Андрей Георгиев - Выбор только за тобой (СИ)

Я шёл по Дороге, отыскивая нужное мне ответвление. Я хотел домой и от того, что у меня это не получалось сделать, возникали самые нехорошие мысли. Я вмешался в естественный ход времени, помог монахам мужского монастыря. Не этот ли мой необдуманный поступок стал причиной какого-то сбоя в работе транспортной системы Дорог?

Воображение богатое, представляю, как мимо звёзд, галактик, по Дороге бредёт старче, борода ниже пояса, в руке — клюка. Ищет и ищет дорогу домой, периодически смотрит вниз, на чужие ему миры, качает головой и идёт, идёт дальше. Вот ведь незадача.

Очередной перекрёсток. В голове держу образ дома. Ясно представляю себе яблони, растущие во дворе дома в станице. Ответвление, практически, ничем не отличается от самой Дороги. Нет тех красок, которые были на Дороге к Тиллии. Может быть есть смысл туда вернуться и попросить помощи? Ну, нет. Всё сам, должен же я когда-нибудь понять, в чём моя ошибка? Есть ли у меня паника? Ещё какая! Но я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, я должен быть сильным.

Эта Дорога, по которой я сейчас шёл, не привела меня ни в какой из миров. Ступени — есть, земля — есть и куда хватает взгляда — снежная равнина, метель, колючий снег больно бьёт по лицу. Мороз такой, что меня начинает всего трясти от холода. Нет, мне здесь делать нечего. Поворачиваюсь назад — где же мои ступени? Их нет, и они не появляются, как бы я усиленно о них не думал. Вот тебе и на! Доигрался!

Я до боли в глазах пытаюсь рассмотреть, что находится впереди-позади меня и с боков, но ничего, кроме снега, нет. Ветер на глазах усиливается, температура воздуха понижается, мышцы перестают меня слушаться.

Паника! Да ещё какая! Злюсь на себя за такие красивые рассуждения о слабом человеке и о самоубийствах, о подставленной для следующего удара щеки, и это меня, в некотором смысле этого слова, отрезвляет. Не место сейчас для паники, иначе — смерть.

Именно в экстремальных ситуациях, у человека открываются дополнительные возможности и силы, мозг ворочает пласты памяти, в том числе и родовой. Память предков должна проснуться и я должен вспомнить, как они, мои предтечи, выживали в подобных ситуациях.

Тепло — огонь, огонь — это тепло и жизнь. Огня нет, где взять дрова для этого? Под ногами не может находиться бесконечность, состоящая из снега и льда. Там должна быть земля. Земля для того и существует, что бы на ней что-то произрастало. Так, уже хорошо.

А магия мне может помочь? Я пытаюсь расшевелить стихию огня, но такое впечатление, что меня кто-то умелой рукой отсёк от моих же способностей и моего Дара. Вот она, расплата за моё доброе и такое огромное сердце. Помог людям, чего не должен был делать, получи расплату и урок на всю жизнь.

Я снимаю с себя куртку камуфляжа, снимаю тельник, рву его зубами, руками на части. Куртку никак не могу надеть обратно, руки еле сгибаются, но постоянно себя ругаю самыми последними словами и работаю, работаю над своим непослушным телом.

Вроде получилось вставить свои руки-крюки в рукава, с пуговицами повременим — нужно обмотать мои ноги, точнее — ступни, тряпками. Летние туфли на таком морозе лопнут, лопнет подошва. Тогда всё. Обморожение, переохлаждение со всеми вытекающими.

И пусть мне сейчас кто-нибудь скажет, что я нелепо выгляжу. Мне плевать. Тряпками так же обматываю кисти рук, прижимаю их к животу, складываюсь пополам, пытаюсь остатками тепла человеческого тела согреть руки. Долго в такой позе сидеть нельзя, в голове появляется мысль о сне. Там мне будет тепло и безразлично. И пусть весь мир катится к чёртовой матери.

