Анастасия Сиалана - Острый осколок [СИ]

— У меня сейчас голова расколется как орех!

Я схватилась за виски и начала энергично их растирать. Да уж, сутки беготни и игры в шпионов дают о себе знать. Голова болит нещадно.

— Су, иди спать. Я позову, если что-нибудь измениться, — до этого расслабленно сидевший в кресле, эльф потянулся. Его вид тоже оставлял желать лучшего.

Растрепанная коса (ерзаньем по креслу ли, или моими стараниями), сузившиеся до состояния щелочек глаза, что говорит о крайней степени сонливости, и перемятая нашими совместными с дроу усилиями одежда, а может от ерзанья.

— Когда проснется наш нерадивый Владыка, он не позволит тебе разбудить меня. Слишком заботливый. А если я и так спать не буду, то выбора у него не останется, и он выслушает все, что я думаю о его умственных способностях, если таковые вообще имеются у этого безалаберного эльфа.

— Может, я тогда завтра проснусь? — робко поинтересовались у меня хриплым голосом, — а ты пойдешь и выспишься хорошенько. Обещаю не просыпаться до твоего прихода.

— Явление Владыки народу! — радостно возвестила я, запрыгивая к светлому на кровать, — горазд же ты спать, Баск.

— А ты мне еще пузырек влей, и я до скончания веков просплю, — съехидничал эльф, — и вообще, какого розового в крапинку дракона, вы опоили меня этой дрянью? Она против ядов хороша, а просто так — опасна. Что за выходки?

Ай-яй, Владыка гневаться изволит. Сейчас ему по-быстрому надо объяснить, что мы не безголовые шутники, а мудрые стратеги. Только чтоб он нам за такую стратегию руки не повыдергивал.

— Ну я пошла спать, а ты ему все объясни, — бодренько соскочила с кровати и почти в припрыжку пошла к двери.

Последний шаг, он сложный самый, особенно ели поставили непроницаемую стену.

— Нет уж, малышка, это твой план, твое исполнение. Я только помог тебе, сама распинайся на тему «мы мир спасли», а я спать, — и эльф в наглую попытался смыться, — пробуждения я дождался, остальное на тебе.

Не тут-то было. Мои цепкие коготки не одного мужчину оставили со шрамами. Юркнув кошкой за спину Широ, схватилась за его талию и впилась мертвой хваткой.

— Ты что, сдурела!

У-у-у-у, вопль знатный, даже Баск поморщился. Не, я не отрицаю, что на почве последних событий мозг сбежал в бессрочный отпуск, но оставшиеся крупицы еще сдерживают поток безумия, что рвется из глубин неуравновешенной натуры. Так что сейчас простой расчет на то, что учитель посочувствует несвоевременно почившему разуму ученицы и избавит меня от необходимости упокоиться с миром от рук грозного Владыки.

— Су, выскреби свои иглы из моих боков! Ятаган в зад, Су!

— Стой, не дергайся, а то печень насажу на пять шампуров разом! — кровожадно провыла я, даже облизнуться не забыла, что отчетливо видел растерянный Широ в висевшем напротив зеркале в рост тролля, не меньше.

— Отпусти меня, ненормальная! Баск, тащи противоядие!

Чего-чего, какое противоядие? Я шустренько выхватила ножи из голенищ обоих сапог и неимоверным образом скрестила лезвия перед самым кадыком Широ. Как я успела, не имею ни малейшего понятия, но учитель даже не понял, что ситуация изменилась. А мне, если честно, было весело.

— Ширчик, солнце мое закатное, повернись к зеркалу задом, к Владыке передом, — проворковал мой голос.

Во избежание попытки избавиться от моего захвата, оперлась неполными ладонями, так как умудрялась еще и оружие держать, на плечи первородного и закинула ноги ему на талию, крепко сжимая ее для опоры. Теперь вишу как вещевой мешок за спиной, за исключением того, что лямки режутся и весьма смертельно.

— Ну же, будь лапкой.

Широ медленно повернулся к Баску, что стоял в двух тарах от нас с тем самым флакончиком, часть содержимого которого я совсем недавно влила в горло Владыки. Не нравится мне столь близкое положение относительно Али.

— Баск, сладенький, отойди-ка к кровати. Тебе вредно ходить, отдыхать надо. Шагай-Шагай, шоколадка.

Я даже сглотнула, так захотелось попробовать его сладкую кровь. Почему-то было ощущение, что по венам Владыки течет горячий шоколад, приторно-сладкий, как я всегда любила.

— Сушка!

Я дернулась. Этот вислоухий обещал никогда меня так не называть. Убью!

— Широварти-и-ик, золотистый мой. Ты забыл наш уговор? — обиженно выпятила губу.

— Какой уговор, Сушка? Не было такого, — он меня провоцировал, но на что именно, рой мечущихся мыслей не давал мне понять.

«Зачем понимать? Провоцирует, поддайся!»

«Ладно» — решила поддержать свою шизофрению.

***

[Алибаскаэль рен Сиу]

С Су творилось что-то неладное. Я вспомнил, что ее отравили и симптомы были неутешительными. Глядя же на обездвиженного эльфа, что даже не успел уклониться или поставить блок, мне и вовсе стало жутко. «Слепая ярость», теперь я был убежден в этом.

Не раздумывая, я схватил стоящий на одной из прикроватных тумбочек флакон с не полностью выпитым мной эликсиром и бесшумно двинулся к висящей на спине эльфа Дане.

Не замечая моего приближения, Су о чем-то приторно-сладко просила Широ. Еще пять шагов и… Не успел.

— Баск, сладенький, отойди-ка к кровати. Тебе вредно ходить, отдыхать надо. Шагай-Шагай, шоколадка, — голосом серийного убийцы пропела девушка.

Всевышние, да она уже почти ничего не соображает. Выброс эмоций, направленных на Широ, да еще и недавние события довели яд до наивысшего пика своего действия. Надо было отпустить ее спать. Но кто ж знал, горгулья?! Кто знал?

— Широварти-и-ик, золотистый мой. Ты забыл наш уговор? — обиженно прохныкала банши.

— Какой уговор, Сушка? Не было такого.

Широварт, со всей ответственностью заявляю тебе, ты — идиот! Как можно провоцировать невменяемую женщину с подавляющим желанием тебя прикончить.

— Вспомни, лапка. Ты обещал никогда больше не называть меня так панибратски, — и Дана медленно, еле касаясь лезвием кожи, провела кровавую полосу поперек шеи эльфа.

Выступившая кровь будто опьяняла девушку. Она глубоко вдохнула железный аромат алых капель, расплываясь в голодной улыбке, и не торопясь, даже по-своему нежно, слизнула ту часть красноватой дорожки, до которой смог дотянуться жадный язычок банши.

Это зрелище заставило меня внутренне содрогнуться от веющей опасности и в то же время занервничать от столь откровенной и эротичной ласки. Сейчас Дана именно изощренно соблазняла Широ, что ей, несомненно, удавалась, судя по помутневшему взгляду эльфа. Вот только как скоро соблазнение перерастет в пытки, не известно. А это произойдет, яд не даст Су так просто остановиться.

— Ты — мед. Горько-сладкий мед. Иногда жесток до горечи, иногда нежен до приторности, — банши прошептала каждое слово прямо в подергивающееся от ее тяжелого дыхания чувствительное эльфийское ухо.