Дариуш Ришард - Записки судового врача [СИ]

Молодой человек замер и очень осторожно потянулся за крайним пирожком, не глядя, будто это вовсе и не его рука была, отвернувшись… а зря. Боковое зрение, оно, конечно, штука хорошая, но когда им видишь сердитую пекаршу, которая раза в два тебя больше (шире — так уж точно) и вооружена ухватом, то настроение резко портится. Дородная женщина по законам жанра появилась в самый неподходящий момент и уже собиралась огреть преступника своим «оружием», но, повнимательней рассмотрев его, немного смягчилась. Она опустила ухват и лишь строго проговорила:

— Эх-х-х… И не стыдно вам? А на вид такой приличный молодой человек, ко всему еще и доктор…

С чего, спрашивается, она взяла, что этот похититель пирожков — врач по специальности?.. Да очень просто. Доктор медицины, как известно, самая уважаемая после часовых дел мастера профессия. Пожалуй, за почетное второе место она постоянно соревнуется с алхимиком и, можно сказать, выигрывает, потому что на алхимика ты попробуй выучись сперва, а потом достигни хоть каких-нибудь успехов, прежде чем доживешь до первых седин. А лекари зато, вот они — всегда рядом, такие образованные, как говорится с благоговением среди простонародья, «вумные», всем везде нужные и просто незаменимые… по крайней мере, в идеале они должны быть такими. И только дипломированному медику дозволяется в качестве знака отличия носить на шляпе красное перо. Любого вида и формы, но исключительно красное, чтобы в случае необходимости ни у кого не возникало панических вопросов наподобие «есть ли поблизости врач?!». А в качестве приятного дополнения представители этого ремесла автоматически получали отношение к себе, как правило, чуточку лучше и уважительней, чем к людям, лишенным этого маленького аксессуара. Фальсифицировать свой статус обычно редко рисковали, потому как наказание за ношение «отличий», не подтвержденных никаким другим документом, каралось со всей строгостью. Поэтому вывод напрашивался сам собой.

— Простите, мэм… — замялся молодой врач и не замедлил смущенно залиться краской до самых корней рыжих волос. — Я не хотел… вернее, я хотел, понимаете ли… всего лишь… но заплатить мне нечем.

Лауритц Траинен

Пекарша подперла бока руками, укоризненно покачала головой и прицокнула языком. По всем признакам видно было, что красть этому типу впервой, и опыта в этом деле у него нет никакого. Иначе он не провалил бы такую элементарную задачу, с которой даже дети голоштанные успешно справлялись. Вон у него даже рука в воздухе застыла, не знает, на место ли положить или все-таки в карман сунуть. И нет, чтобы схватить злосчастный пирожок в зубы, ноги в руки и припустить куда глаза глядят, не стал бы никто за ним гнаться из-за одного куска печеного теста. Но он же уже далеко не мальчик, и за свои поступки нужно отвечать… Сыграть такое смущение не под силу ни одному актеру — невозможно притворно покраснеть.

— Очень хочется кушать, — тихим вкрадчивым голосом проговорил он и посмотрел на пекаршу большими, васильково-синими глазами, специально по такому случаю сосредоточившими в себе всю вообразимую и невообразимую тоску. Дело в том, что у него была такая способность — умилять иногда людей, особенно женщин «в возрасте», в которых иногда очень кстати просыпался материнский инстинкт. Так вдруг оно и сейчас сработает… — Может быть, не исключена такая возможность, что у вас случайно завалялся какой-нибудь пирожок, например, горелый…

— Горелые пирожки?! — фыркнула женщина с видом, лишь немного не дотягивающим до оскорбленного достоинства. — Да чтобы у меня хоть раз что-то подгорело? Обижаете, молодой человек…

— Да, конечно, понятное дело, — поспешил согласиться незадачливый попрошайка, балансируя на очень опасной, острой грани, — ну, тогда, может быть, какие-нибудь вчерашние?..

— Ха! Да моя выпечка настолько хороша, ее сметают так быстро, что она никогда не залеживается на второй день.

— Ясно…

— Да, ладно, бери уже этот пирожок, горемыка! Ешь, я угощаю — так уж и быть. А то развел мне тут бесплатный «тиятр», понимаешь ли, того и гляди расплачешься… Хоть развлек меня на пять минут. Доктор… Тем более, ты его все равно уже своими потными ладошками облапал.

— О, спасибо, мэм!

Преисполненный благодарности доктор снял треуголку, учтиво поклонился и надкусил пирожок. Тот оказался с ливером. Какая благодать…

Все уважаемые и уважающие себя люди делают деньги, позабыв давно покой и лень, а все остальное, как говорится, дребедень. Без денег только в лесу хорошо жить, желательно там, где климат потеплее, а все материальные блага произрастают из земли. Вот уйдешь себе отшельником на лоно природы, поселишься в шалаше под кустом, отринешь цивилизацию, и тут же снизойдет на тебя какое-нибудь божественное или философское озарение, сразу станешь каким-нибудь мудрецом или пророком… если раньше с голоду не помрешь. И давно уже доказано, что «разгрузочные дни» в профилактических целях полезны для обострения ума и снисхождения вдохновения. Но должны же быть и «загрузочные дни», иначе весь смысл теряется… И, для того, чтобы наполнить собственный карман и брюхо, каждый вертится, как может, в меру своих способностей и порядочности. Однажды один профессиональный попрошайка здорово разбогател, выбился в люди и написал занимательную и скандальную книгу о зарабатывании денег. Одним из тезисов в ней было то, что если человек нищ, то, значит, он сам того хочет. Никто так не способен мешать тебе в продвижении по жизни, как ты сам. Какие-то глупые комплексы, внутренние принципы, неписаные правила… Перед тем, для кого закон не помеха, а для достижения цели все средства хороши, открываются любые двери.

Наш герой тоже был ознакомлен с литературными новинками. Но такую точку зрения он не разделял. Обстоятельства сложились так, что уже продолжительное время он не мог устроиться на работу, но ему бы и в голову не пришло, что средства к существованию можно раздобыть каким-либо другим способом… До недавних пор. Ничего криминальнее похищения пирожка у самого порога булочной ему в голову больше не приходило, он просто решил посетить заведение, которое часто выручает отчаявшихся, но еще не совсем опустившихся господ и дам. Попетляв немного по узким закоулкам пестрых кварталов, он очутился перед входом в здание, над которым вместо вывески красовался диск, выкрашенный золотисто-желтой краской и символизировавший монету. Понятное дело, что это был не банк. И не игорный дом, символами которых испокон веков служили карты и кости… А обыкновенный ломбард.