Дариуш Ришард - Записки судового врача [СИ]

Живым барьером между центром площади и небольшой толпой любопытных зевак, уже умявших свой, по мере финансовых возможностей намазанный маслом и присыпанный солью хлеб, а теперь жаждавших зрелищ, служило несколько городских стражей, чуть в стороне же, в гордом одиночестве стоял и незаметно пожевывал соломинку солдат с «Ветрокрылого», в нагрузку приставленный к «пиратке». А в первых рядах зрителей вольготно расположился не кто иной, как Алваро Триз со своим прихрамывающим прихлебателем и еще примерно полудюжиной приятелей. Этому процессу он радовался, как светский лев радуется премьере года в столичном театре, и, заняв лучшую наблюдательную позицию, он не желал пропустить ни секунды унижения Шивиллы Гайде. А судья в забавном, обшитом золотой тесьмой колпаке продолжал монотонно бухтеть про то, как корабли благочестия под парусами совести бороздят бушующее море безнравственности…

— Если кто-то может сказать что-то в защиту подсудимой… — наконец выдал он знаковую фразу, заклинание, провоцировавшее появление из тени, как чертиков из табакерки, героев и нежданных защитников.

— Именем Короля! — на воображаемой черной доске куском воображаемого мела можно было приписать «плюс семь». На площадь, заставляя народ невольно расступиться, выступил капитан Виллем Вейдвальдс, один из его старших лейтенантов с маленькой темноволосой девочкой, трое простых солдат и судовой врач с «Золотой сколопендры». Они припозднились, но в данном случае лучше было прийти поздно, чем не прийти вообще. — Именем Короля… — повторил юноша, которого легко можно было представить себе предваряющим любое свое действие этой присказкой. — Приношу свои извинения за вмешательство в процесс, но это…

— Дело государственной важности, — шепнула Молира, кивнув со знанием дела, дабы подбодрить молодого офицера.

— Дело государственной важности, которое не терпит отлагательств. Так как подсудимая Гайде является гражданкой Объединенного Миртлиарского Королевства и представителем торгового флота, она подчиняется законам своего государства и, в соответствии с ними, объявляется важнейшим свидетелем по делу о пиратстве с усугубляющими обстоятельствами. Сумма, необходимая для освобождения обвиняемой, будет внесена за счет Короны.

— Они здесь!.. — девочка, распираемая любопытством и волнением, потянула Виллема за обшлаг форменного мундира, указывая пальчиком в сторону уже навостривших уши, но пока не привлекавших к себе внимания пиратов. — Это точно они, и их кэп с ними.

— Должен предупредить, что здесь присутствуют настоящие преступники, — громким, хорошо поставленным голосом продолжил Вейдвальдс, усиливая всеобщее недоумение. У судьи, например, аж брови на лоб полезли, едва не приподняв его золотую шапочку. Он, конечно, был наслышан о беспардонности северян, но не до такой же степени… — и прошу содействия в том, чтобы предать их в руки правосудия. Алваро Триз и Камп Кросби, — он указал на капитана и его первого помощника, — обвиняются в пиратстве, похищении с целью вымогательства, лжесвидетельствовании и клевете. Взять их! — скомандовал молодой капитан.

И тут началось… На глазах у недоумевающей публики, не ожидавшей ничего опаснее девицы, купающейся голышом в общественных местах, произвели задержание настоящих, опасных, ко всему еще и вооруженных преступников. Вернее, попытались произвести, чем спровоцировали лишь агрессивное сопротивление. Зато праздных зевак как ветром сдуло… Тем временем, доктор Траинен в начавшей подниматься суматохе подбежал к охранявшему Шивиллу с самой тюрьмы солдату.

— Вы слышали своего капитана, сударь? Больше не имеется оснований удерживать мадам Гайде под стражей. Можете освободить ее? — настойчиво поинтересовался он.

— Могу… — апатично ответил седоусый солдат. — Но вы видите, что здесь и без того есть, чем заняться. Ваш капитан, вы и освобождайте, если вам так не терпится, — и протянул доктору ключи от кандалов, позвякивание которых сейчас прозвучало приятнее каких-нибудь серебряных колокольчиков.

