Елена Вилар - Аленушка и братец ее – козел [СИ]

— И вот тогда я заключила сделку.

— Какую сделку? — прищурилась я.

— Шанс найти того, кто будет принадлежать мне душой и телом, а для обычных людей это равносильно любви, а взамен… — Мила запнулась и, устремив взгляд своих нереальных глаз на меня, глухо продолжила: — Мою версию договора он не принял и, когда я отчаялась, дал свою. Ален, ты бы в любом случае туда попала, понимаешь?

— Нет, не понимаю, — я осторожно покачала головой.

— Все, что произошло между мной и Ванькой… — рыжая резко выдохнула и, подскочив с табурета, затараторила: — Я не должна была идти в тот бар, понимаешь? Вообще не должна была! Но таксист привез меня по неправильному адресу. Плюнув, я решила зайти, выпить бокал вина, а уже потом вызвать новое такси и перебраться. А дальше… Я его не увидела, я его почувствовала… По запаху, я не знаю, как тебе объяснить. Казалось, мир сузился до одной точки. Кроме него, не было никого.

— Тогда зачем прокляла? — глухо спросила я, закидывая ногу на ногу и складывая руки на груди.

— Ты знаешь, что такое ревность?! — взвилась Милена.

— Допустим, — ответила я.

— Да я как только его с этой молью увидела, меня же всю словно током прошибло.

— А ведь он тебя искал… — усмехнувшись, произнесла я.

— Да… Знаю… Точнее, потом узнала, впрочем, как и то, что Ванька гордый. Но по условиям моего договора с ними, — Милена качнула головой в сторону коридора, — я должна была так поступить.

— Допустим, — повторилась я. — Ты дала им то, что они хотели, хм, сестру козла, но зачем?!

— Ой, Алена, — коварно улыбнувшись, Милена опустилась на табурет. — Они существуют всегда… Вечно… Им скучно, вот Судья и заключил выгодную для себя сделку.

— И в чем выгода? — не уловила смысла я.

— В том, что можно наблюдать за одной, достаточно светлой душой, помещенной в экстремальные условия. Погоди! — рыжая подняла руку, останавливая очередной мой вопрос. — Что ты знаешь про ад и рай?

— Ну… — протянула я, задумавшись, а что из того, что я знала теперь, соответствует действительности? — Про рай — ничего, а про ад, — лукаво улыбнувшись, выдала: — Многоэтажный офис с лифтом и кучей маловменяемых личностей.

— Понятно, — кивнула рыжая. — Ничего ты не знаешь. Ни-че-го!

— Адом управляют атеркары! — выпалила я, чувствуя легкую обиду.

— Не управляют, а… как бы тебе сказать, они и есть — ад! Их семеро.

— Семеро?! — удивилась я. — Но сейчас в аду их только шесть, так мне кто-то сказал. И вот!

Я стянула футболку с плеча, показывая две ровные полоски. Милена встала, подошла и, проведя рукой по отметине, длинно выдохнула.

— Так и знала, — процедила девушка сквозь стиснутые зубы. — Хорошо, раз они не играют по правилам, мы тоже не будем. Что же, слушай…

Милена говорила, а я пыталась понять, что же со всей этой замечательной информацией мне делать, а точнее, как именно использовать ее в своих целях. И ведь аналитик я неплохой, но сейчас лишь хлопала глазами, тупо переваривая словесный ведьмовской поток.

Кто правил раем, Мила не сказала. Не потому, что не знала, по ее словам, засорять мозг лишними данными сейчас было глупо. И в этом я с ней согласилась, просто кивнув. Адом же управляли, а точнее, создавали его атеркары. Семеро мужчин, при исполнении своих обязанностей всегда находившихся в плащах. Как они выглядели вне возложенных обязательств, почти никто не знал. Те же, кто догадывался, предпочитали молчать. Видите ли, хорошо жить даже в преисподней можно, главное — знать, под чью дудку плясать.

В аду на данный момент было шесть блюстителей закона, седьмой же отбывал срок на Земле. О да, шастал среди людей, познавая все прелести жизни. По традиции, раз в промежуток времени каждый из атеркаров перемещался на Землю, где вел практически нормальное человеческое существование. Да, были исключения, но ведьма доподлинно о них не знала. Зато знала о том, как называли этих плащеподобных и чего от них можно было ожидать.

Даомон был Повелителем смерти и куратором гнева. Аркерон оказался тем самым Судьей, что заключил договор с Миленой, и именно в его власти была гордыня. Валион межевался между предательством и завистью. Ракерион наслаждался болью тех, кто предавался алчности. Экарион в совершенстве владел наукой искушения, регулярно превращая все в безвольную похоть. Ивадон, по словам рыжей, был одним из самых опасных, ибо в его власти было чревоугодие, а также обратная сторона в виде голода и жажды. Лионард, именно он был изгнанным, а потому в аду уныние и лень сейчас не властвовали, а лишь присутствовали.

— Поверь, как только над следующим атеркаром сгустятся тучи изгнания, Лионард вернется, и тогда ад сильно преобразится.

— И что мне со всем этим делать? — рассеянно поинтересовалась я.

— Для начала имей в виду, что ты собственность Аркерона, именно его знак на твоем предплечье. А значит, что бы с тобой ни происходило там, в аду, без его ведома ты не умрешь.

— Успокоила, — криво улыбнувшись, произнесла я. — Мила, ты лучше скажи, что делать?

— Это твой договор? — рыжая указала пальцем на стопку листов.

— Угу, — кивнула я.

Взгляд метнулся по кухне и остановился на часах, что висели на стене. Выругавшись, я поднялась. До назначенного времени оставался час, а мне надо было привести себя в порядок.

— Знать бы еще, в чем идти на казнь, — пробурчала я.

— Давай я изучу все подробненько, а завтра решим, как с наименьшими потерями тебе выбраться из этой истории, — предложила Милена.

— Изучай, — отмахнулась я.

Стоя перед распахнутыми дверцами шкафа, я испытывала настоящее уныние. Ну почему нельзя отказаться? Почему нельзя послать все и всех куда подальше? В этот момент из комнаты донесся тихий стон брата, и я тут же прониклась.

— Что случилось? — крикнула я.

— Неудобно лежать, — пожаловался братик. — Рога не влезают на подушку.

— Спи сидя! — рявкнула я.

Эх, спать ему неудобно, мне бы его проблемы! Заглянув к Ваньке в комнату, заметила, как Милена суетилась вокруг него, пытаясь под рога уместить подушку. Была уверена, что разозлюсь, но вместо этого хмыкнула и вернулась к созерцанию шкафа. Рука сама потянулась к вешалке…

Ровно в назначенное время, облаченная в черное бесформенное платье, которое когда-то впопыхах, даже не меряя, купила на похороны бабушки, я переминалась с ноги на ногу, пробуя, удобно ли мне в белых балетках.

— М-да… — протянула Мила. — В гроб краше кладут.

— Хм, перетопчутся, по договору до конца срока умирать мне нельзя.

— Уже прочла, — кивнула рыжая. — Ну что же, удачи.

— Спасибо, — кивнула я.

Медленно протянув руку к дверной ручке, я резко нажала и зажмурилась от ударившего в глаза света. В нос ударил запах сырости, а по лицу мазнула влажная лиана. Ну что же, я в аду…