Наташа Гера - Под моим крылом (СИ)

Это было очень странно. Вадим Алексеевич трогал меня, мял мою грудь, сжимал соски, извинялся за холодные руки, просил встать, сесть, лечь, поднять руки. И это все не для секса. И это совершенно не возбуждало.

А я не могла даже поднять на него глаза. Когда он наконец-то сказал:

– Мне все понятно, можете одеваться, – у меня потекли слезы. Я не хотела плакать, это само собой получилось.

– Что такое? – Удивился доктор этим внезапным слезам. – Не волнуйтесь, мы проведем еще анализы, сделаете УЗИ, но я уже могу сказать, что это скорее всего мастопатия. Это лечится. Просто иногда женский организм так бастует, он ведь создан для вынашивания и рождения детей. И все должно происходить в свое время. Вам надо подумать над этим вопросом и в ближайшее время его решить.

Что? Все-таки я болею, потому что организму надо родить?

Какая подлость с его стороны.

Я наивно думала, что это я сама решаю эти вопросы, разумом, а не мое тело.

Я заревела в голос, неловко спрятав лицо в лифчик.

Доктор оказался очень душевным человеком. Он утешал меня, что-то объяснял, говорил о лекарствах, методах лечения. Приобнял. А я уткнулась носом в его хирургическую пижаму и оставила на ней мокрое пятно.

На всю жизнь запомнила аромат его парфюма. Теперь, когда я где-то его встречаю, он ассоциируется у меня с добрым доктором и моим отчаянием.

Когда медсестра вернулась, я, одетая, сидела у стола доктора, с заплаканными глазами, но уже спокойная. Вадим неожиданно предложил мне встретиться на нейтральной территории, пригласил на кофе. Ну, чтобы поддержать. Это же обычная врачебная практика, да? И я согласилась. То ли в таком уязвимом состоянии находилась, то ли глаза его сыграли не последнюю роль, то ли кофе ужасно захотелось, но мы договорились провести вместе вечер.

Не надо меня осуждать.

Или осуждай.

Я помню, что он женатый. Помню. Я понимаю, как это выглядит со стороны и как называется. Но закрыла покрепче на это все глаза, я нуждаюсь в утешении и понимании. Эгоизм чистой воды.

Вечером ко мне пришли Мая и Катя.

– Я только на два часика, – с порога заявила Катя, – мои парни будут меня ждать. Особенно Сеня. Он без меня не уснет.

Вот так всегда, вытащить ее погулять очень сложно. Проще прийти к ней в гости. Но сегодня у нас объявлен девичник, значит никаких мужчин. Пусть подождут, пока мама отдыхает. Хоть иногда.

Мая выглядела ужасно. А как еще может выглядеть женщина, которая только что узнала, что муж ей изменяет. Советы мои о том, что ей лучше отдохнуть, не сработали. Тяжело отдыхать, когда думаешь только о том, что у мужа любовница. Так еще и беременна, а ты нет.

Я хотела высказать все, что думаю о ее муженьке и ни одного приличного слова в этой речи не было бы. Но, вместо этого, я занялась тем, что накрывала на стол, пока Катя расспрашивала Маю обо всем, что случилось. Сегодня я превзошла сама себя и приготовила для подруг мясо по-французски и салат из свеклы и моцарелы. В такое время года питание должно быть калорийным и вкусным. Салатики из листочков лучше жевать летом. Это для себя я готовлю сосиску с хлебом, а дорогих гостей я встречаю красиво и вкусно. Катя принесла тыквенный пирог, который сама испекла, а Мая хмуро звякнула пакетом с вином.

После второго бокала Маю прорвало, и она стала плакать. А кто бы не плакал, если столько времени не можешь забеременеть, а муж заделывает ребенка другой женщине? На фоне всего этого наши с Катей проблемы кажутся ерундой. Но Мая находит в себе силы расспросить и нас о жизни. Катя отмахивается, мол, ничего страшного, одним переездом больше. Она ведь уже тренированная в этих делах. Я о своих проблемах и знакомстве с доктором Вадимом вообще молчу. Не до того сейчас.

