Олег Будилов - По дороге к высокой башне (СИ)

Наконец нас с Холином запустили в шатер. Внутри было пыльно и душно, пахло потом и пивом. В середине за низкими кривобокими конторками расположились писари, а в самом дальнем углу устроился начальник стражи. Он был очень сердит. Приказ о наборе ополчения пришел неожиданно, денег из городской казны выдали мало, и вместо крепких солдат наниматься шел всякий сброд, от которого на стенах не будет никакого толка. Толстяк хмурился, хлебал пиво из большой оловянной кружки и что-то ворчал себе под нос. Освободившийся писарь махнул рукой, и мы подошли к конторке.

— Кто такие?

Холин назвался.

— Мы должны быть в списке, — сказал он.

Писарь зашуршал пергаментом, раскатал свиток до самого пола и ткнул грязным пальцем куда-то в середину. Пока он возился я попытался прочитать документ, который нам надлежало подписать, но разобрать жалкие каракули было совершенно невозможно, казалось бумагу под диктовку впопыхах заполнял какой-то школяр. Мне бросились в глаза отдельные слова: «не жалея сил…день и ночь…до самой смерти».

— Чего смотрите? — недовольно буркнул служивый, — подписывайте.

Холин грамоты не знал, поэтому напротив своего имени поставил отпечаток большого пальца, а я чиркнул неразборчивую закорючку.

В соседнем шатре нас придирчиво осмотрел пожилой стражник.

— Ого! — воскликнул он, обращаясь к ключнику, который возился с разложенными прямо на земле копьями, — эти со своим оружием пришли.

Многие новобранцы не имели не то что ножей или кинжалов, но даже поясов, на которые их можно было повесить, поэтому по сравнению с остальными мы с Холином выглядели настоящими воинами.

— Откуда такое богатство? — спросил стражник, разглядывая мою саблю и доспехи Холина.

— В бою у степняка взяли, — важно заявил мой спутник.

Дежурный уважительно крякнул, а ключник ухмыльнулся в усы, может быть не поверил, а может быть его развеселил внешний вид Холина. В панцире степняка мальчишка смотрелся весьма внушительно, благодаря плотным кожаным накладкам плечи казались значительно шире, но картину портили торчащие из-под брони тонкие ноги и рукава короткой куртки, которые не доходили до тощих запястий.

— Из арбалета стрелять умеете? — спросил пожилой стражник.

— Умеем, — за двоих ответил Холин и выразительно посмотрел на меня.

— Дай мальчишкам арбалеты, а вот этому, — стражник ткнул в меня пальцем, — какой-нибудь нагрудник.

Записавшись в ополчение мы еще какое-то время провели на площади. Нашего командира ни где не могли найти, поэтому оставленные без присмотра мы уселись прямо на землю и стали рассматривать полученные вещи. Многие в нашем отряде впервые получили возможность подержать в руках такое «богатство». Ограничений на ношение холодного оружия в городе не было, длинные ножи были почти у всех ремесленников и торговцев, но что такое обычный тупой тесак по сравнению с настоящим кинжалом.

Холин развлекался с арбалетом. Он прижимал его к плечу, делая вид, что целится, поворачивался вокруг своей оси и кровожадно скалил зубы, всем своим видом показывая, что, если враги подберутся к нему со спины им несдобровать. Я хорошо себе представлял, что это за оружие, но стрелять из него мне еще не приходилось.

— Как его заряжать? — спросил я Холина.

— Это просто, — мальчишка упер в землю железную скобу, прикрученную к ложу, просунул в нее ногу, схватился обеими руками за тетиву и натянул ее на рычаг.

— Так можно пальцы порезать, — сказал я.

— Должны перчатки дать, — ответил Холин, — а если не дадут какими-нибудь тряпками руки обмотаем.

Панцирь Холина смотрелся внушительнее, чем мой нагрудник. Я вертел его и так и эдак пытаясь сообразить сможет ли он защитить меня от вражеского оружия. Доспехом его можно было назвать с большим трудом, просто прямоугольная железная пластина которая крепилась на груди при помощи нескольких ремешков надетых на плечи и затянутых на боках и спине. Зато на ней можно было выбивать разные мелодии словно на барабане, чем я и занимался пока не появился какой-то угрюмый старик, который назвался нашим командиром и не отвел нас на стену.

Только сейчас разглядывая с пятиметровой высоты бывшие монастырские поля, я осознал насколько все серьезно. Разгуливая по кварталам бедняков мы и подумать не могли, что враг настолько близко подошел к городу. От ярких значков, халатов и знамен рябило в глазах. Кочевники заняли все брошенные постройки, оставшиеся снаружи и разбили лагерь в двух полетах стрелы от крепостной стены. Для постройки укреплений им не понадобился ни камень, ни дерево. Они составили в круг кибитки, которые словно стеной окружили лагерь, а внутри установили шатры и палатки. Таких импровизированных крепостей было несколько. Невозможно было поверить в то, что степь решила пойти на нас войной только после смерти великого хана. Огромная армия, оказавшаяся под стенами Пауса не могла собраться за несколько дней. Даже мне мальчишке — послушнику, знавшему мир только по книгам было очевидно, что это нападение готовилось не один месяц. Тысячи воинов оставили свои дома, чтобы добраться до сокровищ королевства. В ужасе я смотрел на вражескую армию. Как слепы мы были с Холином, когда думали, что подмога из города сможет защитить монастырь. Даже, если бы Паус отправил к нам сотню воинов, они бы не справились.

— Ничего себе, — Холин присвистнул, — сколько же их?

Скованный ужасом я не нашелся, что ответить. Казалось уведенное поразило ни меня одного. Я ловил на себе испуганные взгляды других ополченцев, только командир был нарочито спокоен.

— Что уже в штаны наложили, — спросил он, осматривая участок стены, выделенный нам для охраны, — думали вам просто так деньги заплатили?

Я решил, что старик специально ворчит и ругает нас, чтобы не показывать свое беспокойство.

— Ты, встань сюда, — командовал он, — ты — сюда.

За несколько минут он расставил нас возле бойниц. Арбалетчиков он чередовал с копейщиками, поэтому между мной и Холином оказалось несколько незнакомых парней.

— Мы хотим вместе стоять, — заявил мой приятель.

Командир только отмахнулся от него, — заткнись, щенок. Мне два арбалета рядом не нужны. Стой, где поставил и не болтай.

Потянулись нескончаемые часы ожидания. Казалось кочевники не собираются на нас нападать. Со стены хорошо было видно, как они обустраивают лагерь, подвозят провизию и воду. Раньше я думал, что все степные воины передвигаются на лошадях, но оказалось, что это не так. Наблюдая за вражеской армией, я пришел к выводу, что основную ее часть составляет пехота, а кавалерии у варваров немного. Никогда прежде я не задумывался над тем, почему степь не торгует с королевством лошадьми. Жителям долины всегда не хватало вьючных животных. Все грузы внутри страны путники вынуждены были переносить на себе, а те, кто побогаче пользовались услугами носильщиков. Даже для того, чтобы вспахать поле или огород крестьяне сами впрягались в плуг. Выходит, лошади в степи тоже были редкостью и ценились на вес серебра. Возможно это было связано с тем, что на огромных незаселенных просторах плодородных земель было не так уж много. Со слов караванщиков я знал, что дальше на востоке степь переходит в безжизненную пустыню.