Александр Шапочкин - Поле боя [СИ]

«Ладно… потом разберёмся… — с усилием подумал я, распрямляясь и полной грудью вдыхая свежий воздух. — Кажись, во мне опять что-то сломалось, но сейчас есть дела поважнее».

Только тогда я смог внимательно осмотреться. Лагерь, а точнее то, что от него осталось, выглядел жалко. Все ящики с боеприпасами, за исключением тех, которые я сам разнёс задним бампером «Карателя» была вскрыты и их содержимое, ровным слоем раскидано по земле. От навеса полевой кухни не осталось и следа. Под ботинками, то и дело хрустели обломки галет и поблёскивали банки и упаковки изодранных ИРП-ов.

Однако, самый главный сюрприз, ждал меня в окопе. Вход в подземное укрепление, оказался наглухо перекрыт огромной глыбой льда в которую были вморожены два урода в чёрно-бело броне. Они стояли ко мне спиной, во вполне естественных позах, так, словно бы только собирались зайти внутрь, когда их мгновенно накрыло ледяным панцирем, вырвавшимся прямо из блиндажа. Земля вокруг так же была проморожена и, к моему удивлению, всё это вовсе не собиралось таять, поблескивая под жаркими лучами средиземноморского солнца мириадами искорок.

Вот здесь — я реально испугался за Ленку. Вскрыв Аджну, я хотел было со всей силы врезав кулаком по сверкающей поверхности разнести преграду в дребезги… но вовремя одумался. Мало ли что могло находиться внутри! Быть может, и Касимова и ребёнок, точно так же вморожены в эту глыбу, явно магического происхождения. А если даже нет, энергетический выплеск с той стороны, вполне может сильно навредить девочкам, а то и вовсе убить не защищённую чипом малышку.

Выскочив из окопа, я быстро огляделся и скрипнул зубами с досады, вспомнив, что основной шанцевый инструмент остался в «Карателе», а свою МПЛ я, на всякий случай, аккуратно поставил в углу землянки. Сорвавшись с места, я за четверть минуты оказался возле машины, вскочил на водительское сиденье и, не разбирая дороги, погнал её в лагерь. Выхватив лопату, и принялся за дело, вгрызаясь в промороженную почву прямо над потолком блиндажа.

Работа шла медленно, я с остервенением раскидывал землю, выдыхая ртом и носом клубы пара в мгновенно похолодевшем воздухе, и так увлёкся, что, когда за спиной прозвучал чей-то голос, тело сработало автоматически.

— Что парень, решил податься в землекопы? — занесённая для удара лопата, была аккуратно остановлена и отобрана у меня чужими сильными руками. — Тише, братан, тише…

Тяжело дыша, я переводил взгляд с одного человека в навороченной боевой броне на другого, пока, наконец, не понял, что передо мной стоят два осназовца из одиннадцатого отдела КГБ, в то время как еще двое уже во всю, со знанием дела, шуруют по телам убитых мной чёрно белых, а третья пара занимает позицию для обороны.

— Что там? — отобравший у меня лопату боец, поднял лицевую маску, и я узнал «Коня», с которым мы общались во время переезда на полигон.

— Ленка… — ответил я, вновь по привычке закрывшись до третьего уровня, и чуть было не упал от накатившей слабости, хорошо, что бойцы меня подхватили под руки. — И ребёнок…

— Какой, блин, ребёнок? — глаза бойца полезли на лоб. — Откуда он взялся?

— Не знаю… — хрипло ответил я, возвращаясь на пятый уровень, и снова ощущая силу в мышцах. — Появилась откуда-то вовремя артобстрела… возможно из какого-нибудь местного аула на полигон пробралась…

— Ты уверен? — недоверчиво спросил меня «Конь», в то время как его напарник, нахмурившись, осматривал заблокировавший вход ледяной вынос.

— Да…

— Здесь вокруг нет селений, — задумчиво произнёс второй, пристально глядя на меня, что я почувствовал, хоть он и не снимал с лица маску. — Так, «Конь», давай, вскрывай, а ты э…

— Кузьма…

— Кузьма, — повторил он, — Садись и рассказывай, что и как у вас здесь было.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я присел на один из перевёрнутых оружейных ящиков, и открыл было рот, как меня тут же прервал один из бойцов.

— Здесь живой гомункул! — крикнул он. — Парень его вырубил и повязал!

— Молодец! — хмыкнул мой собеседник. — Меня кстати Андреем зовут.

— Дроф! — вновь раздался возглас. — Ты когда-нибудь видел, как люди умирают от автомата? Глянь, не пожалеешь!

— Харе болтать, — не особо злобно отгрызнулся Андрей и добавил, обращаясь уже ко мне. — Рассказывай.

Я подумал, и начал с того момента как утром разбудил Касимову. Нас прервали только однажды, когда в разрушенный лагерь притащили чёрно-белого, которого я насадил на автомат. Это зрелище проняло даже моего визави. А когда я уже подходил к финалу, подал голос «Конь».

— Есть! Они тут! — крикнул он, убирая нож, которым только что взрезал потолок. — Студентка и девочка лет шести — семи.

— Чего? — воскликнул я, синхронно с Андреем вскакивая на ноги. — В смысле?

В Солнечное, я добирался уже пассажиром в десантном отсеке своего же «Карателя». Первое время, я хмуро сидел на своём месте, переводя взгляд: то на лежащую на соседних сиденьях Касимову, то на подросшую с утра малышку, задремавшую у меня на коленях, то на «Коня», растирающего обмороженную щёку.

Ленку, нашли в бессознательном состоянии в дальнем от входа углу. Голова её лежала на коленях у безутешно рыдающей девочки, которая и приголубила ударом «снежка» по морде осназовца, когда тот первым сунулся во вскрытый блиндаж. Судя по тому, что случилось с чёрно-монохромными гадами, мужику еще изрядно повезло, что чудо природы, с белыми, искрящимися на солнце волосами, сильно выдохлось, в помещении в котором практически не осталось воздуха и не была способна на большее.

При этом девочка визжала и не давалась на руки никому, не позволяла, в том числе прикоснуться и к Ленке. Только когда внутрь землянки забрался я, она, к моему большому удивлению, сама потянулась ко мне, и, доверчиво прильнув, тут же успокоилась, не мешая больше осназовцам пробить ледяной затор и вытащить Касимову. М-да… и ещё, как чуть позже выяснилось, малышка ну никак, не могла пробраться на полигон самостоятельно, по той причине, что не умела не то что бы ходить, а даже стоять…

Когда же разглядывать окружающих мне порядком поднадоело, я занялся собой. Так и сидел, прижимая к себе ребёнка, открывая и закрывая собственные чакры, чувствуя, как накатывает слабость, а где-то внутри, рождается высасывающая силы воронка, стоило мне только перешагнуть с пятой на четвёртую ступень. Я даже чуть было не потерял сознание, когда ради эксперимента, на долю секунды прикрыл Манипуру, но вовремя успел разблокировать её и еще какое-то время ехал, чувствуя болезненную пустоту внутри и медленно отступающую от глаз, звенящую белизну.

В результате, я пришёл к выводу, что лучше всего мне будет держать себя на уровне Анахаты — четвёртой чакры, хоть это всё равно было некомфортно. Постоянно ходить с более высокими открытыми чакрами, я просто боялся, зная, как быстро накатывает на меня энергетическое опьянение и помня, как совсем недавно я уже проявил себя полным неадекватом, с прогрессирующим раздвоением личности.