Опять мозг мне подсказывает, что я сейчас уподобился тому слабому человеку, о котором так красиво рассуждал с сарказмом. Встать! Ноги не слушаются. Встать! Не могу разогнуть спину. Встать, сука! Мышцы сейчас разорвутся от дикого перенапряжения, сердце делает все двести ударов в минуту.

А вот и солнце показалось. Белое солнце еле пробивается через серые снеговые тучи, но мне секунды хватает бросить взгляд по сторонам. Вот то, что мне нужно. Огромный сугроб в нескольких метрах от меня. Ветер завывает, как сумасшедший, вместо снега — осколки льда.

Нужно вырыть в сугробе нишу и спрятаться от ужаса, который вокруг меня. Пробую сделать первый шаг, но падаю. Встать! Не могу подняться. Встать! Встать! Может ну его? Так хорошо лежать! Веки тяжелые, сонливость, тело расслабляется, боль в мышцах, судорога. Боль! Встать!

— Слабак!

— Это я слабак?

— Ты — слабак!

— На тебе, выкуси!

Я встаю, в полусогнутом состояние, гусиным шагом иду к сугробу. Ну, ещё немного, не спать!

— Не дойдёшь!

— Дойду, сука, дойду и выживу, а ты, моё гнилое второе я — сдохни!

Вот и сугроб, я падаю на колени и рыча начинаю ломать онемевшими руками наст. Какой же он твёрдый! Или я сейчас такой слабый?

— Ты — слабак!

— Пошёл вон, урод!

Под настом мягкий и пушистый снег, работать значительно легче, но мои тряпки превращаются в лохмотья и теперь снег становится ярко-красного цвета. Плевать, у меня много крови, хватит на всех! От работы, от тяжелой работы, в теле появляется тепло, сонливость проходит, у меня есть цель и это стимулирует меня.

Боли в руках нет, как и нет моих рук. Я теперь не человек, а машина. Мои действия — по шаблону. Ветер немного стихает и становится сразу заметно теплее. Снег же теперь — другой, с неба летят снежинки, самые настоящие снежинки.

Сколько я выбросил снега? По-моему достаточно. Интересно, рухнет свод, или нет? Пока держится, это меня обнадёживает. Ползу на руках, я внутри сугроба. Нужно вход завалить. Только чем? Я по пояс полностью деревянный. Меня не слушают мышцы ног, причём — совершенно не слушаются.

Ругаюсь, лезу обратно, и теперь, как змея извиваюсь телом, отталкиваюсь руками от снега, заползаю в сугроб. Рукой делаю небольшой обвал. Вход закрыт. Теперь всё. Горячий воздух сам себе найдёт выход. Спать. Уже сквозь сон почувствовал, как становится очень тепло в районе солнечного сплетения. Неужели Дар ко мне вернулся? Где же он раньше был? И куда пропадал? Вопрос. Борюсь со сном и разгоняю энергию по телу. Вот теперь хорошо.

Раннее утро. Белоснежное ровное поле и яркое солнце. Не уверен, что это именно Солнце, в привычном понимании этого слова, но местное светило очень яркое, снег искрится мириадамии разноцветных искорок. Хорошо!

Но опять же — мороз просто лютый. Кто здесь выживет зимой? Я о людях. Только такой ммм… очень отчаянный человек, как я. Одет демократично, даже очень. За ночь регенерация сделала своё дело, но руки в лохмотьях кожи и болят. Ноги, точнее, мышцы ног свою функцию ещё не восстановили, но всё лечится в движении.

Осматриваю заснеженное поле и вижу расчудесную картину. В паре километрах от меня — стоит огромное строение. Изба — не изба, просто огромный дом. Дым из трубы — вертикально вверх, остальные подробности мне не рассмотреть. Нужно идти и идти очень быстро, там меня ждёт, возможно, объяснение всего, что произошло со мной.