Екатерина Корнюхина - Феникс поневоле

Сглотнув комок, возникший в горле, Шазаль кивнула.

Справа от нее, дернувшись, как от удара, хрипло крикнула Хэргал:

— Неужели ты думаешь, что после ТАКОГО ты спокойно сможешь встретить старость? Одумайся. Ты сейчас поставила крест на себе и, кстати, на своем сыне!

— Не лезь! — цыкнула на нее Толэсса. — Ты слишком любишь командовать. Я сильнее тебя, дорогая. Как я скажу, так ты и будешь поступать!

— Толэсса! — заорал Айкен в полном отчаянии. — Остановись! Что ты делаешь?!

— Милый, ты тоже заткнись. Тебе не нравится? Тогда иди к черту! Для тебя всегда важнее были братья и сестры, чем я и наш старший сын! Я сказала: заткнись!… — взгляд женщины снова обратился к Шазаль. — Чего ждем, милочка? Начинай гореть. С ног. Я хочу видеть, как твое тело будет осыпаться вниз пеплом. Только когда ты будешь лежать маленькой горсткой там, внизу, я отпущу Сакеша. Он вообще–то ни при чем и довольно милый мальчик. Но с вами же по–другому нельзя! — последнюю фразу она выдохнула с такой злостью, что по спине Шазаль скользнул холодок. Несмотря ни на что, она еще могла думать.

Почему вдруг Толэсса пожелала увидеть, как ненавистная СТАРШАЯ ВНУЧКА Китарлиса именно сгорит? Она посчитала, что так будет надежнее всего? Или, может, сам замок подсказал ей идею?

А ведь замку, пожалуй, хорошо известно, что…

Сгореть. Это так знакомо.

Сакеш, затаив дыхание, не спускал глаз со старшей сестры. Мальчик понял, что для его спасения требуется что–то очень страшное.

Шазаль напряглась, вспоминая, доставая из самых глубоких тайников своего существа ТО ОЩУЩЕНИЕ.

Гореть!

Пылающая драконья кровь. Невыносимое жжение под кожей.

Сгореть…

Драконья кровь, если уж воспламенится, горит ярко, и потушить этот пожар мало кто в силах.

Шазаль почувствовала, как по телу прокатилась волна покалывания, словно миллионы мельчайших иголок впивались в кожу. Внутри что–то забурлило, но боли пока не было.

Шазаль смотрела прямо в глаза Толэссы, видя, как у той, даже помимо желания, меняется выражение лица. Она уставилась на ноги Шазаль.

У девушки в этом не было нужды. Она чувствовала разгорающийся огонь, бегущий от кончиков пальцев вверх.

Вечерний сумрак осветился неярким пока сиянием. Красные отблески играли на камнях, освещали лица замерших людей.

— Шазаль, не надо… — простонал Юан.

Сияние разгорелось. Теперь стало видно, что на лбу Толэссы выступили мельчайшие капельки пота. Но не от страха или волнения, просто стало жарче.

Шазаль чувствовала, как нарастающее жжение добралось до коленей. Драконья кровь, пропитавшая каждую частичку тела Шазаль, бурлила сильнее.

И тут снизу донеслось громко и властно:

— Прекратите этот дурацкий спектакль!

Китарлис? Шазаль как–то отстраненно удивилась, но быстро поняла, что подсознательно все последнее время ждала именно появления деда. Лис был слишком хитер, чтобы умереть в самый ответственный момент.

— Отец… — глухо произнесла Хэргал.

— Господин Китарлис? — Толэсса была СЛЕГКА ошарашена, но не больше.

Было совершенно ясно, что она зашла слишком далеко. И что «воскрешение» главы семьи уже ничего не изменит.

