Маргарита Дар - Невеста палача

Прислужник отвернулся, туча негодования и злости наползла на красивое лицо, план жрицы безупречен и в скором времени претворится в реальность, Константин станет в ряды слуг Каллиды, и что тогда будет с ним, с Домитианом? Снова отойдет на второй план, будет забыт, приставлен выполнять грязную, никчемную работенку, ковырять ящерную печень, рвать крылья могильных бабочек для очередного магического зелья? Но это блекнет по сравнению с тем, что жрица перекроет ему доступ к ее безупречному телу, такому сладостному и вожделенному. Да, после любовных игр с колдуньей практически не остается жизненной энергии, жрица высасывает ее посредством интимных утех, но это не имеет значения, неделя-другая восстанавливают утраченные силы. Она приучила его к удовольствиям, похоть не унять, но оно того стоит и делиться он не намерен.

— А как же я, Каллида? — ревниво выпалил Домитиан, расправил плечи. — Столько веков служивший тебе верой и правдой! Отбросишь меня на второй план?

— Ты же прекрасно знаешь, что Арман во всем превосходит тебя, — просто ответила колдунья, — так чего же задавать бессмысленные вопросы. Если бы ты имел хоть малую часть той энергии, силы и мощи, которой он обладает, разве искала бы я его на протяжении нескольких сотен лет, разве тратила бы попусту время, вместо того, чтобы поглощать и порабощать города и даже миры?

Оскорбления сыпались на голову мужчины справедливо, но отступать он не собирался, распаленный яростью, швырнул бокал в сторону, алые капли запятнали каменный пол, резко встал, твердым шагом приблизился к жрице, грубо схватил за плечи.

— Как могут подобные слова касаться твоих уст? Оставь мысли о Темном Князе, я твой верный раб и полководец! Он не достоин тебя! А я люблю тебя! Слышишь?

Каллида молчала, презрение горело в ее глазах, но мгновение, и на лице расцвела сладострастная улыбка. Она встала на цыпочки, жгучий поцелуй опалил губы прислужника, он жадно принял пламенную ласку, думая, что женщина осознала его важность. Разбуженное желание охватило его, руки сжали податливые бедра колдуньи, притянули ближе. Погрузиться в страсть с головой не позволило тихое гортанное клокотание, долетело до его ушей, он посмотрел на любовницу, неприятный холодок пробежал по позвоночнику, остудив пыл. Жрица смеялась, глухо, надменно.

— Пойми, Домитиан, твоя любовь пустое, мне этого недостаточно, — с подчеркнутой брезгливостью сказала она, оттолкнула прислужника, шагнула назад.

Домитиан растерялся, игра, затеянная колдуньей, не укладывалась в здравом сознании. Он хотел возразить, потянул воздух и замер, в горле образовался удушливый ком, дыхание потяжелело, появилось жжение на губах и в груди, то осознал. В один роковой момент пришло осознание, гнев и ярость сменились страхом.

— Ты отравила меня! — задыхаясь, прохрипел он, ладонь обхватила глотку, словно мог нащупать невидимую удавку. — Как?

— Мой глупый, никчемный Домитиан, — промурлыкала колдунья, наслаждаясь видом растущей агонии жертвы, — ты слишком наивен. Комната переполнена ядами, ты знал это. Мне не составило труда нанести на уста во время поиска древних рукописей.

— За что? — хрипел несчастный, захлебываясь кровавой пеной, хлынувшей изо рта.

— За предательство! — неистово закричала Каллида, лицо изуродовала гримаса ненависти. — Думал, не узнаю, что ты нашел Армана задолго до того, как сообщил мне об этом? Думал, не узнаю, о попытке предупредить его, позволив скрыться? Да только ты просчитался!

— Но я пытался привести… — кровь заглушила слова, потекла по подбородку, Домитиан не смог закончить фразу, упал на колени, умоляюще глядя на жрицу.

Та оставалась непреклонной, стояла, гордо выпрямив спину, вздернув подбородок. Прислужник рухнул на пол, дрожащая рука потянулась к ее ногам, не смог коснуться, агония поглотила, сотрясла умирающее тело, отдавая смерти положенную дань.

Бывший раб затих, мертвенная бледность, стихшие хрипы, возвестили о кончине, жрица склонилась над трупом, небрежно уронила:

— Ты жалок, мой глупый Домитиан. Пришло время уступить место сильнейшему, что, наконец, сможет воплотить мои грезы в реальность. Тем более, твоей никчемной энергии абсолютно ни на что не хватало, а я крайне нуждаюсь в жизненных силах, после того, как побывала в мире теней. Долина мертвых исковеркала мою душу, пожрала энергию, увы, выдернувшая меня оттуда венария не учла подобного, за что поплатилась жизнями соплеменниц. Жаль, конечно, не своей, но это поправимо. Согласен? Молчишь?

Каллида расхохоталась, зная, что собеседник мертв и не ответит ей, склонила голову набок, заглянула в его остекленевшие глаза.

— Прощай, Домитиан, — наигранная трагичность прозвучала в ее голосе.

Труп почернел, мышцы скукожились, превратив кожу в подобие гармошки, одряхлел, ссохлось, и рассыпался прахом, оставив пыльный след фигуры человека на каменном полу. Жрица переступила через пятно, взмахом подола разметав пепел в стороны, снова перенесла внимание на древние магические манускрипты, выделанные из человеческой кожи с символами, написанными кровью, разбросанные по столу. Люди давным-давно превратили большую часть магии в нечто зловещее, способное творить мрачные дела, ублажая их алчные натуры, и Каллида с непередаваемым удовольствием поглощала плоды неосторожности венарий и человеческой подлости, корысти и жадности. Она соберет необходимые ингредиенты для зелья, и, сотворив его, отправится за Темным Князем, последует в любой мир, где бы он ни находился. Константин остался глупцом, считает, что она будет ждать его возвращения. Этому не бывать, она ускорит процесс, больше никаких уловок, обмана, ей нет равных в хитрости.

Лукавая улыбка заиграла на ее устах, схватила один из манускриптов, свернула в рулон, направилась к стенду с множеством баночек, склянок, колб, наполненных содержимым для магического варева. Золотая чешуйка венарии не помешала бы сейчас, она намного полезней и эффективней, увы, таковой в наличии не имеется, мерзкие твари навсегда перекрыли доступ к Пещере Каменного Плодородия и безграничной силе магии Омниса. Ничего, придет время, и способ отыскать и пещеру, и существ найдется, уж тогда она не упустит шанса заполучить желаемое и истребит ненавистных тварей, всех до единой.

Вспомнив о венариях, Каллида необычайно разозлилась, существа всегда выводили ее из равновесия. Эта их добродетель, искренность, жалость, вера в хорошее, бессмысленная трата времени. Чувства благодарности за спасенную жизнь она не испытывала, тени долины мертвых услужили ей больше, исковеркав душу, наполнив мраком в момент «призыва» Фиды. Ей пришлось повернуть на полпути, отвернуться от света, и тогда-то она осталась совершенно беззащитной к атакам черноты, беспомощной перед страхом и ужасом, утонув в непроглядном сумраке. Магия существа вырвала ее из адских объятий демонов, но кровоточащие раны души не зажили и по сей день. Вместо крови из них теперь сочится мрак, она заполнит им весь мир, заставит страдать каждого, кто встанет на пути.