Александр Шапочкин - Поле боя [СИ]

Каратель лихо зарулил на центральную площадь нашей временной базы, и остановился. Двери открылись и сопровождавшие нас осназовцы, выбрались из кузова, аккуратно вытянув носики с, так и не пришедшей в себя, Касимовой. Девочка же проснулась и что-то залопотала на непонятном мне языке, хлопая по сторонам глазёнками с длинными ресницами. Я остановился, глядя как прямо ко мне вышагивает «командующий», и, чувствуя неладное, с трудом отцепив от себя малышку, посадил её на крайнее кресло «Карателя».

Парень остановился в нескольких шагах он меня. Смерил каким-то байежбй странным взглядом и сморщив губы, громко прошипел.

— Уж поверь мне Ефимов. Никакая Аня тебе приветы больше не передаст, я приложу для этого все возможные усилия… — он буквально выплюнул мне это в лицо, и я не смог сдержаться, хотя и понимал, что меня тупо провоцируют.

Мой кулак, прилетел ему прямо в челюсть, но, не смотря на то, что бил я со всей силы и был сейчас полноценным Ротмистром — «воином» четвёртого уровня, он лишь слегка отшатнулся, зло оскалился и ударил в ответ. В обычное время, я легко бы уклонился от подобного, или вообще ничего не почувствовал. Однако сейчас, со мной явно творилось что-то неладное, и я оказался на земле, сплёвывая кровь из разбитых губ. Носок сапога впился мне в ребра, и я охнул, даже не веря своим ощущениям, слыша сквозь звон в голове как где-то хнычет маленький ребёнок.

Ещё один пинок, я принял на жёсткий блок и только тогда попытался подняться. Новые удары посыпались всё быстрее, кое-что я блокировал, но «командующий» бил всё сильнее и сильнее и наконец я не выдержал. Зарычав словно раненный зверь, рывком вскрыл шестую чакру и тут же вбил гаду сильный апперкот.

— Да ну на хрен!! — раздался в тишине удивлённый возглас кого-то из невольных зрителей этой отвратительной сцены.

Я же не в силах успокоиться, тяжело дыша вновь ставшим свежим и сильным телом, глядя на рухнувшее мне под ноги обезглавленное тело в командирском плаще. А затем вздрогнул и обернулся. На меня смотрели два громадных льдисто-голубых глаза, залитых слезами. Выматерившись про себя, я бросился к девочке, которая вцепилась мне в воротник ручонками и уткнулась личиком куда-то в область ключицы, всё еще продолжая всхлипывать, вздрагивая при этом всем телом.

Очень захотелось дождаться «оживления» «командующего» и оторвать ему голову ещё раз. Хотя я и сам был хорош. Нашёл когда, а главное перед кем петушится. Ребёнок и так натерпелся, сидя в тёмном душном бункере, а тут еще и это. И подхватив почти невесомое тельце, я направился на поиски лазарета, следовало осмотреть малышку, вдруг её нужна медицинская помощь.

— Трам-пам-пам… — на столешницу, обтянутую дорогим зелёным сукном, опустилось маленькое лимонное монпансье.

Отрешённо накручивая на пальчик длинный локон своих красивых волос чайного цвета, госпожа Председатель о чём-то задумалась, а затем открыла еще несколько коробочек с конфетками и над жёлтым, образуя с ним равнобедренный треугольник легли зелёный и синий леденец. В центр фигуры она поместила ярко красный, клубничный, а рядом с мятным, опустился сделанный из чёрной смородины.

Некоторое время девушка рассматривала получившуюся композицию, а затем, что-то вспомнив, добавила к синему ещё один мутно-розовый, с вишнёвым вкусом и ярко оранжевый — апельсиновый.

Вот теперь базовая диспозиция была более-менее ясна. А чтобы получить наиболее точную картину на сегодняшний день, оставалось только с сожалением отодвинуть красную конфетку подальше от жёлтого, а затем ещё и придвинуть к синему. Девушка замерла, некоторое время, прокручивая в голове получившийся результат, а затем со вздохом откинулась на спинку высокого, «коронного» кресла, поводя кончиком локона по щеке будто кисточкой.

Не в пользу для жёлтенького складывалась пока картина… Мало того, что лимонное монпансье располагалось дальше от клубничного, чем все остальные и лично еще не было с ним даже знакомо, так ещё и…

— Да… точно! Что-то я совсем заработалась… — на стол, чуть в стороне от группировки синего леденца, лёг беленький, с ананасовым вкусом. — Вот так будет правильнее. Если конечно эта девочка не дура…

Ситуация для жёлтого, естественно, ухудшилась, но не намного. Во-первых, он был старше всех остальных примерно на четыре года. И хоть не стоит забывать, что клубничка, вполне может иметь определённые предубеждения против монпансье старше себя, для умных людей подобный разрыв был мелочью, а в некоторых моментах — так и сплошным плюсом. Всё же опыт многое давал, и девушка была уверена в своей возможности донести это до кого угодно. Впрочем, и в своей способности очаровать нужного ей мужчину, Яна Малышева никогда не сомневалась. Для Иштар… это не представляло труда.

Вздохнув, госпожа Председатель встала из-за своего рабочего стола и подошла к широкому панорамному окну, с видом на возвышающееся на другой стороне площади здание Ректората. Мало кто знал, что главой Пятого Императорского Магического Колледжа стала не совсем обычная девушка и не совсем маг, а самая настоящая «Ипостась» древней богини. К сожалению, кое-что было известно синей монпансье… а вот про возможную осведомлённость зелёной, она не имела информации.

«Впрочем, — подумала она и, обернувшись, внимательно посмотрела на апельсиновый леденец, а затем и на мятный. — У многих, кто окружает клубничку, есть свои маленькие тайны».

В её же случае, девушке, можно сказать, «повезло». Она родилась под планетой Венерой в древнем городе Урук, куда в качестве экспертов, во время небольшого потепления отношений между Халифатом и Российской Империей приехали её родители, члены Императорского Археологического Общества. Отец и мать, были теми еще затейниками… вот и решились на эксперимент с тайным ритуалом рождения проведённом в сакральном месте, описанном на одной из каменных табличек, найденных в древнем городе, еще в конце девятнадцатого века.

Будучи ярой материалисткой, в своё божественное происхождение Яна никогда не верила, считая себя самым обычным человеком. Да и трудно было говорить о чём-то подобном, если её магическое развитие затормозилось на третьем уровне — Адепте, и она уже несколько лет, никак не могла перешагнуть на четвёртый, открыв чакру Анахату. Да и не чувствовала она за собой каких бы то ни было совсем уж нестандартных возможностей и всегда всего добивалась собственными силами, не полагаясь на судьбу или удачу.

Пусть даже отец и мать, хором и уверяли Яну в необычности её происхождения, на её взгляд — всё это было лирикой. Из разряда: «Мой ребёнок — уникальный! Гениальный! Лучший в мире…» После чего, из уверовавшего в подобный розовый бред карапуза, вырастал трутень обыкновенный, только и способный, что днями напролёт сидеть с соцсетях и вести блог, в который он выкладывает фотки с едой, купленной на родительские деньги.