Олег Будилов - По дороге к высокой башне (СИ)

— Что?! — с вызовом спросил я.

— Ничего, — юный стражник крякнул, — вот ты разошелся.

Наступило затишье. Кочевники разбирали лагерь, с полей тянуло гарью. Не думаю, что мы смогли нанести большой урон вражескому войску. Тяжелых арбалетов у нас было совсем мало, а из обычных степняков на таком расстоянии было не достать. Пожгли немного и то хорошо. В следующий раз крепко подумают прежде чем идти на приступ. Не знаю, как остальным, но мне было жалко уничтоженного пригорода. Сухая древесина хорошо горела, в небо поднимался густой черный дым.

Мы с Холином честно отстояли до темноты в карауле, и командир отпустил нас отдохнуть и погреться у очага. Новых ополченцев городские власти не прислали, поэтому возле костра нашлось для нас место. Ключники запаздывали с ужином и Холин начал недовольно ворчать. За день я ужасно устал от его нытья и жалоб на дырявую одежду и плохую кормежку.

— Слушай, — не выдержал я, — сколько можно о еде говорить. Дай тебе волю весь мир сожрешь!

Юный стражник обиделся.

— Чего это ты на меня взъелся? Сам что ли есть не хочешь?

— Не хочу, — буркнул я и сунул ему в руку кусок колбасы с утра завалявшийся в мешке, — на держи.

— Спасибо! — мальчишка повеселел.

— А что ты удивляешься, — спросил он, — вот тебя сколько раз в день в монастыре кормили?

— Три.

— А меня один. У нас ведь бывает, что вообще на зуб положить нечего. Денег не заработал сиди голодай, поэтому и стараемся наесться впрок. Да и вообще какие у бедняков радости? Поел, поспал в тепле вот и все.

Конечно Холин был прав и последние годы мне жилось намного лучше, чем ему. Просто я никак не мог привыкнуть к тому, что все наши беседы сводились к еде. Хотя, о чем могли разговаривать два совершенно разных человека волею судьбы, случайно оказавшиеся вместе. Не о молитвах же мне с ним говорить и не о бессмертной душе. И все-таки нескончаемая болтовня о трудном быте городских стражников действовала мне на нервы.

— Зато вам жениться можно, — сказал я, чтобы уйти от надоевшей темы.

Среди молодых монахов о женщинах говорили постоянно. В силу возраста меня этот вопрос не особенно волновал, зато послушники постарше ни о чем другом думать не могли и часто до глубокой ночи говорили о женских прелестях. Обет безбрачия не давал нам права жениться, но кто же может помешать монаху мечтать?

От неожиданности Холин поперхнулся.

— Вот уж радость великая лишний рот в дом тащить! Была бы моя воля вообще бы никогда не женился.

— Кто ж тебя заставляет, — удивился я, — или отец тебя может продать родителям невесты, как продал нас в ополчение?

Холин фыркнул.

— Запросто. Сговорятся и женят, а мне потом мучайся. Отцу все-равно лишь бы приданное хорошее дали. Может вообще мне какую-нибудь страхолюдину подсунет.

— Ты что же сам себе подругу выбрать не можешь? — удивился я.

— Это только дворяне сами выбирают, а у нас старшие уговариваются, — ответил мальчишка, — бывает только на свадьбе невесту и увидишь.

Холин запихал в рот остатки колбасы, прожевал и тяжело вздохнул.

— И почему я не родился дворянином, вот у кого жизнь интересная. Все как один воины, владеют настоящей магией, сильные, смелые, богатые, сами себе жен выбирают.

— Не скажи, — буркнул сидящий рядом дядька, — у них жизнь тоже не мед. Вот ты, если степняки в крепость ворвутся бросишь все и сбежишь, а дворянину нельзя. Позор несмываемый.

Раньше ополченцы держались особняком и рта без нужды не раскрывали, но сегодня после пережитого ужаса все старались быть ближе друг к другу, поэтому на стене завязывались новые знакомства и люди встревали в чужой разговор без всякого смущения. Никто не был против. За дружеской беседой время летит незаметно и не так страшно думать о том, что будет завтра со всеми нами.

— И что? — с вызовом спросил Холин.

— А то, что ты спрячешься, а дворянин будет до последнего биться и умрет, потому что клятву особую дал.

Мой приятель не нашелся, что на это возразить. У костра возникло неловкое молчание. Казалось все задумались над тем, какого это исполнить такую клятву. А я вспомнил Химона стоящего в проходе возле дверей, ведущих в покои владыки и еще раз мысленно помолился за него.

— Зато у них денег много, — сказал молодой парень сидящий справа от меня.

— Это у купцов много, — не унимался пожилой ополченец, — а дворянам король крохи платит, да говорят еще и задерживает.

— Что же они бедствуют? — со смешком спросил кто-то.

— Нет конечно, — согласился мужичок и пошевелил угли палкой, — дома им за счет города строят, почести там всякие, то да сё.

— А ты откуда все это знаешь? — с сомнением спросил Холин.

— В услужении был вот и знаю, — огрызнулся дядька, похоже его задело, что другие отнеслись к его словам с недоверием.

Я смотрел на огонь и размышлял над словами наемника. Конечно я много читал о дворянах, но в книгах писали в основном о героических подвигах на поле брани, а о жизни и быте воинского сословия в них почти ничего не было. Как все эти годы жил Химон? Ведь он действительно богачом не был, денег в тайнике нашлось совсем мало. О чем старик думал, о чем мечтал, что стало с его родными и близкими?

К нам подсело несколько ополченцев и у огня сразу стало тесно.

— А еще я слыхал, — сказал незнакомый молодой паренек, — что дворяне наследство кому хочешь оставить могут, даже простолюдину. Главное слово заветное знать. Вот захочет дворянин тебя наследником сделать, позовет и слово это скажет.

— Враки все это, — не согласился мужичок, который казалось знал все на свете, — ну знаешь ты слово, а делать то с ним что? Кому назвать?

— Вот этого я не знаю, — огорчился парень.

— Говорю же враки.

— Это правда, — сказал я.

В свое время в одной из книг я наткнулся на похожую историю. Фиолин мудрый описывал случай, когда бастард стал наследником известного рода.

— Каждый дворянин-воин владеет тайным словом, которое принадлежит его роду. Оно записано в скрижалях. Оставляя родственнику имущество он обязательно это слово должен назвать.

— Вот! Я же говорил, — молодой ополченец обрадовался неожиданной поддержке.

— Только вот простолюдину никто этого слова не скажет, — ухмыльнулся я и процитировал слова трактата, — ибо только равный может наследовать оружие, землю и дом.

Наконец появились ключники и принесли дрова, кашу и вино. После еды мы с Холином легли у костра, прижались друг к другу для тепла и постарались уснуть. Я довольно быстро задремал и кажется даже успел увидеть короткий сон, когда приятель ткнул меня локтем в бок.

— Что такое? — спросил я, повернулся и недоуменно захлопал глазами.

— А здорово было бы, если бы Химон тебе тайное слово сказал, — мечтательно произнес Холин.