Дариуш Ришард - Записки судового врача [СИ]

— Спасибо, сэр, — уже доброжелательней ответил Ларри, приподнимаясь на локте. — До «Сколопендры» я как-нибудь доползу, а там уж сам смогу о себе позаботиться. Мне повезло… Я, можно сказать, в рубашке родился. Пуля могла прошить меня, но угодила точно в медальон.

— В мой медальон??? — восхитилась Молира, которая пыталась суетиться вокруг и не знала, с какой стороны пристроиться к общей сцене. — Так выходит, он тебя спас?.. Можно даже сказать, что это я тебя спасла? — девочка просияла собственной догадке.

— Можно и так считать, — Лауритц улыбнулся уголками губ, слегка поглаживая пальцы Шивиллы, чувствуя, как напряглась ее рука, приятным бременем лежащая на его груди. Неужто суровой капитанше теперь угодно будет ревновать его к каждому столбу, начиная от капитана Королевского Флота и заканчивая маленькой девочкой (но, между прочим, уже завидной невестой)?.. Пусть же не беспокоится, сейчас сердце судового врача готово биться всецело для нее…

— Что ж, задержание настоящих преступников прошло далеко не самым гладким образом, но я рад, что обошлось без жертв, — подвел итог Вейдвальдс. — Даже жизнь пирата нельзя отнимать без законного на то приговора. Знаете, господа, что мне в голову пришло… — задумчиво добавил юноша, отряхивая пыль с рукава. — Если бы для того, чтобы поехать в другую страну, нужно было обладать каким-то специальным документом, то сюда его никому из нас больше никогда в жизни бы не выдали…

Возвращение капитана на «Золотую сколопендру» было сопровождено бурным ликованием экипажа и сдержанной, но искренней радостью первого помощника, который на пару с боцманом ежедневно не давал морякам забыть о том, что руководство корабля вовсе не «обезглавлено» и заключение Шивиллы — лишь временное затруднение. Гайде никому бы не призналась в легком волнении, которое она испытывала перед возвращением на корабль, но беспокоиться было не за что, и ее доверие к экипажу было оправдано. За время ее отсутствия на судне, к счастью, ничего не изменилось. Разве что двое матросов сбежали в самоволку, да так и не вернулись (что ж, туда им и дорога), а еще одного парня пришлось выпороть и вышвырнуть с позором за попытку кражи… Да еще мастер парусов и корабельный плотник, проявив чудеса изобретательности, совершили набег на камбуз и лазарет, соорудили из подручных средств самогонный аппарат и оба теперь находились в недееспособном состоянии. И неважно, что запас рома в трюме был еще вполне приличным — это не мешало творческим людям реализовать жажду эксперимента… Но это — всего лишь мелочи жизни, по сравнению с тем, что «Сколопендра» снова воссоединилась со своей рыжей хозяйкой. После решения некоторых рабочих моментов, описывать здесь которые было бы непозволительно скучно, освобождение капитанши было решено отпраздновать знатной попойкой. Настолько основательной, что бедный судовой врач, который едва оклемался после боя на Судебной площади, на следующее утро уже думать забыл о свежих травмах…

На «Ветрокрылом» обстановка тоже была вполне себе радужной. Если многие сколопендровцы уже и позабыть успели, что у них на корабле была какая-то девочка, выдающая себя за мальчика… или мальчик, выдающий себя за девочку — черт их разберет… — то представители королевского флота были несказанно рады, что маленькая аристократка нашлась. Но вздыхать с облегчением и вытирать пот со лба под форменной треуголкой было еще рано. Молира, почувствовав, что ее, наконец, ценят по достоинству, и каждый человек из ее окружения снова готов носиться с ней, как с писаной торбой и пылинки сдувать по первому требованию, начала бессовестно пользоваться обретенной властью. Мало того, что начала крутить капитаном Вейдвальдсом, как своей нянечкой, а тот не мог в силу воспитания и недостатка опыта пресечь ее детские шалости. Так она еще и наотрез отказалась перебираться на военный фрегат на время перед отплытием домой. Обнимая фальшборт «Сколопендры», принцесса в ультимативной форме заявила, что будет ночевать только в «своем лазарете, на своей любимой коечке», и перечить ей никто не осмелился. Для обеспечения безопасности к ней пришлось приставить целый отряд солдат, круглосуточно дежуривших у дверей и на палубе, что выглядело очень комично. А еще смешнее на следующий день смотрелось продолжение алкогольного мероприятия на фоне грустных, трезвых, как стеклышко, и завистливо облизывающихся синих мундиров…

— Ну, за любовь!.. За прекрасных дам! — то и дело слышались отовсюду провозглашаемые тосты вместе с глухим стуком ударяемых друг о друга оловянных и деревянных кружек, рыганием, смехом и околомузыкальным насвистыванием. — За капитана! За нашего капитана Шивиллу Гайде, которая в сотню раз лучше всех прекрасных дам!

— Это правда, — заметил доктор Траинен, с кроткой улыбкой поднимая взгляд на капитаншу, с которой они рядом сидели на верхней палубе и любовались кусочком морского пейзажа, открывавшегося между пришвартованных рядом судов. Кажется, при этом он даже покраснел слегка. Всего два слова из себя выжал, а уже смущается, как школяр…

— Спасибо, сэр доктор Траинен, — Шивилла рассмеялась, сняла с головы шляпу и, описав ею в воздухе затейливую фигуру, попыталась изобразить то, что должно было обозначать церемонный поклон. — В красноречии вам, как всегда, нет равных.

— Дамы не кланяются и, уж тем более, не снимают головного убора, — улыбнулся лекарь.

— Так ты хочешь сказать, что не причисляешь меня к прекрасным дамам? — с шутливым вызовом поинтересовалась девушка, шумно отхлебывая из своей кружки.

— Нет, я тебя ни к кому не причисляю. Раз уж ты спросила, то я считаю, что ты единственная в своем роде, уникальная… личность. Таких, как ты, я никогда не встречал и вряд ли еще когда-нибудь встречу, так что и сравнивать мне не с чем, — с полминуты помедлив, посмотрев на кончики своих пальцев, на руки Шивиллы и на ее рыжие кудри, он добавил: — Да, я сказал, что ты, пожалуй, не дама. Но я никогда не говорил, что не прекрасная.

— Отлично, Ларри! За это нужно выпить! — Гайде наполнила кружку и придвинула ее к судовому врачу, а сама перехватила за горлышко недопитую бутылку.

— По-моему, мне хватит… — попытался отказаться Траинен. — Я еще от вчерашнего не отошел.

— Давай, по чуть-чуть, — отрезала рыжая, а спорить с капитаном было бесполезно. — Твое здоровье, доктор! — подмигнула она, характерным жестом приглашая молодого человека выпить на брудершафт.

Их руки сплелись, и Ларри, глядя прямо в изумрудные омуты капитанских глаз, выпил очередную гадость, которую ему подлили, и даже не почувствовал вкуса… Вдруг прямо над ними послышался чье-то настойчивое, громкое покашливание. Двое дружно повернулись к источнику звука и узрели перед собой Вейдвальдса при полном параде. Тот нервно покусывал губы и выглядел слегка недовольным, словно бы застал сколопендровцев спаивающими его солдат (что, конечно, правдой быть не могло… ты им только раз предложи, а потом рома не напасешься).