Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

Низкорослый же Крушивец явно лишился всяческого обзора: батарея кувшинчиков, судочков и кастрюлек выстроилась до самого окна. Хватит на кругленького человечка и еще дюжину удалых мечтателей о диете. Тех самых, что видят себя в мыслях стройными и красивыми. И забывают обо всем на свете, даже узрев лишь возможность подкрепиться.

— Присоединяйтесь, — махнул лапкой Крушивец.

— Да я только…

— Мистер Россеневский, — Эрз Мы сел прямее и из доброго дядюшки мгновенно превратился в начальника. Тоже, правда, доброго. — Да будет вам известно! Ола-ла… Какие нравы, нынче… Кхэ… В общем… Без перекуса не может быть вкуса!

— А как же свобода?

— В сим городе сие есть богохульство! — взмахнул толстячок зеленым разносолом, добытым из ближайшей крынки. — Оно знаете… хрум-хрум… — и как-то обреченно взмахнул лапкой.

Крон его знает, что он хотел сказать, я лишь понял одно: смотреть Игры без богатой поляны бессмысленно, как и вести любые разговоры.

Эрз Мы сдался буквально через пять минут. Достал с очередного блюда маленький кусочек торта, внимательно рассмотрел и обнюхал. С обреченным видом куснул разок — отложил. Грустно вздохнул.

— Так что вы поняли за прошедшее время, мистер Россеневский? — спросил Эрз Мы, разливая какой-то бурлящий напиток по маленьким чашечкам.

— Пока меня Игры не впечатлили, да и сам Свободный… Вычурно, богато, показушно. А чуть глянешь за фасад — весь лоск слетает. Выглядит все так, будто толпу развлекают дешевыми фокусами.

— Вот! Истинно так! Так ли истинно? Вот как! — радостно вскричал Крушивец и от избытка чувств опрокинул на себя чашечку. Жидкость, радостно выплеснувшаяся навстречу отличному костюму, жестко обломилась: испарилась, не долетев до цели.

— Видите ли, мистер Россеневский. У всего есть цель. Так? Верно? Игра — повод. Повод переместить средства из одних карманов в другие. Чего желает крестьянин, охотник, варвар, уличный воришка или грабитель? Спокойствия? Отнюдь! Серебра? Золота? Вензеля от града "Лучшему прозрящему"? Да! Да. Да!

— Эм… а где же хваленый и воспеваемый турнир настоящих магов?

— Вот! — улыбнулся Эрз Мы. — Что есть магия для непосвященного? Ничего! Пустышка! Вы думаете, основной доход — ставки вельмож и богачей? Нет! Там всего лишь мелкий процент сделок… А что обычный горожанин? Проиграет, пропьет, потеряет, подарит… все!

— А турнир магов где? — озабоченно уточнил я.

С вытягиванием финансов у простого населения все понятно. Думаю здесь дело не столько в жителях Свободного, сколько в огромной толпе приезжих на время Большой Игры. Кто-то желает обогатиться или прославиться, а большинству достаточно испытать судьбу и хорошенько отметить все происходящее в ближайших же питейных заведениях. А море магии в городе — чем не приманка для непосвященного? Настоящая магия зачастую не видна. Сокрыта. Ибо какой смысл предупреждать недруга красивым визуальным действием о своих планах? Так. Стоит запомнить сию мысль. Мой шарик донельзя визуален-то…

— Кто не умеет думать сам и верит во всем окружающим, не в силах просчитать даже день. Поэтому, до большого перерыва Игры — действо. А потом… Скоро увидите, — залихватски подмигнул.

Местные, похоже, совсем уже сбрендили. Устраивать цирк поутру, а к вечеру настоящий турнир? Смысл-то в чем?

Крушивец вступил в сложный бой с очередным блюдом. Бедняга. Выпить, видимо, религия не позволяет — рано. А на сухую лезть еда отказывается. Да и этот странный напиток… зря его попробовал — желудок прямо в тугой узел свернулся. Впрочем, распрямится — и вдруг еще что поместится.

На поле сменилась очередная шестерка поединщиков. Все та же нелепая беготня, размахивание целым арсеналом всякой ерундовины. Забавно получилось, когда мелкий гоблин сбил метким ударом с крепыша-гнома шлем, который, непонятно как преодолев защитную стену другого квадрата, разом изменил ход того поединка. Не вижу ничего странного: металлическая штуковина, зазвенев по затылку, просто вырубила одного из участников. Считай — кирпич прилетел из ниоткуда.

Мелькнула мысль — время. Если задуматься: кто поутру отправится на какие-то там Игры? Только тот, кто привык вставать рано и бежать по своим делам. Неужели и стоимость за вход в колизей сильно от времени суток разнится?

Вельможи, богачи и присные разве выберутся куда с утра пораньше? Сначала надо проснуться, утренний туалет, перекусить, подумать о высоком, обед, передохнуть… так только к вечеру и доберешься. Непонятно только одно: кто мешает прийти с утра пораньше и проторчать до самого вечера?

Раздался легкий сдвоенный хлопок. Прошла секунда — появилось странное создание на диванчике рядом со мной. Мелкое, лохматое, обросшее грубой шерсткой. Со страшной рожей и зубастым оскалом.

— Приветствую, Кирилл Россеневский!

— Ты кто? — поинтересовался я, схватив ближайшую крынку.

— Гремлин Гзимо, — быстро ответило существо, скосив глаза на крынку.

Понятней не стало.

— Какого крона ты тут взялся?!

— Дык ставки принимать, господин. Все как потребно, по формуляру: у ложу для каждого участника по одному агенту службы. От и я! — оскалился Гзимо и с удовольствием потер лапки.

— Так и несварение заработать можно!

— И не говорите, господин Кирилл. Бегаешь, лапки истирая, работаешь, сна не зная — ниякои благодарности.

— Чего?

— Вы действительно считаете, что сорок восемь золотых — достойное состояние для участия, чи шо?

— Тебе мало?

— Ах, аж пять золотых проценту… Я безмерно счастлив, — погрустнел гремлин и уселся на диван. Протянул лапку к столу.

— Руки прочь, халявщик, — отбил я загребущую лапку. Пусть харч и не мой, но нечего наглой морде глаза на чужое класть. Ишь какой — ведет подсчет наличности. Моей! Причем, в кармане у меня всего дюжина монет, остальное на постоялом дворе на схрон оставлено…

— Эх, — совсем по-человечески вздохнул Гзимо, — уж и пожрать не выйдет.

Я кинул взгляд на Крушивца — мило беседует с представительным гремлином: в элегантном костюмчике и очках с позолоченной оправой. Даже галстук на месте! Что странно — ни звука не долетает, а по губам что либо понять невозможно. Ахинея выходит.

— Студент? — насмешливо спросил я у приунывшего гремлина.

— Не долго, — вздохнул Гзимо, — жадные уси. Десять дюжин за Игры потребно получить, а за три дня усего семь монет. Выгонять на улицу…

— Не дави на жалость, — поучительно сказал я. Уточнил: — И не надо делать вид, что до ветру тянет до не могу. Я не барышня, от выпученных глазок и грустной мордашки не растаю.

— А вдруг? — тихо, с интонацией побитой собаки, вопросил гремлин. Захлопал неправдоподобно длинными ресницами.

— Пять монет тебя не спасут. Хотя… на лечение, пожалуй, хватит, — хмыкнул я и оторвал крынку от стола.