Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

— Приехали, господин хороший, — выпустил меня из тепла в уличную стужу гном. Сыпанул в руку горку мелочи и две серебряные монеты не дожидаясь оплаты. Зачем обижать хорошего человека? Передал заранее подготовленный золотой.

Гном потер монету заскорузлым пальцем, подкинул и ловко поймал.

— Авось чего — кликни у посыльных дядьку Митрича, пособлю, — ухнул гном и указал на большой трехэтажный дом, сложенным будто из огромных кусков скальной породы.

— Ты это, господин хороший, повежливей, значит, будь. Хозяин гонору не любит. Да не стесняется, аль кто не люб. Да дом обойди. Нечего с черного ходу ломиться.

Кивнул, сжал руку будто в тисках и убыл.

Дом строили на века. Прямо веет от него ощущением надежности и вечности. Кажется, что бы ни происходило вокруг, эта серая стена с редкими маленькими окошками останется незыблемой. Маленький островок реального вечного завтра.

Обогнул постоялый двор и вышел на большую площадь. Почему-то не видать экипажей, повозок, троллей. Вдали проступают очертания чего-то огромного, наверное, еще больше, чем вокзал Свободного. Жаль из-за непогоды ничего не понять, да и подойти ближе сложно — площадь завалена снегом по колено, если не больше. Тут без лопаты — никак.

Перестав пялится в мутную даль, повернул к постоялому двору. Хорошие двери — метров пять в высоту, двустворчатые, покрытые витиеватой резьбой. Вместо ручки кованная загогулина, в которую я и вцепился. Дернул — никакой реакции. Напрягся, потянул… без изменений. Пришлось поставить пакет прямо в снег: хозяин местного заведения не удосужился почистить даже крыльцо. Ухватился за ручку, набычился — рванул со всей силы.

Дверь величаво приотворилась. Дохнуло теплом, великолепным ароматом горячей еды, чай-тэ, почему-то хвойным духом. Не став терять время, я подхватил пакет и шустро протиснулся внутрь.

Большой зал с добротной мебелью, множеством магических фонариков на стенах и потолке, отчего все залито ярким светом. В центре дышит живым огнем здоровенный камин, возле которого аккуратно на полу сложена поленница колотых дров. Слева от камина у стены примостилась лестница на верхние этажи и большая барная стойка, за которой меланхоличный тролль лениво трет полотенцем кружку эдак на пару-тройку литров.

Я вытер ноги о коврик на входе, отряхнул снег с одежды. Заметил рядом пустующую вешалку, на которую сразу верхнее примостил. С котомкой и пакетом подошел к стойке, где уселся на краешке табуретки.

Тролль хмуро зыркнул на меня.

— Не покупаю.

— Да я и не торгую.

— Меня не интересуют редчайшие иллийские травы, настойки гномов, кислятина гоблинов и курево любых мастей.

— И меня.

— Советы не даю, в долг не даю, попрошайкам в морду даю, — тролль поставил вытертую до блеска кружку на стойку. Продолжил: — Агитация на любые темы воспринимается как наезд преступных объединений. Соответственно — в табло с наслаждением. Призывы к вступлению в паству к любому божеству приравниваются к смертельному оскорблению и караются троекратным "в морду". Просьбы о содействии… бить представителя властей не комильфо, поэтому просто выставлю за дверь. У вас есть что мне сказать, молодой человек?

Серьезный товарищ. Сперва предупредил, потом спрашивает. Вообще, крайне правильно. Встречаются экземпляры, которым объяснять что-либо бесполезно, а если дашь в морду — обижаются. Здесь же все по-умному. Потом можно пенять только на самого себя. Правда… все равно не до всех дойдет.

— Мне бы комнату и стол. На седмицу.

Тролль оперся на стойку. Бугры мышц просто невероятных размеров напряглись, отчего две руки стали похожи на два дерева, скрученных будто из лиан.

— Ненавижу студиозусов! — мягко, даже нежно, протянул тролль. Так наверное сочится ядом желчная мачеха, нахваливающая при высокопоставленных гостях приемышей.

Я не сдержался:

— А я троллей не люблю. И что делать? Ходят, понимаешь ли вокруг постоянно, минируют, портят все, до чего лапы протянут…

Выпуклые глаза сузились, хозяин постоялого двора нагнулся, нависнув надо мной:

— Никогда, ни при каких обстоятельствах, даже если кинжал замрет у твоего горла… — прошипел мордатый и, сжав в руку кулак, стал припечатывать каждое слово: — тупой… гролль… не сравнится… с настоящим… троллем! Понял?

Кто такие гролли? Не доводилось слышать. Вот троллей видел, обонял, так сказать. Результатом доволен, естественно, не был. А эта клыкастая орясина от собратьев ничем не отличается. Разве что стоит за барной стойкой, протирает кружки да еще владеет заведением.

— Да вы все на одну рожу!

— Ты в душу смотри! Ум цени!

— Какую к демонам душу?! Какой к девларам ум?! Тащить телегу и срать везде — никаких мозгов не надо!

— Не равняй гролля с троллем! — рявкнул верзила и саданул кулаком по стойке.

— А ты не плюй на меня! Ум, душа… зубы чистить поутру потребно и клиентам отвару горячего наливать, а не по ушам ездить! — в ответ заорал я и на всякий случай нырнул под стойку.

Тишина… слышно, как потрескивают дровишки в камине, примостившийся за дальним столиком одинокий посетитель с довольным чавканьем уплетает похлебку. Мурлыкнуло — об мою ногу потерся чей-то мохнатый бок.

— Вылезай, студент, — донесся сверху голос. — Тебе какой отвар?

Я выбрался из-под стойки. Вновь взгромоздился на край табуретки, поглядел под ноги. Там оказался не кот, а странная животина: широкая морда, пушистое тело, длинный лысый хвост. Чудище заморское.

— Разве есть выбор?

— Естественно. Ягодный, фруктовый. Местный, илийский, степной, имперский, пустынный, морской сборы. Могу смешать любой на выбор. Какой делать?

— Ядреный.

Тролль хмыкнул. Добыл из стойки дюжину разнокалиберной стеклянной посуды и стал священнодействовать. Достало кусок трубы, споро развинтил пополам и споро набросал по чуть-чуть из каждой банки. Скрутил трубу, удобно обхватил ее лапами и пару раз дернул. После чего вышел из-за стойки и потопал к камину. Я, естественно, с неподдельным интересом повернулся, дабы проследить за продолжение фантастического действа.

Тролль снова разобрал трубу и налил внутрь крепкого кипятка из чайника, выуженного из камина. Болтнул пару раз, вернулся за стойку и вылил готовый отвар в большую глиняную кружку. Если так можно назвать ведерко литра на четыре жидкости.

Придвинул кружку к себе ближе и вдохнул курящийся аромат. Такая свежесть… будто бы вышел из дома в раннее летнее утро… капли росы блестят на травинках в теплых лучиках солнышка… стрекочут кузнечики… поют птицы… веет приятный, прохладный и нежный, ветерок…

— Оф…но, — выдохнул я.

— Попрошу в моем заведении не выражаться, — довольно прогудел тролль.