Никита Разумов - Золотой Человек (СИ)

Нет. Николай закончил свою игру на середине. Он отвернулся, но девушка успела заметить, как по его щеке пробежала слеза.

— Что-то случилось? Почему ты плачешь?

Николай покачал головой, поправив голос, чтобы он не дрожал.

— Все хорошо… ты же знаешь, что я иногда плачу во время музыки.

Анастасия это действительно прекрасно знала. Это для нее не было удивлением, и уж точно никто не имел права презирать молодого человека. В какой-то степени она даже ему завидовала, все-таки он более хороший музыкант, раз понимает музыку до слез.

Но теперь Настя заметила обремененный вид Николая. Что-то случилось, раз он отвернулся от нее, закрывая глаза. Тем более он терпеть не может не доигранные мелодии.

— Я же вижу, что что-то случилось. Давай расскажи, не держи в себе.

Он встал с банкетки и медленными шагами, уставившись в одну точку — словно Анастасии и не было рядом, словно вообще никого не было рядом — подошел к низкой декоративной ограде, отделявшей набережную от спуска к реке. Что-то хотелось сказать, но он не знал что. Вернее не знал как. Как она отреагирует на его слова… а что если она не поймет?

Анастасия подошла и положила голову к нему на плечо, обняв руками талию.

— Ты чего-то боишься?

Лед прошел по телу Николая. То, в чем он себе боялся признаться или просто не хотел этого делать, само пришло от другого человека. Действительно, он сильно боялся.

— Да…

Николай тоже обнял девушку.

Венура волновалась, штормила. В такую погоду можно было не ждать пароходов с вальсами, ленточками и прочим. Теперь только черная, плещущаяся вода и полумертвый город вдалеке. Николай наблюдал за каждым перекатом гребней хаотичных волн, сталкивающихся друг с другом.

— Что-то произошло на докладе Владыке?

— Они хотят казнить Мак-Баумана. Мой последний шанс найти его они хотят обезглавить.

Анастасия замолкла. Николай только почувствовал, как и ее дыхание остановилось. Поняла ли она его? Она же не знает, зачем ему нужен Чадаев… наверняка и для нее казнь Артура не имеет никакого значения. Он ведь террорист.

— Это… немыслимо. Казнить человека за его взгляд… я не понимаю

— К черту его взгляд, Настя, он предатель и заслужил это, но неужели они сами не хотят найти его хозяина? — Он усмехнулся, даже с какой-то ноткой презрения. — Сказали, он не пойдет на контакт… Да я его поведу на этот контакт! А потом сожгу. Медленно буду жечь часть за частью, пока он не сдохнет от боли. Я сожгу даже пепел, что от него останется!

Николай практически перешел на крик. Настя оглянулась, нет ли кого вокруг, кто мог бы услышать такое. Что-то в его словах напугало девушку, она даже сделала шаг назад, сама не заметив того.

— Прости… я не должен был говорить такое… просто — он вцепился себе в волосы и опустил голову, отвернувшись. Голос его снова задрожал. — прости меня… я боюсь, Настя, я очень боюсь. Я не знаю, как быть и что делать. Тринадцать лет! Тринадцать! Я топчусь на месте и теряюсь в догадках. А они даже не хотят помочь… они смеются надо мной.

Эта идея, показавшийся Настя абсурдной, так вдохновила Николая, что он с воодушевленными и даже радостными глазами обернулся, взял за плечи девушку и начал что-то ей доказывать, переходя на полу истерический крик.

— Точно! Они смеются… все это глупый розыгрыш, шутка. Это все учитель подстроил, он же любит шутить — Николай засмеялся во все горло — ты понимаешь? Они разыгрывают меня и смотрят, как я мечусь по кругу с этим ножиком — он достал из-за пояса отцовский золотой кинжал — желая всадить его ему в сердце. О… даже если так я всажу, Всажу сначала Чадаеву, потом им!

— Николай… твои руки…

Настя крепко прижала Николая к себе, заставив его замолчать. Широкие глаза юноши начали успокаиваться. Он закрыл их и тоже обнял ее. Руки, которые только что полыхали, начали гаснуть.

— Ты… пугаешь меня. Не понимаю, зачем ты хочешь этой крови.

Николай опустил голову и отрицательно покачал. Рассказывать про то, что случилось в Ужице, он не мог. Хотел, но не мог. Ему почему-то казалось, что друзья и сами все прекрасно понимают… что не стоит так омрачать их. Он не хотел видеть, как его будут жалеть.

Ни одного человека в округе, ни одного рояля не звучит даже близко. Словно они вдвоем на этой набережной. Словно этот город построили специально для них. Но эта пустота начинала пугать… нагонять не просто тоску, но и ужас.

— С того самого дня — сказал Николай шепотом — когда я приехал, началось мое проклятье. Эти ужасные бессонные ночи… прости, не знаю, зачем рассказываю тебе все это — но Настя понимающе кивнула, готовая выслушать все, что он скажет — Каждый раз что-то новое… Дом, Слава, Отец… ты и ужасный черный человек, от которого веет дубовым холодом, таким, что все тело немеет. Он стоит надо мной, долго смотрит безо всякой эмоции… просто глядит на бездыханное тело ребенка. А потом… по его правую руку появляется папа и тоже начинает смотреть на меня рядом с ним.

— Ты этого боишься?

Николай не ответил. Он снова пошел в сторону инструмента, но на полпути обернулся к девушке, готовый что-то сказать.

— Я не могу больше бездействовать… пусть они делают что хотят, я сделаю по-своему.

— Пойдешь к Мак-Бауману?

— Да… прошу тебя, не говори об этом учителю… даже Заку не говори

— Ты уверен, что в одиночку справишься с ним?

Николай улыбнулся

— Тебя я все равно не возьму. Просто дождись меня, пожалуйста. Это слишком опасно, я не хочу и тебя потерять. Но у меня будет для тебя просьба.

Анастасия подошла к нему и взяла за руки. Николай увидел в ее глазах страх. Ужасный страх, который делал голубые глаза серыми. Но она была готова выслушать его, сделать то, что он просит. Это грело душу.

— Учитель наверняка что-то заподозрил. Можешь сегодня навестить Свиридовых и держать Зака дома, как можно дольше? Я не хочу встретить его там. Он меня точно не поймет.

Девушка кивнула головой и прижалась к груди Николая. Он обнял ее еще крепче, чувствуя, как сильно бьется сердце.

Дождь начал тихо накрапывать.

***

Юноша сам не до конца понимал, что он делает. Не только не понимал, а даже не верил в это. Без оружия, разве только при статусе золотого человека. Без всякого плана он шел к зданию специальной тюрьмы. Сердце колотится и уже готово пробить грудь молодому человеку с мольбой одуматься. Стук этот отдавался в тряске пальцев, холодном поту и безумных мыслях, не помещающихся в голову. Было бесполезно успокаивать себя рассуждениями «что делать?». Ясно, что просто так из тюрьмы человека не отдадут, даже майору Золотого Общества. Стоит ли использовать силу? Ведь как только огонь на руке загорится и будет направлен против кого-либо, его сразу объявят предателем. Стоит ли такая авантюра того, что в итоге юноше будет не суждено осуществить свою самую заветную мечту?