Вероника Янюшкина - Скипетр всевластья

— Пойдём, — женщина обняла Ракитину и увела в дом.

Девушка чувствовала себя как во сне. Тревожном и бесконечном, липком и вязком, когда шевелит губами и пытается произнести слово, но понимает, что связана незримыми цепями. Вокруг все бегут, кричат, а Нина стоит в оцепенении и молчит. Выпадает из реальности, чужая посреди интриг и суеты.

Хозяйки имения снова присели в кресла.

— Герцог знает, где мы, — инспектор стиснула побелевшие пальцы.

— Знает, но не пройдёт.

— Это тупик. Тупик, — она глубоко дышала, — сидеть в заточении и прятаться — это бесполезно. Надо хоть что-то предпринять.

— Что ты предлагаешь?

— Мы обязаны помочь Астриху.

Лопнули последние пузырьки пены, и зал накрыла тишина.

— Как?

— Вы знаете этот мир намного лучше меня! Наверняка, существует лазейка!

— Муж просил оставаться в имении.

Нина взлохматила волосы:

— Я не понимаю! Что с вами? Так спокойно говорите, будто вам всё равно, что с ним будет! Как можно убирать дом, когда жизнь близкого человека под угрозой? Он расхлёбывает проблемы, а вы прячетесь! Не понимаю!

Ариадна вздрогнула, словно укор попал в самое сердце.

— Думаешь, я не боюсь? Не дрожу от мысли, что он борется с богами? Я мою пол, чтобы отвлечься и не сойти с ума от страха! Стираю грязь и верю, что он вернётся! Прислушиваюсь к любому шороху, вдруг узнаю шаги и…

На щеках подруги блеснули слёзы, голос сорвался на хрип.

— Прости, пожалуйста, — Ракитина обняла инспектора, — я сболтнула лишнего.

— Забудь.

«Она права».

На полке разбитого, охваченного кольцами паутины шкафа замерцал шар. Предмет испускал слабое сияние, точно растрачивал последний заряд.

— Что… это?

— Лакфиоль, — губы Ариадны дрожали, — подарок покровительницы мужу. Когда-то он спас от покушений герцога.

— А теперь?

— Не знаю…

«Я вижу вас. Вижу насквозь и смеюсь: человеческая природа по натуре слаба и труслива. Вы рассуждаете о спасении мира, боитесь за родных, но не делаете ничего. Прячетесь в четырёх стенах и льёте слёзы, убеждая себя, что он справится! Что, пока вы будете прозябать в тиши и покое, один-единственный человек разделит грани? Наивно и глупо. Предсказуемо и печально. Я разочарована».

— Мы послушали тебя, и Лигурии не стало! — щёки хозяйки имения заалели.

«Тогда я ошиблась, признаю. Но сейчас не меньше вашего хочу одолеть демона».

— Так вызови его на бой! Ты — богиня!

«Не могу. Вмешаюсь я, в тот же миг в перехлёсте миров появится рассерженная Вальда и приведёт других рогатых».

— Получается, всё бесполезно?

«Астрих справится. С твоей помощью, Ириния».

Ариадна закрыла Ракитину собой:

— Нет! Забери меня!

«Нерот не позволит. Ты под его защитой, и феникс отвергнет мою силу. Твоя дочь — иное дело. Она не успела выбрать покровителя и способна принять любую сторону, — лакфиоль помутнел, сквозь трещину просочился серебристый дым, — или отвергнуть всех и увидеть, как разрушается её мир».

— Чего ты хочешь?

«Приходи в лес».

Нина стиснула пальцы.

«Торопись. Остался последний день».

Лакфиоль треснул. Хлопок сотряс зал, и на каменном полу зазвенели мутные осколки.

— Я тебя не отпущу! — Ариадна держала Нину за плечи, — слышишь? Никуда не отпущу! Забудь про Фалькон! Забудь!

— Если Савана не лжёт? Вдруг… это единственный выход?

В воздухе витал запах погасшей свечи.

— Я не переживу твою смерть второй раз!

— Если остался день, то беда настигнет и в имении. Давным-давно дом уцелел, но враг стал сильнее и не пощадит нас, — девушка дотронулась до повязки, — вы сказали, демон свиреп и ужасен, он одолеет герцога и примется за всех оставшихся.

— Тогда я пойду с тобой! Вместе ступим под сень проклятого леса!

— Хорошо.

Наблюдая, как инспектор закрывает двери, Ракитина чувствовала пустоту в душе. Холодную, вязкую, липкую, словно Нина увязла в болоте. Укрытая травой и надёжная, на вид, кочка обернулась пленом. Волны глины и песка накатывали на жертву и обрывали нити судьбы. Савана, Вальда, демоны — неважно, что предложит драконница или кто другой, пленница останется в топи, протянуть спасительную палку некому.

Над лесом клубилась мгла. Странно, в столкнутых мирах царствовал день, а над чащобой мерно взмахивала крыльями королева-ночь. Или то был обман зрения? Девушка мысленно усмехнулась. Давно бы пора поверить, что привычный мир изменился. Перекрёст сорвал маски с людей и явил истинную сущность. Гнилую, как у главы комиссии; а у кого-то бесстрашную. Астрих потряс воображение Ракитиной. Вытащил из горевшего здания, до последнего поддержал, когда возродился Скипетр, заживил рану и ушёл на встречу с герцогом! Слишком много для обычного человека, слишком доблестно и бесстрашно. Настоящий гость иной эпохи.

Они шагали в тишине. Запущенный сад и травы замерли, словно декорации. Нине казалось, что асфальт под ногами (от него исходило тепло, резкий запах смолы тревожил обоняние) — единственная крупинка реальности, а по бокам взгляд услаждали вырезанные и приклеенные к стенам игрушечного домика картины. А где-то, высоко-высоко, за живыми куклами наблюдали хозяйки-соперницы, открывая и закрывая дверцы в комнаты и коридоры. Прошла куколка через первый барьер, значит, надо приготовить второй и затаить дыхание: переступит или упадёт? Только бы жизнь не превратилась в череду серых дней!

— Всё нормально?

— Что? — Ракитина очнулась от размышлений.

— Ты словно очень далеко.

— Призадумалась.

— Беспокоишься?

— Нет. Чувствую себя в телевизионном шоу, — инспектор сжала губы, — они знают каждый наш шаг и развлекаются. В детстве у меня был кукольный домик. Мы с подругой снимали крышу и сочиняли всевозможные истории, тут происходит то же самое. Только там куклу можно было заменить, — она вздохнула, — а нам так не повезёт. Боги — это зло.

Они шагали по мостику через ручей. Разбитые плиты сдерживал стальной поручень, похожий на крыло летящей птицы.

— В Лигурии у нас не было выбора. Когда ребёнку исполнялось восемь лет, семья проводила ритуал. В зале стояли каменные фигуры покровителей, среди которых мальчик или девочка выбирали защитника.

— Если я не хочу?

— Для нас это был первый шаг на пути взросления. Праздник, подарки. Как гордилась мама, когда я показала татуировку! Мы считали феникса символом благополучия.

— А он предал вас. Бросил.

Ариадна опустила голову. Слова дочери попали точно в цель. Не сосчитать, сколько раз после пробуждения в иной реальности женщина размышляла о Нероте. Почему он не встрял в борьбу сестёр? Отчего так легко бросил на произвол судьбы всех подопечных? Неужели вся Лигурия в чём-то провинилась и заслужила смерть от руки демона? Да, если керра выживет после перекрёста, то откажется от бога. Сведёт рисунок.