Александр Басов - Союз Верных — Остгренц (СИ)

Я отключился от ментального интерфейса и опустился на камни рядом с мамой. Некоторое время мы неотрывно смотрели друг на друга, а потом её глаза наполнились слезами. Всё во мне протестовало против такого исхода. Не для того мы с таким трудом доставили сюда отца, чтобы он умер в этом говорящем ящике. Нужно было что-нибудь придумать. В голове крутились самые разнообразные, подчас совершенно безумные идеи, которые отметались с такой же скоростью, с какой и создавались. Внезапно меня осенило:

"…устройством более высокой категории… Не исключено, что комната без окон, в которой засели хозяева долины, и есть такое устройство".

Нужно ли говорить о том, как я относился к людям, лишившим жизни Скай и ещё несколько девушек, похищенных из пещерного поселения? Хозяева долины были достойны самой худшей доли, и мне не терпелось устроить им взбучку.

— Клаус! Пора вышвырнуть задохликов из их убежища!

— Хорошо. — согласился мой приятель. — Только как это сделать?

— Есть способ, — недобро ухмыльнувшись, сказал я. — Пойдём.

— Не нравится мне всё это, — сказал Клаус, глядя, на мои приготовления. — Помнится, ты однажды использовал подобную штуковину, и случился такой обвал, что мы едва выбрались. А сейчас решил взорвать сразу четыре?

— Нет. Сначала две. Если дверь выдержит, то потом ещё две.

— Может, и получится, — задумчиво проговорил Франц. — Если потолок не рухнет.

— Выбора у меня нет. Да и времени тоже. На всякий случай выйдите за пределы здания из белого камня. Я швырну взрывчатку и присоединюсь к вам.

Возражать никто не стал. Я активировал оба цилиндра одновременно и катнул их один за другим по гладкому полу в сторону двери. Небольшой уклон способствовал тому, что взрывчатка окажется в нужном месте.

Взрыв был сильным. По белой стене здания поползли трещины, но оно устояло. Прихватив с собой дубины и нож, мы двинулись в сторону убежища хозяев долины, но оружие не пригодилось. Дверь оказалась цела и, на первый взгляд, нисколько не пострадала. При ближайшем рассмотрении я обнаружил, что она всё же немного сместилась, и это был успех.

— Поддаётся, — удивился Клаус. — Ещё разочек рвануть, может и слетит с крепления.

— Уходите. — приказал я. — Попробуем снова.

Взрыв ещё двух цилиндров наполовину разрушил здание, и нам пришлось разбирать завал, прежде чем стало возможно попасть в коридор, ведущей к двери. Я ожидал увидеть, если не распахнутые створки, то хотя бы полуоткрытые, и был сильно разочарован, когда обнаружил, что исчезло даже вызванное первым взрывом смещение. Дверь выиграла уже второй раунд, и сдаваться не собиралась.

— У меня осталось четыре цилиндра, — сказал я. — Думаю, нужно увеличить силу взрыва вдвое.

— Рискованно, — засомневался Франц. — Гляди, какие трещины в скале. Как бы ни рухнуло это всё.

— Мне любой ценой надо открыть эту дверь. Тогда у отца будет шанс, пускай небольшой, но это лучше, чем ничего.

— Поступай, как знаешь, Берко.

— Взрываю все четыре сразу. По полу их уже не катнуть, всё камнями завалено. Было бы хорошо, если бы удалось связать цилиндры вместе…

У Клауса нашёлся обрывок верёвки, с помощью которого я закрепил взрывчатку в единую связку и попросил друзей в этот раз отойти как можно дальше.

— Погоди немного, мы тебе путь расчистим, чтобы никакой задержки не возникло, когда убегать будешь, — предложил Франц. — Как закончим, свистнем.

— Хорошо, — мне было приятно, что друзья заботятся обо мне. — Буду ждать сигнала.

Они ушли, а через некоторое время раздался пронзительный свист. Я швырнул связанные вместе цилиндры и пустился наутёк, ожидая особо сильного взрыва. Парни постарались, убирая с дороги крупные куски камней, поэтому удалось быстро миновать развалины, бывшие когда-то зданием из белого камня. Скала содрогнулась, вздыбилась на большой площади, остатки постройки покачнулись и стали медленно сползать вниз по склону, а сверху уже падали отколовшиеся от скалы громадные камни. В мгновение ока каменная осыпь погребла под собой всё, что не рухнуло в долину, и стало невозможно определить, где начинался проход, который вёл в комнату без окон.

Я в очередной раз потерпел неудачу и теперь уже ничем не мог помочь отцу.

— К тому и шло, — произнёс за моей спиной подошедший Франц. — Ты сделал всё, что мог. Даже если бы использовал только два цилиндра, то без обрушения не обошлось бы.

Мне и самому было это понятно, но так хотелось надеяться на чудо, которое непременно должно случиться, если будешь очень-очень стараться. Я чувствовал себя обманутым ребёнком, которому пообещали сладкое за хорошее поведение и самым подлым образом обманули. Наверное, тогда мне стало ясно, что справедливость — это всего лишь мечта, и никакого отношения к реальной жизни она не имеет.

— Берко!, — окликнул меня Клаус. — Тебя мама зовёт! Она возле камеры.

Я, молча, кивнул и поплёлся туда, где истекали последние мгновения жизни моего отца.

У мамы было печальное лицо, но ни единой капельки слёз я не заметил. Она уже смирилась с неизбежным и готовилась встретить удар судьбы. За моей спиной ещё катились потревоженные взрывом камни, но в их громыхание начал вплетать совершенно другой звук, словно на ветру вибрировала тончайшая полоска стали. Звучание нарастало и внезапно оборвалось, будто лопнула тонкая струна на музыкальном инструменте. Я поздно сообразил, что являлось источником странного звука, и понял, когда мама сникла и закрыла лицо руками. Ещё не веря в случившееся, подключился к ментальному интерфейсу регенерационной камеры, и в голове зазвучала тихая печальная мелодия.

"Компания "Феникс" приносит вам искренние соболезнования в связи с кончиной пациента в результате невозможности осуществления медицинского вмешательства. Официальное медицинское заключение и свидетельство о смерти вы можете оформить, перейдя в главное меню и выбрав раздел "документы". Если вам потребуется психологическая помощь, обратитесь к штатному психологу компании "Феникс". Для организации похорон вызовите специального представителя нашей компании. Чтобы облегчить его работу, заранее сообщите подробную информацию о месте рождения, национальной принадлежности и особенностях вероисповедания усопшего".

Музыка зазвучала громче, и мне стало нехорошо от протяжной заунывной мелодии, каждый аккорд которой терзал мою душу, выворачивая её наизнанку. Траурная мелодия ещё какое-то время звучала в моей голове, даже когда прервал контакт с интерфейсом "МАРК дабл ю-эйч-зироу"…

Рассвет мы встретили вдвоём с мамой. Парни деликатно оставили нас одних возле регенерационной камеры. Этот первый рассвет без отца запечатлелся в моей памяти очень хорошо, и по прошествии стольких лет помню всё, вплоть до мелких подробностей. Мама долго смотрела на восходящее над вершинами гор солнце и вдруг сказала: