Александр Басов - Камень Богов (СИ)

Обычно чутко спавший охотник проснулся под утро, кода костёр совсем остыл и перестал давать тепло. Он отыскал в кострище пару ещё горячих угольков, подкинул им сухого мха и раздул пламя. Потянувшись к заготовленным дровам, Дигахали заметил какое-то движение на фоне стволов сосен и, вглядевшись, узнал Злого Духа. Тот не стал дожидаться, когда костёр разгорится вновь, и поспешил убраться в облюбованный ранее кустарник. Что-то в его движениях показалось охотнику странным, и он, скормив пламени несколько сухих веток, поднялся, отправившись следом за демоном. Когда Дигахали последний раз видел Ссгина вблизи, это был раздувшийся, едва способный перемещаться огромный мешок. Теперь у Злого Духа появились ноги — толстые и короткие. Они поддерживали его массивное тело и позволяли сносно передвигаться, а не волочиться по земле.

"Наверное, лошадь ему подсказала, — подумал охотник, наблюдая, как демон ловко переставляет ноги, напоминая больше гусеницу, чем копытное животное. — Три с этой стороны… И с той тоже три. Всего получается шесть, а стать шустрее лошади всё равно не получилось".

Как он ни старался, не мог припомнить ни одного крупного животного с таким количеством конечностей. Только среди насекомых встречались существа, у которых количество лапок превышало четыре.

"Самый большой жук, которого видел мир!", — развеселился охотник.

Хорошее настроение человека передалось Ссгина, для которого не остался незамеченным проявленный к нему интерес. А ещё сильнее он позабавил Дигахали, когда выяснилось, что "жук" без особых проблем мог двигаться в любую сторону, в том числе боком. Представив, как ловко обитатель дикого леса способен танцевать, он мысленно попросил Злого Духа покрутиться на месте. Того не пришлось долго упрашивать, раскинув пальпы в разные стороны, демон закружился, перебирая своими короткими ногами. Охотник вспомнил про лошадиную голову, которая благодаря ему получила возможность дышать, и попытался рассмотреть это место на шкуре Ссгина. Несколько раз мимо Дигахали мелькнуло что-то, отдалённо напоминающее открытый рот, но разглядеть подробности было сложно.

Он подошёл ближе, попутно приказав демону остановиться, и удивлённо прищёлкнул языком, не заметив больше конской головы, долгое время пытавшейся вырваться наружу. Дыра в шкуре осталась на месте, но теперь трудно было поверить, что раньше оттуда торчал лошадиный рот. Дигахали даже заглянул внутрь, но не увидел ничего похожего на конскую голову. Края этой кривой пасти окаймляли толстые бугристые губы, густо покрытые мелкими тонкими отростками, в палец длиной. Ни зубов, ни языка не было видно, но проверять их наличие совсем не хотелось. Самым же поразительным в новом облике Злого Духа оказался большущий, раза в три больше лошадиного, глаз, глядевший прямо на охотника из того места, откуда совсем недавно на него смотрело несчастное животное.

"Вот почему я так хорошо видел его глазами. Вернее, глазом. Второй он у лошади не догадался забрать", — подумал Дигахали, и сразу вспомнил ту историю, которую сам рассказывал йонейга. Он и представить не мог, что детская сказка могла быть настолько близка к реальности.

Пока охотник рассматривал преобразившегося демона, Ссгина протянул длинные пальпы и обхватил ими плечи человека. Дигахали объятий не ожидал, и даже испугаться не успел, ведь музыка в его голове настраивала на совершенно другой лад. Злой Дух не желал причинить ему вред, охотник не зря сравнивал его с преданным хозяину верным псом. Демон больше не помышлял ни о каком поединке, удовлетворившись победой, одержанной над сопровождавшими агайюджо воинами. Из всех его устремлений, которые смог уловить охотник, преобладали два настолько противоположных, что, в первый момент, Дигахали не сразу в это поверил.

С одной стороны, Ссгина стремился найти подходящее место и, оставшись там, устроить себе логово, хотя подробности сложно было понять. С другой стороны, Злой Дух считал себя обязанным человеку и хотел сопровождать его, куда бы он ни пошёл. Первое желание проистекало из самой природы демона, оно требовало реализации, ничуть не меньше, чем желание утолять голод. Лишь слегка прикоснувшись к чуждому разуму, охотник сумел понять, сколько усилий предпринимал Ссгина, чтобы оставаться его спутником. Ошеломлённый бескорыстной и нежной привязанностью со стороны существа, которого ещё несколько дней назад опасался, Дигахали признался самому себе, что мало кто из людей так к нему относился. Конечно, Авиосди любила его, но она, скованная строгими обычаями племени, не смела открыто говорить о своих чувствах. И он, выросший в той же среде и подчинявшийся тем же законам, тоже бывал скуп на ласковое слово или нежное прикосновение.

"Я так и не сказал ей всего, что мог бы сказать любимой женщине, и не услышал от неё и десятой части того, что могла бы сказать мне она. Мы тратили время, которого оказалось ничтожно мало, на соблюдение глупых обычаев и думали о том, как бы ни дать повода для осуждения. Мы сами променяли любовь на условности, которые сковывали не хуже, чем верёвки, опутывавшие руки и ноги".

Мысли жгли его, как раскалённые угли, не давая ни пощады, ни передышки.

Демон почувствовал настроение человека и постарался смягчить разрушительное отчаяние, овладевшее двуногим существом настолько, что его хрупкий организм стал давать сбои. Успевший довести себя до полуобморочного состояния Дигахали ощутил лёгкое прикосновение, как шлепок, которым иногда награждают новорождённого, чтобы вызвать первый вдох. Прикосновение, словно последняя капля, наполнившая до краёв казавшийся бездонным сосуд и заставившая содержимое выплеснуться через край. Прикосновение, будто уцелевшее волоконце рвущейся верёвки, сумевшей остановить смертельное падение. Прикосновение позволило впустить в лёгкие воздух, и замершее сердце смогло отправить в путь новую волну горячей, готовой закипеть от напряжения крови.

Немудрёная мелодия, звучавшая в голове охотника, звала за собой, тянула его из бездны небытия, в которую он сам себя чуть не загнал. Слушая музыку Дигахали начал приходить в себя и потихоньку осознавать окружающую действительность. Мелодия вдруг изменилась, ритм её исказился, словно игравших до этого безупречно музыкантов внезапно ударили по пальцам. Охотник открыл глаза и увидел лучи солнца, пробившиеся сквозь кроны ближайших сосен.

Лишённый возможности скрыться в тени, Ссгина мелко дрожал, но не отпускал человека, поддерживая его в вертикальном положении. Дигахали ужаснулся тому, что сейчас приходится испытывать его спутнику и мысленно произнёс:

"Спасибо… Позаботься о себе… Со мной всё в порядке".