– Мая, дорогая, я понимаю, как тебе сейчас плохо. Я понимаю, что вряд ли ты меня сейчас услышишь и поймешь. И точно сейчас мне не поверишь. Но есть такая очень действенная вещь.

– Все будет хорошо, да? – Очень недоверчиво спрашивает Мая и разглядывает свой бокал вина на свет. Катя вообще не пьет, только пригубила разок.

– Когда мне очень плохо, я говорю себе: эта ситуация пойдет мне на пользу. Вот кажется, что все, упала на самое дно и ситуация ужасная. Вот полная попа! Но проходит время, жизнь меняется, и я понимаю, что та катастрофа дала мне что-то новое и я теперь вижу ее с другой стороны.

– Что хорошего в том, что муж мне изменяет? – Спросила Мая.

– Не знаю, – честно призналась я. – Это становится понятным только со временем. Ты ведь не должна решать что-то прямо сейчас. Успокойся немного, поговори со Славиком, выслушай его. Тогда и будет видно.

– Я не хочу разводиться, понимаете? Я хочу сохранить семью. Пусть у него и будет ребенок на стороне, раз я этого ему дать не могу.

По мне, так чистый мазохизм. Я бы на ее месте хорошенько потрепала нервы Славику, потрепала и самого Славика. Возможно, избила той страшной плетеной вазой из их гостиной, величиной в человеческий рост. Расколотила всю посуду, расхреначила его ноут, поцарапала его любимую машину отверткой, отсудила половину имущества, а лучше – полностью все, и сразу же развелась. И немедленно уехала к теплому морю залечивать душевные раны в объятиях загорелого спасателя. Но Мая другая, для нее семья и дети – это очень важно. Она его точно простит, этого свинтуса. И даже примет то, что у него есть ребенок на стороне.

Катя вернулась к своим мужчинам, пригласив к себе в гости на выходные.

– Звони мне обязательно, в любое время, – наказала Катя Мае на прощанье.

Мы с Маей засиделись допоздна. Я не пыталась ее переубедить, что нельзя прощать Славика и жить с ним дальше, притворяясь, что все у них хорошо, просто у него есть ребенок от другой.

Кто так делает вообще?

Женщина в полном отчаянии.

Разве такое бывает?

Привет, дорогой, на ужин отбивные, пока отбивала о тебе думала, а как дела у твоего ребенка от любовницы? Так, что ли?

Я просто слушала. Как красиво Славик ухаживал, как сделал ей предложение, какой счастливой невестой она была. Какая уютная их семейная жизнь. Да, есть одна большая проблема, отсутствие детей. Но ведь не все еще потеряно, надо бороться и не сдаваться. Это ведь ее Славик, уютный и знакомый, как старые растоптанные тапки, он не может с ней плохо поступить.

Он не может. А его беременная любовница очень даже может. Пока Мая у меня зализывала раны, Славик собирал ее вещи и освобождал дом для новой жены и их ребенка. За считанные дни Мая осталась без мужа, дома, работы и денег. Мая сдалась без боя. Говорила, что не может бороться с ребенком. Дети – это самое важное в жизни. А она как-нибудь устроится. Она вернулась в родительский дом. Ее семья приняла ее под свое крыло, они обеспечили ей заботу, внимание и понимание. Особенно ее тетя, мамина сестра Люба. Мы няньчили ее по очереди, холили и лелеяли. Люба занялась вопросом ее собственного жилья и работы, мама откармливала вкусняшками, Катя задаривала всякими приятными мелочами и часами разговаривала с ней по телефону, а я начала таскать ее по клубам, а то совсем одичала. Ниче, выходим. И из этой поганой ситуации обязательно получится что-то хорошее для Маи.