— Ты сошла с ума? — взлетая, поинтересовался Китарлис таким тоном, словно выходил на минутку. — Что за бред? Кто тебе позволил? Я надеялся увидеть кое–что интересное, но не настолько же! Деточка, я пошутил насчет завещания. Поняла? И в конце концов, я не собирался умирать. А ты так по–детски поддалась на мелкую провокацию! Как, впрочем, всегда поддавалась. Тебе ведь говорили, что в замке есть места, куда заходить не следует?

Толэсса сделала паузу, потом, скривив губы, ответила:

— Главным все равно будет мой сын. Ты сейчас это подтвердишь при всех! Иначе этот мальчишка, которого ты так любишь, умрет! Не смей ко мне приближаться!

— Деточка, ты забываешься, по–твоему здесь никогда и ничего не будет. Хотя бы потому, что ты, придя в наш дом, принесла столько бед моим детям и внукам.

Краем глаза Шазаль увидела отсвет на плаще Китарлиса. Он был уже совсем близко.

— Назад! — рявкнула Толэсса и приподняла Саке ша над бездонной пропастью внизу. — Назад, ненавистная тварь! Ты всегда меня унижал!

— Ну вот, выговорилась… — как–то жалостливо вздохнул Китарлис.

— Немедленно! — Толэсса уже визжала, едва удерживая в руках забившегося в истерике мальчика. — Признавай моего сына! А эта пусть догорает!

Шазаль едва не улыбнулась. Сияние вокруг нее стало необыкновенно ярким.

Руки светились изнутри багровым цветом, а с головы срывались длинные языки жутковатого пламени.

И вдруг она увидела — далеко, за спиной Толэссы, на фоне ночного неба две стремительно приближающиеся, увеличивающиеся в размерах огромные тени.

Драконы, почуяв призыв родной крови, спешили на помощь.

Волосы на голове девушки зашевелились и поднялись, словно обретшие вдруг собственную волю. Жжение под кожей стало нестерпимым.

Все тело Шазаль засветилось, и сзади послышался голос Райвана:

— Шазаль, доченька! Шазаль!

В этот миг Сакеш, вывернув шею, увидел под собой зияющую черноту без дна и как–то слабо, надрывно всхлипнул от ужаса. Китарлис не выдержал, подался в сторону и прошипел:

— Толэсса, отдай ребенка.

— Нет, сначала ты! Немедленно!

И тут ее овеяла сильнейшая волна воздуха, гонимого мощными крыльями драконов. Они были настолько близко, что их видели все, кроме Толэссы, стоящей спиной.

— Что такое? Кто–то плохо меня понял, — зловеще проговорила женщина, поворачивая голову.

Неизвестно, что или кого она ожидала увидеть. Но вряд ли громадных чудовищ, которые по плавной дуге опускались к Шазаль.

— Что за… — Толэсса, на миг задрожав, повернула исказившееся от бешенства лицо к Шазаль. — Это твои штучки? Ты решила меня обмануть? Ну, так получи!

И она резко толкнула Сакеша вперед. Мальчик, надрывно крича, камнем полетел вниз.

Шазаль не могла его подхватить — она знала, что руки ее и все тело объято пламенем. Но там, внизу, метнулась какая–то светлая тень, и оттуда пахнуло терпким ароматом цветов.

— Ты решила обмануть меня! — орала Толэсса, выпрямляясь. — Ты решила, что умнее меня?

— Но ты сама выбрала… — Шазаль не знала, слышен ли ее голос в шипении и непрерывном гуле пламени.

— Так сгори!

— Нет. Это единственное, что я не могу сделать.

Шазаль хватило легчайшего усилия, чтобы приблизиться к осатаневшей женщине. Она протянула руку — и неутишимый огонь драконьей крови перекинулся на длинное платье Толэссы, на ее волосы, уложенные в сложную прическу.

Забившись на каменном уступе, Толэсса дико закричала.

Огонь, моментально сожрав ее одежду, добрался до тела. Крик женщины перешел в хрип и быстро оборвался. Она корчилась, не в силах избавиться от чудовищной боли, от жара.