Анна Жадан - Избранные (СИ)

— Очень рада, ваше высочество! — не очень искренне произношу я, склоняясь в ответном реверансе.

Кажется, Адриан доволен произведенным впечатлением. Он берет мне под руку, и от меня не укрываются укоризненный взгляд Эйдана.

— Как дела в регионе, ваша светлость? — улыбается Давина.

— Спасибо за беспокойство, Давина, все славно, — кивает Габриэль.

— Мы с нетерпением ждали вас и ваших послов, — заметил Эйдан.

Габриэль взглянул на него и усмехнулся, тряхнув темной головой.

— Ну, видимо, сегодня вы веселитесь, капитан.

— Никак нет, ваша светлость. Я здесь, чтобы в первую очередь охранять вас и членов королевской семьи.

— Похвальная верность королевству, Эйдан. Он у вас на хорошем счету, не так ли? — улыбнувшись Адриану, поинтересовался Габриэль.

Адриан и Эйдан обменялись взглядами, еще раз подчеркивающими для меня, что их отношения далеки от теплых. И, раз Эйдан все еще находится во дворце при таком отношении к принцу, это могло означать лишь одно: Адриан не обладает большой властью и влиянием на его величество. Насколько это делает Адриана бесполезным для моего благополучного исчезновения отсюда?

— Преданность капитана несомненна, — отвечает Адриан, пристально глядя Эйдану в глаза.

— Я отдам жизнь за вашего отца.

Помолчав, Эйдан добавляет под внимательными взглядами:

— И за вас, ваше высочество.

Давина берет капитана под руку, смягчая ситуацию беззаботной улыбкой. Габриэль окидывает меня быстрым взглядом, а затем принимается изучать толпу.

— Ее высочество принцесса Селеста еще не появлялась?

Адриан медлит, затем учтиво произносит:

— Она будет чуть позже. Неотложные дела.

— Что может быть более неотложным, чем свидание с будущим супругом?

— Вы правы, — прочистив горло, кивает Адриан, — я сейчас же пошлю за ней.

Он собирается уходить, но Габриэль останавливает его рукой.

— Может, я поднимусь к ней?

— Ваше высочество, — усмехается Адриан, — не нарушайте порядки.

Они смеются, как старые друзья, похлопывая друг друга по плечу. Давина едва заметно закатывает глаза, сжимая руку капитана, который стоит с каменным лицом.

— Давина, будь добра, проведи нашего гостя к остальным послам. Не дай ему заскучать, прошу тебя, — чуть приглушенным голосом проговорил Адриан, — думаю, капитан уступит принцу твое общество.

Он положил руку на ее оголенную спину, и изящная шея Давины напряглась так, что можно было увидеть каждую прожилку и хрящ под ее белоснежной кожей. Меня возмутило то, как нагло он пытался предложить ее принцу, как будто Давина была здесь только в качестве эскорта.

Эйдан напряженно смотрел, как Давина послушно берет Габриэля за руку и уводит его за собой, увлекая непринужденной беседой. Я успела лишь поклониться принцу на прощание, когда Адриан сжал мою ладонь.

— У нас есть дела с Эланис, — объяснил он Эйдану, — мы вернемся на праздник чуть позже. И к тому времени я бы хотел, капитан, чтобы кто-то немедленно разыскал мою сестру и заставил ее спуститься к танцам. А желательно, еще до этого. Скоро появится король и он придет в ярость, если ее здесь не будет.

То, что Эйдан в немом бешенстве, можно было понять только по ходящему кадыку. Я слышала, что члены Элитного отряда — это личная охрана королевской семьи, но если по факту, то подчиняются они исключительно королю. Существовало всего двенадцать членов Элитного отряда, и никто не знал, каким образом они отбираются. В школе нам об этом рассказывали. Много лет назад, в ходе Слепой войны, когда Лакнес потерпел сокрушительное поражение, другие регионы ограничили возможности нашей армии и условий просвещения на два цикла — иными словами, пока не сменится два поколения правителей Лакнеса. Если Адриан займет престол, то его армия сможет быть полноценной, а количество просвещенных — двадцать на тысячу жителей. Таким образом, все, что осталось у нынешнего короля для защиты — это Хранители и члены Элитного отряда. Неудивительно, что у него сохранилось ко всем недоверие, ведь его собственный отец был предателем. Едва ли я могла бы его за это винить.

— Ради спокойствия его величества, — подчеркнуто заявил Эйдан, — я предусмотрю, чтобы принцесса была здесь вовремя.

— Будьте так добры, капитан.

Эйдан отрывисто поклонился, бросил на меня внимательный взгляд, и, резко обернувшись, направился в сторону выхода. Адриан улыбался — он торжествовал свою победу над духом капитана.

— Ну что, — игриво оглядев меня, усмехнулся он, — ты абсолютно великолепна. На тебя сегодня не посмотрел разве что уже пьяный граф.

— Спасибо за подарок, — вздохнула я. — Ваше высочество, зачем я здесь? Вы едва меня знаете. Вы не выбрали бы меня своей спутницей просто так.

— Возможно, тебе не хватает немного веры в себя.

— Я не сумасшедшая. И не настолько высокого мнения о себе.

Он кладет руку мне на талию и прижимает к себе, уводя в противоположную сторону от толпы, ближе к тени колонн. Его горячее дыхание обжигает мое ухо, когда он произносит:

— Ты здесь, чтобы начать учиться, Эланис. И первый свой урок ты прошла весьма недурно.

— Какой еще урок?

Он улыбается, но лицо его теряется в неуместной темноте дальнего угла зала, который по неизвестным причинам не освещался огромными люстрами. Высокая колонна скрывала нас от любопытных взглядов гостей, но еще темнота скрывала его глаза. Мне казалось, что я вижу лишь внешнюю оболочку — фальшивые эмоции, за которыми скрыто что-то куда большее.

— Урок искренне улыбаться, когда не смешно. Быть любезной, очаровывать и покорять, когда хочется закрыться в своей комнате и плакать. Умение влюблять в себя. Истинные Искупительницы это могут. Они знают, как подчинять чужую магию себе, чужие эмоции и чужие чувства. В твоих руках, в твоем сердце, Эланис, сокрыто куда большее, чем просто подавление магии Просвещения. Ты можешь управлять людьми даже в большей мере, чем на это способны мы.

— Мне это не нужно, — вплотную поднеся свое лицо к нему, отчаянно зашептала я. — Я никогда этого не хотела, я просто хочу вернуться домой к своим родителям, и во имя творения, мне плевать, продавали они меня или нет. Я не хочу здесь быть, я не хочу притворяться кем-то другим, фальшиво улыбаться и нравиться вам, ваше высочество. Мне не доставляет удовольствия, что вы думаете, будто уже купили меня, как скульптуру на распродаже, а значит, я даже особой ценности не представляю. У меня должен быть выбор — я не просвещена, я не преступница, а значит, у меня должен быть шанс уйти. Разве не на этом построены демократические принципы Ламантры? Разве не этому нас всех учили после Слепой войны? Уважению, правосудию, справедливости, честности и свободе? И после всех этих громких слов вы забираете людей из дома и заставляете их помимо своей воли служить вам? Почему я должна служить вам?