Надежда Мирошниченко - Призванные: Колесо Времени

— Древний язык? Странные же ты книги читала, Мун.

— Я любила сказки как любой нормальный ребенок. Что тут странного!? Именно они помогли, хочу заметить, вытянуть вас из лап безумия.

— Ты думаешь, что я мог лишиться рассудка? — чуть слышно прозвучал вопрос.

— Я думаю, вы уже лишались его. Как и я.

— И этот твой князь вызвал хорошие воспоминания, да? И таким образом все одолел… Надеюсь, он хорошо кончил в конце повести?

— Да. Он обрел то, что искал.

— Были ли еще испытания для него?

— Были.

— Сколько?

— Я не помню, мне было около 5 лет. По-вашему у меня должна быть феноменальная память?

— Но ты выучила наизусть фразу на несуществующем языке! — изумленно заметил принц, в его сознании что-то промелькнуло. Эту самую строчку будто бы капитан уже слышал, но видно знакомой она ему лишь показалась, а посему от мимолетного ощущения он поспешно избавился.

— Она мне понравилась. — смутившись ответила девушка и с укором взглянула на мужчину. — Могли бы хотя бы быть благодарным. — с обидой протянула Лисси, а после добавила: — Посмотрите лучше на свои руки.

Мужчина опустил взгляд и с удивлением обнаружил, что его кулаки окровавлены.

— Я кого-то бил? — пораженно произнес он.

— Да, землю. Вы бились в судорогах и агонии, я пыталась удержать вас.

— Я не причинил тебе вреда? — резко перебил девушку капитан.

— Нет, только себе. — со вздохом отозвалась та.

— Твои руки тоже в крови… — беря в свою ладонь кисть шпионки, вслух заметил принц.

— Перед лицом страха люди ведут себя одинаково.

— Что ты видела? Какие видения терзали тебя? — опуская руку Франчески, спросил мужчина, взглянув ей в глаза с неподдельным интересом и тревогой. Она опустила голову, не сразу ответив на вопрос.

— Я не хочу делиться этим. Пусть мои страхи останутся в этой проклятой пещере навсегда. — уклончиво промолвила Лисси и бросила в свою очередь вопросительный взгляд на капитана.

— Предпочитаю так же не вспоминать об увиденном. — был ответ на немой вопрос.

— А как насчет добрых воспоминаний?

— Разве вас это и впрямь так волнует?

— Мне просто любопытно, вдруг в них есть я. — улыбнувшись краем губ, признался мужчина.

— Слишком много чести, дорогой друг. — нехотя бросила Мун, стараясь отмахнуться от мысли, что самым ярким воспоминанием в действительности был именно капитан и его благородный поступок. Несколько минут пребывая в раздумье, Мун, наконец, приподнялась с земли, струшивая грязь. — Вы тоже касались колонны?

— Какой колонны?

— Ну, исписанной темной краской. Там был символ, похожий на какой-то экзотический цветок… — растеряно пробормотала девушка.

— Нет. Я не трогал колон. Я видел лесную чащу в звездном сумраке и коснулся почерневших листьев, после чего и началось все это.

— Как странно. — задумчиво заметила шпионка, надолго замолчав. Спустя некоторое время, все еще не сдвинувшись с места, она спросила, будто припомнив что-то:

— Та дыра, она вас тоже засосала?

— Какая дыра? — непонимающе откликнулся капитан, оттирая кровь с пальцев.

— Ну вроде воронки, она возникла на месте того источника, в котором вы мне не позволили искупаться. — пояснила Лисси.

— Я не видел никакой воронки. Меня унёс ураган. — почесав затылок, ответил мужчина.

— По-моему, мы уже сошли с ума. — обреченно подытожила Мун, тяжело вздохнув.

— Мне кажется, это случилось еще тогда, когда мы упали с водопада…

— Думаете, слишком сильно ушиблись головой? — весело расхохоталась Франческа.

— Именно. — с улыбкой подтвердил капитан.

— Ну, по крайней мере, если мы и сумасшедшие, то не одиноки в своем безумии. — словно желая подбодрить и себя и принца, радостно заключила Лисси. Она еще раз внимательно осмотрела пространство пещеры и через некоторое время, поманив за собой Оллистэйра, приняла решение идти дальше. Две фигуры затерялись в темных проёмах и только отголоски их шагов отдавались гулким эхом. Они уходили в самую глубину. И изумрудно золотистый шлейф вился за ними тонкой лентой, точно гибкая змея, исчезая вдали.

— Моя госпожа, состояние вашего супруга оставляет желать лучшего.

— Ему бы следовало дать необходимые лекарства.

— Мы делаем все, что в наших силах.

Красивая зрелая женщина в дорогом платье из золотой парчи сидела в дубовом кресле подле широкой кровати. Её глаза смотрели устало, в них читалась какая-то невыразимая, бесконечная скорбь, ставшая уже постоянной спутницей обладательницы черных как крыло ворона волос.

Волосы эти были собраны в тугую прическу, лишь несколько локонов ниспадали на бледное, измученное долгими страданиями лицо. Её руки, сухие и такие же бледные, беспокойно перелистывали страницы тонкой книги, которая вовсе не вызывала у чтеца интереса. Человек, обратившийся к женщине был, вероятно, знахарем. Облаченный в густо фиолетовую мантию, он склонился над телом лежавшего на кровати мужчины и вливал в его бледные уста какую-то темную жидкость.

— Есть ли хоть слабая надежда? — захлопнув книгу, спросила женщина, не поднимая взгляда на лекаря.

— Я бы не стал тешиться иллюзиями, моя госпожа. Но, говорят, Боги бывают справедливы, если им горячо молиться.

— Я прочла все молитвы которые знала. Боги глухи как олухи. Они не вправе решать судьбу человека.

— Если бы всё решал человек, тогда бы, вероятно, ваш супруг был бы абсолютно здоров. — холодно ответил знахарь, закупоривая пробкой хрустальную склянку. Женщина промолчала, только сухие её губы нервно сжались, а подбородок предательски задрожал.

Тяжело больной, пластом лежавший на широком ложе уже не один день, являлся могучим мужчиной, но сраженным суровым недугом. Его тело казалось выкованным из стали, однако сейчас выглядело настолько слабым, что вызывало жалость. Былое величие осталось только на высоком челе, обрамленном густой темной копной слегка вьющихся прядей. Тонкий нос и суровая складка у губ придавали благородства ровным чертам лица мужчины.

— Государыня, посол принес вести из Серебряного Королевства. — ворвался в обитель страданий бодрый юношеский голос и на пороге появилась фигурка стройного паренька в льняной рубахе. Он, низко поклонившись, передал женщине письмо. Она жестом велела тому уйти, за ним исчез и знахарь, шурша длинной мантией. Королева осталась одна в уютной комнате, интерьер который был довольно приятен для глаза, но наводил тоску, стоило только вспомнить о том, сколько в этом помещении пролилось слез.

— Ну вот, милый. Наши сыновья вновь не поладили. — раскрывая бумагу и пробегая глазами текст обратилась женщина к мужчине, что лежал не размыкая глаз. — Ни время, ни годы не меняют их. Отчего Господь послал нам такую жестокую кару?