Алеф Элдер - Глазами Странника [СИ]

— Похоже, вы давно знакомы. Почему тролль слушается тебя?

— Груб не злой, он глупый. Он напал на Камелёк, а я вызвал его на бой. Сказал, что смогу бросить камень дальше него. Он кинул валун на пять верст, я взял маленький камешек, и он затерялся в лесу. А другой кобольд кинул похожий камень Грубу в спину. «Смотри, — говорю я, — мой камень облетел весь мир и вернулся». Тролль не был доволен, сказал «маленький камень». Тогда мы поспорили, кто глубже забьет в землю валун. Груб вогнал тридцатипудовый камень, потом вытащил и передал ход мне. Я стал расхваливать его силу, а в это время мои сородичи рыли нору под камнем. Когда они закончили, я прыгнул на валун, и он провалился на сажень. Груб признал меня сильнейшим и пообещал не нападать.

Люди подивились находчивости маленького кобольда и с удовольствием согласились посетить его народ. Встреча с троллем взбодрила их, поэтому сон отменился сам собой. Рыжлик шел звериными стежками, ловко пригибался под ветвями, перепрыгивал с камня на камень и оказался гораздо выносливей, чем можно было предположить исходя из его размеров. Люди с трудом поспевали за прыткой поступью. Уже через три часа пути усталость вынудила их остановиться. Не расставляя палатки, люди привалились к деревьям, да так и проспали до рассвета. Поутру Рыжлик накопал дикой репы и, дождавшись окончания завтрака, продолжил путь. Все чаще попадались тополя, и кобольд заметил, что эти деревья для них священные. Формой они подобны свече, что есть символ так почитаемого его народом огня, а корой и почками тополей кобольды красят дома, одежду, утварь в любимый оранжевый цвет. Не случайна была эта любовь. О появлении кобольдов упоминалось в Синей книге. Весело насвистывая, Рыжлик цитировал ее слова:

Все больше отдалялись от тракта, все сильнее заболачивались края. На смену высоким тополям пришли густые заросли рогоза. Еще не стемнело, когда путешественники вышли на поляну, где расположился Камелёк.

Это был небольшой бревенчатый городок, в котором некогда бесспорно жили люди. Последние покинули его три десятка лет назад, во время вражды мусотов и сироккийцев. Кобольды, известные интересом к чужим жилищам, наводнили брошенный город еще до того, как остыли печи прежних жильцов. Стены и двери домов, посуда на заборе и сам забор небрежными мазками были раскрашены в оранжевый цвет. Безудержное веселье и смех наводняли город: трое кобольдов толкали, а затем гонялись за колесом какой-то старой телеги, группа неподалеку бросала камешки, а затем прыгала через них. Другие подожгли рогоз и словно с факелами с воплями носились по улицам. С короткими или длинными волосами, с бородами и без них все кобольды выглядели молодыми. Их нельзя было разделить на мужчин и женщин, у них не было пола, а рождались они точно такими, как потом выглядели всю жизнь. Среди них не было детей, но в то же время все они являлись вечными детьми: оранжевыми, красными или коричневыми, но неизменно задорными и озорными. Все носили такие же грубые длинную рубаху и широкие штаны, как и Рыжлик. Староста объяснил, что пряжу они получают из листьев рогоза, а уже потом корой и почками тополя придают желтые и карие оттенки. Работа с рогозом была настоящей наукой: срезать его нужно строго в определенное время, ближе к наступлению холодов, тогда листья приобретут желтый цвет. Если сделать это раньше, растение останется зеленым, позже — потемнеет до грязно-коричневого. Срезали не выше пяди над водой, для сохранения гибкости сушили в тени. Рогоз кобольды использовали повсеместно: из цветков вили веревки, из стеблей строили заборы, плели корзины и коврики, делали стрелы, молодые побеги варили и мариновали в уксусе из сброженного яблочного или виноградного соков, щетинками початков рогоза утепляли дома. Початки считались лечебными: их толкли в порошок и использовали для остановки кровотечений, лечения ожогов. Большие любители мучного кобольды мололи из рогоза муку или целиком запекали в печи. Они даже раскатывали его в бумажные грубые листы и писали на них нехитрые картины.

Путники зашли в Камелёк. С каждым их шагом все новые кобольды оставляли свои занятия и, стекаясь в группы, постепенно образовали толпу зевак. Некоторые из них тянули к Азаре руки, но Рыжлик строго грозил пальцем. Он распорядился принести пироги с ягодами и соки. Четверо кобольдов незамедлительно исполнили приказ, и всего через несколько минут желудки людей услаждали дивные ягоды и душистое тесто.

— Останетесь на ночь? — с надеждой поинтересовался Рыжлик. Гости в Камельке были редкостью, люди обходили малый народ стороной, зная, что ценные вещи, если таковые имеются при себе, благополучно переселятся в карманы кобольдов, а если они сочтут тебя угрозой поселения, то встреча с ними может не только забрать твои драгоценности, но и твою жизнь.

— Нет, — отказался Вараил. Они отклонились от маршрута, выйдя к Кобольдовым болотам, и ему хотелось как можно скорее вернуться на тракт. Он ощупал карманы — золото, которое им еще пригодится в пути, было на месте. — Наш народ переживает тяжелые дни. Мы ищем ответы.

— Какие ответы? — спросил кобольд. Принц призадумался, что безопасно говорить, а что все же лучше сберечь в тайне.

— Вы не встречали здесь диких великанов? Возможно, циклопов? — Рыжлик сморщил нос.

— Нет. Но если вам будет интересно, здесь пролетал дракон.

— Дракон? — изумилась Азара. — Вам не показалось? Они живут только в Канафгеосе, а значит, их может и вовсе не существовать.

— Я полностью уверен в том, что видел. Его видели все. Огромный, черный, он пронесся в небе, заслонил крыльями солнце, и тень упала на город. Мы приникли к земле, но он не обратил на нас внимания и полетел дальше на восток.

— Давно это произошло? — спросил Вараил.

— Две недели как.

И хотя гости не остались на ночь, они не смогли не посмотреть дом Рыжлика. Им оказалась обычная сельская изба, староста даже спал на полатях и зажигал лучину в светце. Большую же часть помещения заставляли сундуки полные «драгоценностей». Мел, слюда, подковы, фибулы, пуговицы, бляшки, красивые пустые флакончики, черепки битой посуды, монеты, цепочки, все эти и многие другие вещи Рыжлик любил словно детей, бережно брал в руки, сдувал с них пыль и аккуратно укладывал обратно в сундуки.