Александр Шапочкин - Поле боя [СИ]

Османы, кстати, после всего случившегося, особо не педалировали тему немедленной передачи им как девушки-рабыни, так и нашей беловласки. Меня, конечно никто лично не информировал касательно переговоров на высшем уровне, но в аэро-космопорте, куда мы добрались без каких бы то ни было приключений, представитель их делегации очень вежливо, корректно, но твёрдо заявил, что Блистательной Порты всенепременно будет добиваться возвращения своих подданных под благословенную длань Султана.

Так что, ничего удивительного, что, услышав слова, произнесённые девочкой, я даже не сразу понял, что она заговорила на русском языке. Только когда она повторно попросила: «Дай! Я хо-теть пить!» до меня наконец-то дошло, что именно произошло и чего от меня хотят.

Глядя, как малышка задумчиво потягивает через трубочку апельсиновый сок из маленького пакетика, в срочном порядке принесённый Ереман из салонной кухни, я только и мог, что покачать головой. Расправившись с напитком, малышка аккуратно поставила пустую упаковку на откидной столик. Затем ей что-то не понравилось, и она повернула пакетик, так, чтобы уголок трубочки смотрел ровно вдоль кресел и только после этого довольно кивнув, заёрзала у меня на коленях, устраиваясь поудобнее.

— А я думал она на нашем не разговаривает… — удивлённо произнёс мой тёска, всё это время, наблюдавший за её манипуляциями.

— Я тоже… — хмыкнул я и посмотрев в широко раскрытые доверчивые глаза ребёнка спросил. — Ты меня понимаешь?

— Да, — ответила она как-то не уверенно.

— Как тебя зовут? — я даже затаил дыхание, но она только захлопала ресницами. — Какое у тебя «Имя»?

— Нет. — малышка тряхнула длинной белой чёлкой.

— Тебя зовут «Нет»? — немного удивился я.

— Не пом-ню, — она задумалась на секунду, прислушиваясь к своим мыслям или может быть копаясь в памяти, а затем утвердительно кивнула. — Нет! Не пом-ню сей-час.

— Откуда ты знаешь русский язык? — спросила Ереман, которая от любопытства почти легла на колени к Потапову, что, впрочем, тому было только по кайфу.

Вместо ответа, девочка посмотрела на меня, словно бы спрашивая разрешения. Догадавшись, чего она хочет, я кивнул.

— Я слу-шать и учи-лась… — ответила малышка потупившись. — Слу-шать как го-во-рят меж-ду со-бой…

Она замолчала, подбирая слово, а затем жалобно посмотрела на меня.

— Люди, — подсказал я.

— Лю-ди! — неуверенно повторила девочка. — А за-тем, го-во-рить, как вы! Ма-ло знать. Труд-но го-во-рю…

— То есть ты просто слушала, а затем заговорила? — удивлённо произнесла подружка Звягинцева, которая сейчас, вместе со своим бойфрендом и Федорчуком встав со своих мест во все глаза смотрели на ребёнка. — Невероятно!

— Не менее невероятно, чем то, что она вымахала за пару дней на почти пяток лет и научилась ходить за пол дня… — произнёс Дмитрий и остальные закивали в знак согласия.

Вокруг кресел уже стала собираться заинтересованная толпа как из наших, так и второкурсников. Многие были в курсе того, что мы притащили с полигона какого-то ребёнка, да впрочем, почти все видели, как девочка растёт не по дням а по часам… словно бы настоящий сказочный персонаж. На сколько я знал, многие девчонки не смотря на личные отношения с Касмиовой, которые были далеко не всегда гладкими, регулярно бегали к ней в госпиталь. Естественно, что сейчас, малышка внезапно для себя, стала центром всеобщего внимания, что, впрочем, её не особо смутило.

Однако, посыпавшиеся с разных сторон вопросы, быстро пресекли дежурные, объявившие о приземлении и начале выгрузки. Старшекурсники оперативно навели порядок, заставив всех вновь занять свои места и дожидаться там своей очереди на выход. Когда же все расселись, к нашим креслам подошли Грем и Ирина Ивановна.

— Что там у вас опять? — хмуро поинтересовался Фишшин.

— Да вот, — Ереман кивнула в мою сторону. — Ребёнок вдруг заговорил на русском языке. Говорит, слушала и научилась…

— Да? — препод внимательно посмотрел на девочку, которая вдруг вся как-то сжалась и уткнулась носом мне в грудь.

— Не пугай её! — воскликнула учительница сорок девятой группы, оттесняя своего коллегу в сторону, и обратилась уже ко мне. — Кузьма, бери свою юную леди и пойдём с нами. Нечего тебе с ребёнком в общем салоне толкаться. Это конечно совсем против правил… но…

Женщина тяжело вздохнула, видимо припоминая как девочка шарахнула ни с того ни с сего морозом по окружающим, когда её после посадки попробовали увести от меня в «детскую комнату». Располагалась та на самой верхней пассажирской палубе, а так как на этом рейсовике в Москву из Стамбула летело несколько гражданских семей, в том числе и турецких подданных, моё присутствие там — исключалось.

Согласно кивнул, я выбрался в проход и, поставив девочку на ноги, взял за руку, в то время как мой тёска, вскрыв расположенное под сиденьем кресла хранилище, передал мою тощую сумку. Попрощавшись с ребятами, мы зашагали за Гремом в отсек, в котором с комфортом устроились преподаватели, провожаемые взглядами десятков любопытных глаз.

Проснулся я в холодном поту, минут за пятнадцать до рассвета, не сразу поняв где собственно нахожусь. Зажмурившись, я провёл дрожащими ладонями по лицу, и растрепал пальцами слипшиеся волосы, словно прогоняя остатки очередного кошмара, которые нынче регулярно посещали меня стоило мне только провалиться в царство Морфея.

Самое противное, что в них всё время фигурировал мой Наставник, но если раньше он просто пугал меня, моля то о помощи, что я не мог ему оказать, от чего он умирал страшной смертью, то обращался ко мне с какой-то просьбой, которую я тоже не мог выполнить и он опять же погибал тысячью разных способов за ночь, то сегодняшний сон был первым в своём роде. В нём, «Варяг» будил меня в моей постели, в чулымском доме, обвинял в своей ранней смерти и желал забрать меня к себе. Крича что, я предал его, он преследовал меня по пятам, до тех пор, пока я не приказывал себе проснуться… но, открыв глаза, снова оказывался в том же самом сне в своей старой кровати…

Только немного придя в себя, я почувствовал, сильную слабость во всём теле и сосущую пустоту где-то за сердцем. Видимо, во сне, я инстинктивно закрыл себе все чакры вплоть до четвёртой, что и ввергло моё сознание в очередную череду мучительных кошмаров. Тихо кряхтя, я вернулся на уровень Аджны и только когда в голове прояснилось — осмотрелся.

Ну да. Я находился в своей комнате в общаге. На стене, освещая помещение мерным сиянием рабочего поля, вертелась заставка не выключенного перед сном компьютера. Поднявшись с постели, я вышел на середину помещения, немного постоял, сосредотачиваясь, а затем медленно, постепенно ускоряясь, начал проворачивать уже привычную мне последовательность разминочного комплекса. Впрочем, мысли мои то и дело возвращались к событиям вчерашнего дня, почти целиком и полностью заполненного поездками с Гремом и Ириной Ивановной, по московским медицинским и научно исследовательским заведениям.