Александр Шапочкин - Поле боя [СИ]

— Ай-ай-ай… бедный Ифрит! — зло фыркнула подружка Звягинцева. — Почему-то я куда как больше сопереживаю Янке, Людке, Свете и Оле с Семёном, чем этому говнюку!

— Верочка, — голос Димона сразу стал мягким, словно и не было в нём постоянной мужественной хрипотцы. — Я всё понимаю, но они же погибли как «участники», а этот…

— Ленку тоже жалко… — вздохнула Ереман, не отрываясь от пересчитывания петель. — Первая смерть в «Игре» и так глупо…

Я промолчал. Ленка, Пётр и еще куча народу, в том числе и перечисленные Верой фельдхиллеры, погибли от огненной вспышки, испепелившей госпиталь, которую устроила Йишик, в тот момент, когда хозяин позвал её к себе. Правда, несмотря на то, что Касимова была моей подругой, обиднее всего мне лично было за шамана, который просто забежал узнать, как там дела у девушки, и даже не подумал натянуть на себя хоть какую-то энергетическую защиту.

Выжил в бою, после применения куда как более страшных заклятий и так вот глупо умер от из-за полюбившегося ему человека. Правда, в отличии от них, сама рабыня оказалась вообще на пороге реальной смерти, после того, как её хозяин приказал долго жить и рассыпался пеплом. Так что, как и всех «погибших» и «раненные» во время игры, её транспортировали отдельным мед рейсом…

И еще одно… Я аккуратно поправил заснувшую ещё сразу после взлёта у меня на коленях девочку и погладил её по белоснежным волосам. Она что-то замурлыкала во сне. Кому на самом деле повезло — так это ей. В момент взрыва, она точно так же крепко спала, но только в соседней рентген-палатке, куда её аккуратно перенесли для обследования всего-то за пол часа до происшествия. Конечно, у мелкой уже тоже имелся специально переделанный под неё прибор пятьсот шестьдесят два, который ей одели так — на всякий случай. Но всё равно, было бы настоящей трагедией если бы малышка в этом нежном возрасте перенесла такую страшную, пусть и иллюзорную смерть. Да даже ранение…

Так что я не испытывал по поводу судьбы Сулеймана совершенно никаких эмоций и даже самую малость не осуждал более сотни взрослых и наделённых силой людей, которые просто смотрели как он погибает и даже не пошевелили пальцем дабе спасти его. Да — я тоже, наверное, мог бы что-то сделать… если бы не растерялся, приготовившись к чему угодно, но только не к самосожжению, а вот преподаватели и КГБшники — просто позволили молодому турку умереть. Грем, к тому же, еще и крепко сжал моё плечо своей лапищей, чтобы я особо не дёргался.

Чисто с человеческой точки зрения — все они, конечно же, были неправы! Как взрослые люди, которые просто так, стояли и спокойно наблюдали за тем, как неразумный юнец делает роковой шаг в пропасть и даже не пошевелили пальцем, чтобы остановить его. Годах в восьмидесятых прошлого века, это был бы самый, что ни на есть постыдный поступок, порочащий честь и достоинство как советского гражданина, так и жителя любой другой страны безвозвратно ушедшего домагического мира. Да даже сейчас, будь парень неодарённым, его непременно спасли бы — но Сулейман, был хоть слабым — но магом, а это уже в корне меняло отношение к нему со стороны других одарённых.

К сожалению, две случившихся под конец двадцатого века войны, сильно изменили не только границы государств и политическую карту мира, но и само понимание таких слов как «гуманизм», «права человека» и прочие «общечеловеческие ценности». Первое и второе, воспринималось ныне исключительно применительно к соотечественникам, а также тем иностранцам, заботу о которых временно брало государство. Например: к туристам, эмигрантам и военнопленным. Третье же — так и вовсе применялось исключительно в уничижительном или ругательном ключе. Как бы намекая на колоссальную, так и не стёртую за весь двадцатый век пропасть между людьми и культурами, которую словно застарелый гнойник вскрыло возрождение в нашем мире магии.

— Нет, ну не шельмы ли? — хмыкнул тёска, убирая приставку в мягкий чехол. — Как журналюги всё вывернули. Даже крайнего быстренько нашли…

— Это политика Кузь, — Ереман убрала вязание в сумку и потянулась. — Журналисты, всего лишь транслируют в выгодном с идеологической точки зрения то, что им говорят…

— Ага… — хмыкнул Лёха Вурган с кресла передо мной. — А как же свободная пресса блин!

— Ты, наверное, еще и в Деда Мороза веришь? — подколола парня панкушка.

— А ты докажи сначала, что его не существует! — тихо хохотнул он, а затем повернулся, встав на колени на сиденье и посмотрел на меня с девочкой, сверху вниз. — «Niх Virgо». «Снежная дева»… Снегурочка-то ведь к этому типу монстров относится? Вот и скажи мне Сарочка, есть Дед Мороз или нет?

— За языком следи, — холодно посоветовал я, в то время как Ереман гордо промолчала. — Ты кого монстром назвал…

— Да ты сам ещё то чудовище, — широко улыбнулся парень, но увидев, как я нахмурился, поспешно добавил. — Спокойно, Варлок! Я ж так, по-дружески…

В группе, Кузьмой у нас чаще всего называли именно «Бага». Ко мне же после турнира, крепко накрепко прилип предложенный Ниной псевдоним.

— Я тебе по-дружески, ща в глаз засвечу, — ответил за меня Потапов, но претворять в жизнь угрозу не стал. — Но даже если где-то Карачун — существует, то твоя «Свободная пресса» — явно выдуманный персонаж. Все под кем-то ходят и чьё-то мнение транслируют.

— А я вот чего не понимаю, — крякнул Федорчук, — Чего в этом пацанчике-то, особенного такого было? Варлок же вроде говорил, что он был всего-навсего двоечкой… С чего такая известность?

— Тут вот какое дело, — ответил ему Звягинцев, — Магом-то «Ифрит» действительно был слабеньким, вот только это ему было не нужно.

— В смысле?

— Да в прямом! Можно сказать, что он был «энергетическим вампиром», хотя это не совсем верно, потому как сам по себе этот Сулейман, оставался сам что ни на есть обычным одарённым. Придумано там всё было довольно хитро, и строилось в первую очередь на маготехническом перебросе потоков энергии огненного типа от реального носителя, в его тело. После активации он становился магом «атипичного уровня» и каким-то образом призывал в своё тело старшую элементаль огня. Отсюда кстати и прозвище «Ифрит».

— А ты что? Слышал о нём раньше? — мой сосед повернулся на своём кресле и в щель между спинками посмотрел на приятеля.

— Нет, — честно ответил Дмитрий. — Как воскресная заварушка закончилась, у меня была куча времени, чтобы удовлетворить своё любопытство. Целых два дня блаженного безделья. На «Викилории» о нём есть довольно подробная статья, а парень, в общем-то, и не скрывал само происхождение своей силы. Наоборот занимался активным самопиаром… Кстати, этот казнённый генерал был его дядей со стороны матери.