Алексей Фролов - Восход Левиафана (СИ)

В итоге, он удачно заблокировал один из клинков Эрешкигаль, затем высвободил левую руку и нанес богине жестокий удар в подбородок. Та пошатнулась и этого мгновения Нергалу хватило для того, чтобы перехватить ее левое запястье и ударить его о каменную стену. Клинок покинул руку богини, она с рычанием высвободилась из захвата, нанесла несколько рубящих ударов, но Нергал вновь оказался быстрее, - не обращая внимания на несколько легких порезов на груди, он ринулся вперед, отводя ее клинок вниз, затем еще раз ударил Эрешкигаль в подбородок, но уже яблоком клинка. Богиня рухнула на пол, Нергал встал над ней и коснулся лезвием меча ее шеи.

Эрешкигаль стала женой Нергала, и он перебрался к ней, в Ир-каллу. Никто так и не узнал, что перед боем Эрра дал Нергалу часть своей силы. Этот древний ритуал не был известен ни одному богу, Эрра нашел его, путешествуя на восток, в пустыню, где возле Ура он посетил древний зиккурат. Эрра давно заприметил эти необычные строения, которые местные народы использовали как храмы. Но оказалось, что не они строители зиккуратов, это наследие иной цивилизации, давно сгинувшей и не оставившей после себя ничего, кроме монументальных комплексов непонятного назначения.

Эрра каким-то шестым чувством улавливал, что зиккураты не были задуманы как храмы. Скорее как некие накопители колебательной энергии, которые сейчас по какой-то причине были «обесточены». Эрра не слишком старался вникнуть в их суть, но в зиккурате Ура он нашел железные скрижали, на которых был изображен тот самый ритуал.

Нергал был счастлив, Эрешкигаль, казалось, смирилась с ролью примерной (или не очень) супруги, а главное - забыла об Эрре. А сам Эрра... он никому не признался бы в этом, но в какой-то момент бог войны понял, что Эрешкигаль была единственной богиней, которую он не хотел покидать. Почему же ушел? Возможно - по инерции. А возможно - зов войны в нем всегда был сильнее зова страсти.

А потом Хаммурапи пошел войной на Ларсу и у Эрры было много работы. Он вновь пробуждал в войнах Хаммурапи отвагу и безумную ярость, сходился в бою с чужими богами и побеждал их, одного за другим. Он вновь воплощался в телах смертных воинов и упивался кровью врагов, разрушая все, чего мог коснуться. Он стал втрое неистовее и впятеро безжалостнее. Но войны Хаммурапи все равно любили своего бога. Они не переставали славить его, наносили на свои тела кровавые раны в его честь, называли его именем своих сыновей.

Эрра, бог войны и разрушения, воплощение ярости Кадингирры. Порой его называли богом чумы и мора, о нем слагали такие легенды, которые иному богу могли бы показаться оскорбительными. Но Эрра лишь раскатисто смеялся над этими историями, видя в них страх. Страх смертных перед войной, перед стихией, которую невозможно остановить или одолеть. Эрра знал, что так будет всегда. Однажды в пьяном экстазе, в объятьях крылатых духов-богинь воздуха, после штурма Ларсы, его разума коснулось видение грядущего. И он захохотал, узрев, что даже во тьме далекого будущего есть лишь война...

И кто знает, чем закончилась бы история возвышения Кадингирры, если бы однажды Эрра не услышал зов. Он пировал с другими богами в одном из небеcных дворцов, когда ощутил, что кто-то из смертных обращается к нему. Воины часто просили у Эрры благословения и он щедро делился своим вниманием с каждым из них, даруя силу, храбрости и мужество. Но то был совсем иной зов.

Эрра сразу же понял, что к нему взывает Ниску, лучший воин войска Хаммурапи. Сильный и доблестный ветеран, прошедший ни один десяток войн, раньше он никогда не обращался к Эрре. Не потому, что не уважал или не любил своего бога. Просто Ниску считал, что сам в состоянии справиться с любыми задачами. И он с ними успешно справлялся.

Однако в этот раз что-то изменилось. Ниску просил у Эрры помощи. И столько боли и отчаяния было в его зове, что бог войны, мгновенно протрезвев, сбросил с себя пышнобедрую Мамме и ринулся вниз, в мир смертных, к своему лучшему воину. Он предстал перед Ниску в пламене жертвенного огня меняющимся, трепещущим образом с алыми как ограненные рубины глазами.

- Я пришел к тебе, мой верный воин, - пророкотал Эрра. Его сильный баритон раскатился под сводами небольшой пещеры. - Что за нужда заставила тебя обратиться ко мне?

- Повелитель! - выдохнул Ниску, его била дрожь. - Я прошу тебя, лишь тебя, ибо никто боле не в силах помочь мне! Моя жена, Икшель, она рожает, но... что-то не так, повелитель, ребенок лежит неправильно и повитуха не знает, что делать. Она говорит, что не может спасти ни мать, ни ребенка!

Пещера, в которой Ниску взывал к Эрре, находилась на берегу рукотворного озера Тамту. Здесь раскинулся крупный город Борсиппа, который год от года обретал все большую политическую значимость. Он разрастался, все больше торговцев и ремесленников прибывало сюда, Борсиппу даже называли Второй Кадингиррой.

У Ниску в Борсиппе был скромный дворец, он стоял на самом берегу озера. Эрра без труда нашел эту информацию в открытом разуме своего воина, а затем проник не знающим преград божественным взором сквозь глиняный кирпич дворцовых стен. Он увидел женщину, Икшель, и кровавую лужу, что растекалась под ней по шкуре муфлона. Рядом с Икшель находилась повитуха и две жрицы Инанны. О, глупые женщины, они взывали к богине-матери, не ведая, что та едва ли почтит их своим вниманием!

Эрра видел, что Икшель умирает от потери крови, а ребенок в ее чреве задыхается, не способный освободиться от оков материнской плоти. Он все это видел, отчетливо и во всех подробностях, но не мог ничего сделать. Не было у него силы помочь страдающей женщине, помочь своему лучшему воину.

- Я сделаю все, все что ты скажешь! - кричал Ниску, и впервые Эрра увидел на лице могучего воина слезы. - Ты велик и неодолим, о Эрра! Я никогда не смел просить тебя о чем либо, но сейчас прошу. Если нужно - забери мою жизнь, но спаси мою жену и ребенка! Спаси их! Хотя бы... хотя бы ребенка... Она бы этого хотела...

Эхо его рыданий тысячекратно отразилось от стен маленькой пещеры и заставило жертвенный пламень замереть, точно в испуге.

- Я не могу, - проговорил Эрра из огня. - Прости, мой воин, я...

- Да что же ты за бог! - зарычал Ниску. Он вскочил с колен, его глаза, полные слез и бессильной ярости, уставились в пламя жестоким немигающим взглядом. - Что ты за бог, если не можешь спасти одну единственную жизнь! Что значат тысячи сраженных тобою врагов? Что значит десятки покоренных народов и сожженных столиц? Что значишь ты сам и вся наша любовь к тебе? Если ты не в состоянии спасти одну единственную жизнь! Одну! Единственную! Жизнь! Что ты за бог! Что вы за боги!

Эрра молчал. В это мгновение он неожиданно понял, насколько прав смертный воин. Бог войны, существо, что в своей мощи стоит неизмеримо выше людского рода, на деле бессилен там, где бессилен и сам человек. Он может стирать с лица земли цивилизации, он может возвышать одних царей и низвергать других, он может выиграть любую битву. Любую, кроме одной. Кроме битвы за жизнь. Одну единственную жизнь.