Никита Разумов - Золотой Человек (СИ)

Арочные стены, за которыми шли выходы в другие помещения, прямо возле арок, маленькими деревцами в рядах росли декоративные вишни и кусты с цветами. Все это превращало зал в огромный сад под небом.

— Великолепная у него трапезная? Не правда ли?

Чадаев сидел на троне, во главе стола. Николай сразу его заметил. Сердце сжалось, словно тело погрузили в ледяную воду. Дмитрий перекинул ногу на ногу и положил их на обеденный стол, бросив косой, отреченный взгляд на юношу. — Посмотри, какие арки. Они расписаны, над каждой крапели сотни мастеров.

Николай, сам не понимая, зачем это делает — его мысль не успевала за действием — наступил одной ногой на стул и, как по лестнице, взобрался на белую отполированную поверхность стола. Не спеша, он направился к Чадаеву. Он видел его лицо все яснее и яснее. Глаза наполнялись огнем, рука тряслась и разгоралась все больше. Он выхватил, с металлическим лязгом, саблю из ножен и крепко сжал ее. Теперь ты никуда не уйдешь… сегодня все закончится. Либо ты, либо я.

— Демонстративно встал на стол, чтобы показать, что находишься выше меня? — Чадаев сказал это голосом пониже. В нем снова появился тот пугающий оттенок. Дмитрий тоже поднялся с трона и медленно достал из ножен свою саблю. Чадаев встал немного сбоку от стола, но не принимал ни одну из знакомых Николаю боевых стоек. Он просто стоял с опущенным клинком и говорил с юношей.

— А не ошибешься? Если убьешь меня? — спросил Чадаев, и Николай почувствовал, как волна гнева заливает его, готовясь проломить последнюю плотину. Никола держал саблю поднятой и старался хоть немного думать головой. Солнце, что поливало весь зал лучами, медленно закрылось серыми облаками. Это случилось так быстро, словно кто-то специально нагнал эти тучи прямо над городом. В зале все покрылось мраком, бронза, стол, клинки перестали сверкать.

Чадаев продолжал

— Что если я стану лучшим отцом для Веридаса? Лучше, чем Маар… кстати, где он?

— Ты проиграл — ломающимся от злости голосом сказал Николай — Его Величество сейчас в безопасности далеко отсюда. А твоя жизнь сегодня оборвется здесь.

Николай с диким криком ударил саблей по Дмитрию. Чадаев с громким смехом, раскрытыми глазами, удивляясь, как быстро юноша перешел к действию, подставил блок. Раздался лязг. Дмитрий одной рукой с клинком оттолкнул все навалившееся на саблю тело Николая. Николай даже не поверил, что он сделал это без какой-то дополнительной силы… ужасная мощь. Юноша задел стул спиной и чуть не потерял равновесие. Он тут же сделал еще один резкий выпад, нанося удар острием снизу. Чадаев даже не стал его блокировать. Он с легкой ногой, как будто пританцовывая, отошел и пропустил Николая вперед. У него была возможность огреть юношу по спине, но он лишь улыбнулся и отошел, ожидая следующей атаки Николая. Юноша, вновь промахнувшись, сделал резкий разворот и попытался нанести рубящий удар. Он делал все как можно быстрее, но тело почему-то немело… оно боялось и дрожало. Гнев уступал страху, вернее сливался с ним в единое чувство.

Чадаев, продолжая насмехаться над ним, вновь поставил обычный блок, даже не взяв клинок в две руки, хотя Николай бил со всей силы. Владея оружием через одну руку, он мог действовать намного быстрее скованного юноши. Николай где-то в глубине понимал это, но продолжал наносить медленные разъяренные удары, один за другим. И после каждого отбитого удара он впадал в отчаяние. Он хотел разбить Чадаева, все эти годы, мечтал, но теперь, когда он стоит перед ним, Николай ничего не может сделать. Неужели он не готов… ведь Чадаев еще даже не контратакует, он играется с мальчишкой. Весь зал заполнился частым скрежетом клинков и смехом Чадаева.

— Нет… друг мой — протянул Дмитрий — Скрепп плохо тебя обучил.

Николай разозлился и, отставив руку, со всей силы собрав огонь в ладонь, метнул красный горящий шар в него. Дмитрий каким-то образом отбил его вниз своим клинком, и шар расколол начисто половину мраморного пола во всем зале.

Юноша выставил лезвие плашмя перед своими глазами и провел большим пальцем по нему. Вслед за пальцем на клинке оставался огненный след, сабля вспыхнула красным огнем. Чадаев тоже приложил два пальца к основанию своего клинка, и его лезвие тоже вспыхнуло синим пламенем само по себе.

Николай схватил эфес тяжелым хватом, двумя руками и поднял его до пояса. Теперь он несся на Дмитрия с огненным мечом. Чадаев тоже взял оружие в обе руки и выставил его против удара юноши. Два полыхающих лезвия столкнулись, сотни искр посыпались на пол. Зубы Николая так крепко сжимались, что уже начинала болеть голова. Он всем телом навалился на клинок, но Чадаев не поддавался. Он пересилил юношу и оттолкнул его от себя. Теперь Дмитрий перестал играться, он начал нападать. Искры то и дело заливали все вокруг. Металлические удары теперь сопровождались шумом движущегося огня и глухими хлопками. Николай шаг за шагом отходил. Молниеносные атаки Дмитрия было не то, что трудно отбить. Их было невозможно заметить. Только сверкающие синее и красное лезвия в темноте.

У входа послышался лязг сабли. Анастасия вошла в зал и увидела, как дерутся Николай и Чадаев. Она выхватила свой клинок и ринулась к спине Дмитрия. Теперь Чадаев оказался зажатым между двумя противниками, и ему приходилось поочередно отбивать атаки. Но он по-прежнему делал это с легкостью и насмешкой.

— Ты хорошо дерешься — сказал он Насте, отталкивая его силовую атаку. Дмитрия оттесняли к выходу из зала, он схватил один из стульев для гостей и швырнул его в Анастасию. Девушка подставила спину, но тяжелый стул все равно сбил ее с ног. Чадаев одной рукой перепрыгнул через стол и устремился к дверям. Николай не отставал от Дмитрия, он тоже перепрыгнул через стол прямо перед ним. Искры продолжали разлетаться во все стороны.

Настя поднялась на ноги и обходила Чадаева со стороны, чтобы не дать сбежать. Он оттолкнул Николая ногой и успел чиркнуть ему горящим клинком по ноге. Николай закричал не столько от пореза, сколько от синего пламени. Анастасия, увидев это, перепрыгнула через стол и подбежала к юноше. Чадаев уже выбегал из комнаты.

— Нет… быстрее, он уйдет! — крикнул Николай сквозь боль, поднимаясь на ноги и держась ладонью за кровоточащую рану. Анастасия пропустила его слова мимо ушей и прислонила два пальца к его порезу. Тут же голубое свечение от ее рук начало понемногу убавлять боль юноши и останавливать кровь. Ее четвертая составляющая всегда эффективнее всего работала на Николае, словно и существовала только для него. У Николая в голове не укладывалось, что они посмели потерять целую минуту. Он ринулся за Чадаевым со всех ног, с глухим, подавленным криком. Настя побежала следом.