Сара Маас - Королева теней

Элида штопала белье и ждала.

У нее опять болела спина, болели и тряслись руки. Но это не помешало Элиде заметить, когда прачка, за которой она следила, взяла большую кипу белья и удалилась.

Элида постаралась запомнить лицо этой женщины, ее рост и телосложение. Никто в прачечной не заметил, как хромая девчонка вышла в коридор, неся другую кипу белья. Это белье предназначалось главнокомандующей. Элида шла за прачкой по пятам. Никто не пытался ее задержать и не спрашивал, куда и кому она несет белье. Так она добралась до лестницы, ведущей в подземелье.

Элида ждала возвращения прачки. Через какое-то время та поднялась наверх. Ее руки были пусты. К усталости на лице женщины добавился испуг и бледность. Главное, караульные беспрепятственно пропустили прачку и туда, и обратно. Отлично.

Прачка свернула в другую сторону. Элида облегченно выдохнула.

Идя к башне Маноны, она снова и снова обдумывала свой замысел.

Если ее поймают…

Напрасно она в первые же дни не бросилась с балкона вниз. Это было бы легче, чем жить, сознавая, что каждый день может стать последним и что ее смерть, скорее всего, будет долгой и мучительной.

Нет, нельзя думать так. Она выдержит. Ведь сумела же она выжить, когда почти все, кого она любила, погибли. Когда рухнуло ее королевство. Она должна жить хотя бы ради памяти тех, кто был ей дорог. Она покинет эти страшные места и далеко отсюда построит новую жизнь.

К жилищу Маноны вела винтовая лестница. Элида ненавидела все лестницы, в том числе и винтовые.

Она успела одолеть половину пути наверх, как вдруг услышала мужской голос и замерла.

– Герцог сообщил мне о твоих словах. Почему бы тебе не поговорить со мной?

Варнон.

Ему никто не ответил.

Элида понимала, что должна немедленно спуститься вниз и не попасться дяде на глаза.

– Ты такая красивая, – почти пел ее дядя, обращаясь к какой-то женщине. – Будто лунная ночь.

От вкрадчивости дядиного голоса у Элиды пересохло во рту.

– Наша внезапная встреча – это веление судьбы. Он ведь не отпускает тебя ни на шаг… Но мы можем объединить усилия, – тихо и проникновенно продолжал Варнон. – Вместе мы способны творить чудеса, от которых будет содрогаться этот мир.

Слова Варнона были пронизаны мрачным сладострастием и какой-то… властностью. Элида не знала и не желала знать, к кому они обращены и какие чудеса собирается творить ее дядя.

Она сделала шаг вниз. Убраться отсюда, и как можно скорее.

– Кальтэна! – загремел ее дядя.

Он требовал, грозил и обещал.

Элида несколько раз видела эту молчаливую молодую женщину, показавшуюся ей немой. Кальтэна всегда смотрела либо перед собой, либо в пол. Элиду поразили страшные отметины на ее руках. Элида не помнила, чтобы Кальтэна произнесла хоть слово или чему-то возмутилась. Казалось, она живет во сне.

Элида поняла, что идет не вниз, а вверх. Выше и выше. Идет, стараясь как можно громче греметь своей цепью.

Все это время ее дядя молчал. Лестница сделала очередной поворот, и Элида увидела их обоих.

Варнон прижал Кальтэну к стене. Ее совсем тоненькое платье было приспущено, почти обнажая грудь. Лицо женщины было совершенно безучастным. Казалось, она не понимала, где находится и что с нею. Неподалеку стоял Варнон, который прекрасно все понимал. Элида впилась ногтями в белье. Она впервые пожалела, что у нее нет железных ногтей.

– Госпожа Кальтэна, – обратилась она к женщине, которая была ее старше всего на несколько лет.

Злость на дядю была внезапной. Элида сама удивлялась произносимым словам:

– Меня послали вас разыскать. Прошу за мной.

– Кто это за ней послал? – встрепенулся Варнон.

Элида спокойно, ничуть не дрогнув, выдержала его взгляд.

– Главнокомандующая воздушной армией.

– Главнокомандующая не уполномочена встречаться с нею.

– А вы? – дерзко спросила Элида, становясь между Кальтэной и дядей.

Если Варнон применит силу, ей несдобровать.

– Я давно ждал, когда же маленькая Элида покажет зубы. Или, правильнее сказать, железные зубы?

Он знал!

Все так же спокойно Элида взяла Кальтэну за руку. Пальцы женщины были совсем ледяными.

– Идемте, госпожа Кальтэна, – повторила Элида, перехватывая белье другой рукой. – Вас ждут.

Кальтэна тупо смотрела перед собой.

– Вы могли бы быть сестрами, – с наигранной небрежностью произнес Варнон.

– Приятно слышать, – ответила ему Элида.

Она повела Кальтэну наверх, стараясь не споткнуться. На каждый шаг ее увечная нога отзывалась всплеском острой боли.

– До встречи, – бросил им вслед Варнон.

Элида запретила себе думать над смыслом его слов. Сердце бешено колотилось. Хуже всего, что ее начало мутить. Доведя Кальтэну до следующего этажа, Элида открыла дверь в коридор.

Кальтэна остановилась, с прежней безучастностью глядя на каменные стены.

– Вы куда шли? – тихо спросила Элида. – Куда вам надо?

Кальтэна продолжала тупо смотреть в одну точку. Свет факелов делал шрам на ее руке более выпуклым и зловещим. Кто и когда поранил ей руку?

Элида вновь коснулась локтя женщины:

– Есть какое-нибудь безопасное место, куда я могу вас отвести?

Разве в этой крепости есть хоть один уголок, где Кальтэна чувствовала бы себя в безопасности?

Медленно, словно вспоминая простые телесные движения, Кальтэна подняла глаза и посмотрела на Элиду.

Тьма. Смерть. Черное пламя. Отчаяние. Гнев. Пустота.

И совсем крошечная крупица понимания.

Кальтэна молча двинулась по коридору, шурша своим платьем. На ее второй руке Элида заметила ссадины, напоминающие следы пальцев. Похоже, кто-то со всей силой стиснул ей руку.

Жуткое место. Жуткие люди…

Борясь с подступающей тошнотой, Элида смотрела вслед Кальтэне, пока та не скрылась за углом.

Манону Элида застала за письменным столом. Кажется, та составляла письмо.

– Тебе удалось попасть в подземелье? – не повернув головы, спросила ведьма.

Элида с трудом сглотнула:

– Пока нет. Но я кое-что придумала. Только для этого мне нужен яд.

Эдион предпочел бы широкое пространство, где много света и воздуха. Условия его жизни в Рафтхоле свели все предпочтения к пыльному складу на первом этаже дома Аэлины. Там, раздвинув штабеля ящиков, они с Рованом устроили площадку для учебных поединков. В окна у самого потолка падали косые лучи утреннего солнца. Время двигалось к полудню. Эдион уже был весь мокрый. Ему отчаянно хотелось пить. А солнце неутомимо превращало склад в душегубку и даже не подозревало о тяготах генерала Ашерира.

Эдион не жаловался. Он рвался помогать, на что Аэлина неизменно отвечала «нет». Устав слушать его хвастливые заявления о полной боевой пригодности, она коротко сказала: