волосатой лапой. Справа от бородача на полу пробежала яркая полоса, очертив прямоугольник. Набежал легкий туман, и когда его сдул резкий порыв ветра, показалась лестница, ведущая под землю.

— Красиво и стильно, — прокомментировал увиденное. И, по наитию, спросил: — А проще нельзя было?

— Не по статусу, — ответил бородач, и так вздохнул, будто видал он те красивости — по сто раз на дню — по далекому адресу.

Под землей все оказалось гораздо проще: коридоры, вырубленные в толще скалы, со светящимся полом. Движение оживленное, бородачи по одному, парой, компанией, и сопровождение различных колоритных, и не очень, личностей.

— Строго у вас тут, — заметил я, когда мы прижались к стене коридора, пропуская целую процессию: дюжину заросших крепышей и недовольного тролля.