Анна Жадан - Избранные (СИ)

Я всматриваюсь в свои голубые глаза и пытаюсь разглядеть в себе будущую королеву. Отчасти я понимаю, почему в этом нагло вздернутом носе, остром подбородке и холодных глазах никто не может найти кроткую и благородную правительницу. Я бы сама ее в себе не нашла. Мне хочется сейчас же вскочить на коня, схватить лук и отправиться на охоту, но я вынуждена сидеть здесь, потому что несколько поколений моих предков решили, что управлять регионом — благодарное дело.

Мои мысли прерываются робким стуком в дверь:

— Ваше высочество, прибыл принц Габриэль.

Мой восемнадцатый день рождения начался не с традиционного тыквенного пирога, ласкового щебетания мамы и небольшого, приятного подарка, а с дикого осеннего холода, пробирающего меня до костей. В три часа утра меня разбудили родители — отец ворвался в комнату, сверкая глазами, и приказал мне собираться. Я до последнего думала, что это какая-то шутка или сюрприз, но избегающая моего взгляда мама заставила меня встревожиться.

— Что происходит? — мгновенно проснувшись, пробормотала я.

Отец рывком вытащил из деревянного шкафа у моей кровати сумку, набитую вещами, а мама спешно сорвала с меня одеяло.

— Эланис, тебе надо уехать.

Я растерянно оглядывалась, стараясь немного очнуться ото сна. Мама тянула меня к шкафу, чтобы я собиралась, но я не могла отвести взгляда от собранной сумки:

— Куда уехать? Я никуда не поеду. Пап, может, ты прекратишь разбрасывать мои вещи? И когда вы успели все это собрать?

Мама, полностью одетая в платье и накинутый сверху ажурный синий платок, взяла мое лицо в ладони и пристально посмотрела на меня серыми глазами:

— Послушай, у нас нет на все это времени. Сейчас ты сядешь на лошадь и поскачешь в сторону северной границы. Переночуешь в сарае, где мы держали лошадей, когда приезжали к дяде Томсону. Пожалуйста, не задавай вопросов, — ее голос срывается, и она прячет глаза, — когда-нибудь ты поймешь нас, детка.

Меня трясет. Отец накидывает мне на плечи пальто и с силой сжимает мою руку:

— Будь сильной, хорошо? Что бы там ни было, ты должна быть сильной.

— Я не сдвинусь с места, пока вы не объясните мне, что происходит, — оттолкнув его, рычу я.

Мама закрывает рукой рот и из ее глаз начинают течь слезы, заставляя меня вздрогнуть прямо как в детстве. Быстрым жестом она надевает мне на средний палец маленькое рубиновое колечко:

— С днем рождения, малышка. Прости меня. Прости нас, пожалуйста…

Отец придвигает меня к себе и одаривает тяжелым взглядом:

— Эланис, сегодня ты стала взрослой. Тебе придется научиться бороться за себя, отстаивать свое место в мире и свою жизнь. Ты сейчас ценнее всех сокровищ в королевской казне, ценнее Просветителей и их дара. Ты должна сделать то, что велит тебе мама, а дальше — позаботиться о себе. Пообещай мне заботиться о себе.

— О чем ты говоришь? — недоуменно пячусь от него я.

Папа лишь качает головой, подталкивая меня к двери.

— Мам? — бормочу я, но мои слова остаются без ответа.

Когда до меня доходит вся серьезность их намерений, я изо всех сил сжимаю губы, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания. Я смотрю на маму, которая прячет лицо в ладонях и на папу, который кажется постаревшим лет на десять с прошедшего вечера.

— Вы не можете выгнать меня. Кто позаботится о вас? Я должна помогать маме по хозяйству, ты целыми днями на работе…а теперь вы отправляете меня куда-то, не сказав ни слова…

— Единственное, чем ты можешь нам сейчас помочь — своим отъездом. И себе тоже. Ты мне веришь? Скажи мне, Эланис, ты веришь мне? — его голос дрожит, как будто он сам сомневается в своих словах.

Я теряюсь в собственном разуме, не зная, что мне делать. Моя преданность родителям тянет меня подчиниться их просьбе, но страх удерживает меня на месте. Мама в отчаянной мольбе заламывает руки, а отец с силой стискивает мои плечи:

— Пожалуйста, Эланис, просто поверь мне. Ты должна уехать сейчас — позже ты все узнаешь. Я обещаю тебе, что мы не пострадаем.

Его глаза я не забуду никогда — темные, подернутые дымкой отчаяния и боли, как будто он только что отдал все, что у него было. Скача на своей вороной фризе Аните, я позволяла утреннему ветру развевать мои слезы и уносить мои мысли. Я думала обо всем, чего мне уже недоставало и что у меня так резко отняли — о маминой стряпне, о наших детских прогулках с отцом, о его историях. Я думала о своих мечтах прожить жизнь нормально, как и мои родители — выйти замуж по любви, родить детей и стать хорошей женой и матерью. Мне так мало нужно было от жизни, а теперь я не понимаю, куда еду и когда смогу вернуться.

Мое темное пальто не спасает от пронизывающего холодного ветра — мой путь лежал на север через Священные долины Лакнеса, и дальше — в горы Ветров, через которые можно было добраться в Стейси. Куда же мне ехать потом? В Кравер?

Стараясь не оглядываться на пробуждающийся за спиной Лакнес, я пришпорила коня и позволила Аните увозить меня от дома все дальше. Передо мной стелились зеленые равнины, украшенные редкими маленькими домиками — ничего похожего на торговый центр, который всегда кипел жизнью.

Через четыре часа изматывающей поездки и чувства полнейшей растерянности, я подъехала к маленькой красной постройке, огражденной покосившейся калиткой. Дом возле нее выглядел опустевшим — синяя краска облезла, а окна взирали на меня пустыми глазницами. Несколько лет назад дядя Томсон с семьей перебрались в Кравер, куда, судя по всему, и должен лежать мой путь. Я вполне могла бы обойтись и без передышки, но впереди долгая дорога, а я не привыкла к часам, проведенным в седле.

Если родители сказали переночевать здесь, значит, у них на то были причины. Возможно, тут я найду что-нибудь, чем смогу пополнить мои скудные припасы из быстрого пайка, бутылки воды, теплого свитера и десяти звонких весенцев. Или, что важнее, возможно, здесь я найду ответы.

Я привязываю Аниту к калитке. Она недовольно брыкается и обеспокоенно качает головой, как будто что-то в этом месте ей отчаянно не нравится. Отец рассказывал, что вороные кони когда-то считались посланниками Сатаны, пока историю не переиначили, превратив в святых того, кого стоило бы считать монстрами.

Я похлопала Аниту по боку, призывая успокоиться:

— Мне тоже это не нравится, малышка, но нам надо как-то выжить. Отдохни, а я пока поищу хоть что-то полезное.

Если я решу остаться здесь до полудня, чтобы собраться с мыслями и перевести дух, а потом отправиться в горы в более благоприятную погоду, то мне надо напоить Аниту и отвести ее в сарай. Едва ли там хватит места на нас обеих, но придется втиснуться, а иначе она будет вынуждена остаться на попечении холодного утра.