Надежда Мирошниченко - Призванные: Колесо Времени

— Не забывайте, там, куда вы отправляетесь, никто не должен знать правду. Это значит, Рйетсилло, что ты выберешь путь отшельника, отдалишься от замка, будешь жить как обыкновенный человек и никогда ни словом не обмолвишься о тех чудесах, что повстречал на своём пути, даже дети твои никогда ничего не должны узнать от тебя.

— Но брату я могу сказать? — спросил юноша.

— Брату можешь. Пожалуй, он должен быть единственным посвященным, поскольку ради него вы покидаете Мандурум.

— Хорошо. Что ж, видно в путь. — заключил принц. Он взял за руку свою возлюбленную, и в следующее мгновение их фигуры исчезли. Капитан и Франческа увидели над собой бескрайнее синее небо. Сон кончился, но многое осталось без ответа.

— Значит это твои родители, Лисси? — разрезал тишину голос мужчины.

В поднебесье пели птицы. Легкий, едва уловимый ветерок трепал волосы.

— Мои родители? — переспросила девушка. Она будто заново увидела перед собой Орлиного Князя с беззаботно веселым выражением лица и прекрасную лесную деву, к слову весьма решительную и смелую. Шпионка плохо помнила отца и мать, но обе фигуры, виденные во сне, действительно казались ей знакомыми.

— Но если твой дядя — мой отец, значит ты кузен мне. — растерянно прошептала девушка, от увиденного её переполняли чувства. — Ведь если это и впрямь были мои родители, а мы действительно жили как обычные люди, не в Луноликом Замке, это объясняет мое неведение.

— И еще это объясняет твой дар целительства, унаследованный в таком случае от матери. — добавил принц. Он задумчиво смотрел на свою спутницу, её сходство с виденной королевой из сна было поразительно.

— Меня заинтересовал меч дяди. Это вещь подтверждает реальность показанных нам событий. — помедлив, вставил мужчина.

— Меч Орлиного Князя? И чем же? — живо поинтересовалась Франческа.

— А тем что он мой, это мой меч. Отец подарил мне его, правда, я не знал о гравировке. И еще брат отнял у меня оружие, перед тем как отправил в темницу. Если мне все же удастся вернуться, я попросил бы Мэйтланда отдать его. Если Гард мне вверил клинок, а не брату, значит, дядя так хотел бы. На то была его воля. — предположил мужчина.

— Но почему твой дядя, который является моим же отцом, не завещал в таком случае оружие своей дочери?

— Ну, возможно он не мог предположить, что рожденная наследница трона, причем в обоих королевствах, станет шпионкой! Принцессам не подобает владеть боевыми искусствами, насколько мне известно.

— Никто не должен был знать о том, что я — принцесса. — напомнила девушка.

— Да, но никто и не мог предположить, что ты станешь убийцей. — парировал принц.

— Кстати, — перебила Мун, — По поводу меча. Мои родители умерли случайно, случилось землетрясение. Возможно, они и не думали ничего завещать, откуда им было знать, что смерть внезапно подкралась к их дому.

— Когда они погибли под завалами, тебя на воспитание взял генерал Осберт, так?

— Так. — согласилась Лисси. Она приподнялась с земли, в размышлениях принявшись ходить из стороны в сторону, то же делал и Оллистэйр.

— Наверное, он отыскал меч в завалах и отдал Гарду. Мой отец велел Осберту присматривать за тобой и сам не упускал из виду. Ты, вероятно проявляла таланты, но претендовать на корону не могла. Отец ведь был единственным посвященным в тайну и он не должен был её выдавать, не должен был говорить о твоем происхождении. — развязывал спутанную нить мыслей Оллистэйр. — Конечно он мог бы устроить тебя, положим, придворной дамой. Солдат — это уж, конечно, странный выбор… Впрочем, так уже сложилось. И потом он уехал за море, на трон сел Мэйтланд…

— Я присягнула короне и дала клятву. Я привязалась к генералу, он был предан твоему отцу, после был вынужден подчинятся твоему брату. Я следовала исключительному его примеру во всем и служила Мэйтланду. Мне нравился мой род деятельности. Не нравился только новый король. А ведь как было бы чудесно, если бы на троне сидел Гард, он такой благородный и добрый. — вздохнула шпионка.

— Отец не мог управлять королевством по причине слабости здоровья. Он с Лионой давно покинул город. И знаешь, вполне могло бы быть правдой, что он начал слабеть после смерти твоей мамы. Она, видимо с помощью своих способностей, сдерживала его болезнь, не давала возможности юношескому недугу развиваться. После того как её не стало, хворь начала вновь прогрессировать. — высказал предположение капитан.

Все это время варги, сидевшие рядом, сохраняли почтительное молчание.

— Да, слишком много информации за последние несколько дней. Но больше всего меня изумляет тот факт, что мы с вами, оказывается, являемся родственниками. — усмехнулась Франческа. Притом мысль, что она могла бы претендовать на трон, вовсе её не прельщала. Вообще сложно было осознать правду, что столь внезапно открывалась обоим. А еще отчего-то шпионке вспомнился древний закон крови, разрешающий царственным особом браки только между родственниками.

— А знаешь, такая странная ирония судьбы… Ты попала ко мне в плен и я подозревал тебя в шпионаже. Все в точности да наоборот случилось с твоими родителями. — задумчиво произнес мужчина.

— А еще мои родители были посмелее нас с вами в представленных обстоятельствах. — тонко подметила Лисси, Оллистэйр прищурился.

— Смелее в каком именно смысле? — на всякий случай переспросил принц, хотя итак понимал то, о чем говорила Франческа.

— Ну, — замялась девушка, — Каждый из них был настолько отважен, что сумел пожертвовать личным благом. М-м-м… Рйетсилло, например, не боясь смерти, отправился в пещеру, а Флорет, не боясь неизвестности, отправилась в мир людей. — пояснила Мун.

— Я думал ты говорила о несколько иного рода вещах. — криво усмехнувшись, добавил принц, разочарованно всплеснув руками.

— У вас все время одно на уме. — недовольно упрекнула Лисси, ловко сменив позицию, ведь признаться в том, что она думала о поцелуе родителей было равноценно преступлению в её понимании.

— И не у меня одного, — подхватил в свою очередь капитан, — Помнится, выпив из чаши правды, ты говорила весьма любопытные вещи. — вновь упиваясь выражением лица Франчески, добавил Оллистэйр. Шпионка вспыхнула.

— Не заставляйте меня напомнить вам то, что говорили тогда вы сами!

— А я никогда не отрицал того, что говорил. По крайней мере, я открыто признаю что у меня на уме, а ты упираешься.

— Я упираюсь? — почти закричала Лисси. — Да что вы такое говорите? Да я вообще, да я… Не подходите ко мне, стойте на месте, а то, а не то я… — голос Мун задрожал. Вероятно, сновидение прибавило принцу решительности и он действовал увереннее чем когда-либо, наступая на девушку.