— Ваше Высочество! — быстро проговорил Виллем, отходя тем временем в сторону, уводя Олли себе за спину и обнажая шпагу. — Держитесь за мной, вам ничего не угрожает, пока я буду вас защищать.

А охранять, и правда, было от чего. Капитан не рассчитывал, что пиратов на самом деле больше, чем двое. И, что им не захочется добровольно сдаваться на милость правосудия, он тоже не подумал. Вот и расхлебывал теперь последствия… вернее, отдал приказ расхлебывать своим людям.

— Шивилла! — воскликнул окрыленный радостью встречи и опасностью ситуации лекарь, появляясь на помосте. Ларри поднял в воздухе ключ, одновременно демонстрируя, какой он молодец, и как бы спрашивая разрешения на вторжение в личное пространство, чтобы освободить прекрасную пленницу.

— Я уже… немало лет Шивилла, — проворчала рыжеволосая, но за показной суровостью ей было не скрыть того, что она все-таки чертовски рада видеть здесь именно Траинена. — Ну же, давай, действуй, доктор! О, как же у меня чешутся руки поучаствовать в этой драке… — приговаривала она, пока Ларри разбирался с замком на ее кандалах. — И я, как назло, безоружна!.. Так, как я понимаю, все закончилось в нашу пользу, и этот зализа Вейдвальдс, наконец, разует глаза и вставит пистон тому, кто этого действительно заслуживает?

— Так точно, капитан, — согласился доктор с эмоциональной речью девушки, снимая с нее наручники и как бы невзначай растирая ее запястья. — Только я бы сказал «почти» закончилось… Здесь все еще немного небезопасно, — добавил он и вздрогнул от, как по заказу, раздавшегося совсем неподалеку выстрела.

— Наших бьют, — скептически заметила Гайде, кивнув на упавшее тело в синем мундире. Какую бы неприязнь она не испытывала к флотским воякам, в любом подобном противостоянии положено разделить противоборствующие стороны на «наших» и «не наших», и принять соответствующую сторону.

— Я подойду и посмотрю, — встревожился Лауритц. — Врач я, в конце концов, или нет? А вот вам, мадам, я бы в бой ввязываться не советовал… Тем более, он окончится так же быстро, как и начался, — после секундных колебаний и раздумий, молодой человек все же решил оставить морячке свой пистолет. Пускай не чувствует себя безоружной, а, соответственно, беззащитной. Пистоль, вложенный в ее руки, оказался сейчас дороже всех конфет и букетов, вместе взятых, и лишь немного не дотянул по ценности до кольца с бриллиантом. — Заряжен, — шепнул Ларри на ухо девушке, и это было самое приятное, что Шивилле довелось слышать за последние несколько дней.

И рыжекудрая на время осталась одна, очутившись в центре событий, как в «глазу» циклона, когда везде кипят активные действия, а вокруг нее, как назло (или, все-таки, к счастью) ничего не происходит. Пока капитанша стояла у всех на виду, ее почему-то никто не хотел замечать, поэтому она решила остаться на лобном месте, оценивая обстановку. Пред ее зеленые очи предстала следующая сцена — пираты, имевшие количественное преимущество, но проигрывавшие по части вооружения, сражались с синими мундирами так отчаянно, как это умеют люди, которым не остается больше ничего другого. Городская стража, спешно эвакуировавшая судью и присяжных, в остальном предпочла сохранить прохладный нейтралитет, мол, «ваши пираты, вы с ними и разбирайтесь». Простые горожане, совсем недавно толпившиеся на площади и боровшиеся за место с наилучшим обзором, в страхе пустились врассыпную, и лишь некоторые, самые смелые, продолжали наблюдать за боем уже с безопасной дистанции. Все это, конечно, было занимательно, но Шивилла была увлечена другим. Ее интересовало, где сейчас находится капитан бандитской шайки, которому она не успела на прощанье сказать кое-что очень важное. Поэтому она зорко высматривала в толпе его шляпу, любовно поглаживая рукоять пистоля с единственной пулей. Девушка понимала, что Ларри росписью своих пуль не занимался, но ей приятно было думать, что на этой, одной-единственной, сидящей в стволе пистолета, было написано имя «Алваро».