Александра Лосева - Заледенел дом

После сундуков наступил черед бочек, в которых обнаружилась вода, а за одной из них - явно припрятанная на черный день солидная бутыль, наполовину заполненная какой-то темной жидкостью. Иефа открутила пробку, сунула нос в бутыль и закашлялась, утирая слезы.

- Воняет, как из стакана моего папаши, - сообщила она Вилке. - Жуткое пойло. Крепкое. Ни одна зараза не выдержит.

Силы были на исходе, Иефа торопилась, холодея от мысли, что не успеет, что потеряет сознание раньше, чем все подготовит, и в то же время отчаянно трусила. Совомедведь бродил по комнате вслед за неуемной хозяйкой и тревожно совал морду ей в руки. Сбросив со стола груду грязной посуды, Иефа поставила в центр кувшин с водой, бутыль с бормотухой, положила бинты, нож.

- Негусто, - пробормотала она, оглядывая свой сиротский арсенал.

- Могло быть и хуже, - отозвалась ведьма.

- Тебя нет, - Иефа села на лежанку и устало опустила веки. - Тебя. Нет.

- Меня нет, - согласилась ведьма.

Иефа вздохнула, открыла глаза, последний раз окинула взглядом пустую комнату.

- Больной, вы в беду, - сообщила она сама себе и ухмыльнулась жалкой залихватской ухмылкой. - Пора принимать решительные меры.

Срезать с себя одежду одной рукой, стараясь не задеть обугленную деревяшку, торчащую из тела, оказалось совсем не так просто. Иефа то обливалась потом, то тряслась в ознобе, неловкими движениями вспарывая такую непрочную на вид ткань рубахи. От боли мутилось в голове, и воздух в комнате, казавшийся таким прохладным и свежим вначале, пыльной паклей набивался в легкие, застревал в горле. Намокшие волосы липли к щекам, и время тащилось медленно, слишком медленно, чтобы терпеть. "Держись, держись, - задыхаясь, твердила себе полуэльфка. - Тебе никто не поможет, так что держись..."

Покончив с рубахой, Иефа решила, что больше не может, и что лучше уж оставить все, как есть, и что будь что будет, и вообще... Есть ведь предел? Обугленная деревяшка торчала из грязного белого плеча, вокруг нее запеклась кровь, края раны отекли и были горячими. Если это стрела - а что еще это может быть, кроме стрелы, полуэльфка не знала - значит, наконечник или застрял в теле, или торчит из спины. Что при этом нужно делать, представлялось очень смутно. Кажется, если наконечник застрял, стрелу придется проталкивать. А если торчит, значит, его придется обламывать. Так это или нет, подсказать было некому. Иефа вспомнила про свою совиную привычку вертеть головой на сто восемьдесят градусов и вознамерилась было как следует рассмотреть спину, но трюк не удался. Голова поворачивалась ровно настолько, насколько это возможно для обычной полукровки, и ни на йоту больше. Скосив глаза, Иефа попыталась разглядеть наконечник, но над вспухшими краями раны едва виднелся обломок древка, такой же обугленный, как и спереди.

- Значит, будем вытаскивать, - сказала полуэльфка и заплакала. Всхлипывая от неотвратимости происходящего, она смыла, как могла, грязь с плеча и полила немного себе на голову. Фыркнула, утерла мокрое от слез и воды лицо. Поставила кувшин на стол и взялась за бутыль. Постояла с минуту, собираясь с духом, потом сделала несколько больших глотков и плеснула бормотухи на рану. Огонь полыхнул одновременно в плече и в глотке. Иефа взвыла, ухватилась здоровой рукой за стол, чтобы не упасть. В голове зашумело.

- Папаша учил, что пить лучше на голодный желудок - и брюху тепло, и забирает быстрее, - пробормотала она невнятно и обвела мутным взглядом комнату. - Ну, ты, герцогиня недоделанная! Где ты там?! Комментарии будут? - никто не отозвался. - Ну и черт с тобой, стерва.

Иефа сплюнула, пропитала бормотухой тряпку, села, с тоской посмотрела на бутыль. "А неплохо было бы напиться так, чтобы вообще ничего..." - мелькнуло в голове. Иефа обхватила ладонью древко, сделала глубокий вдох и потянула изо всех сил.

- Зулин, не надо! - в отчаянии проревел Стив, но маг даже головы не повернул. То ли не слышал, то ли не хотел слышать. Он был сосредоточен, собирался бить наверняка. - Зулин, не надо!

Иефа рыла яму руками, обламывая ногти и ранясь. Земля на заднем дворе церкви Единого была твердой, но взять что-нибудь - палку или камень - остроухая не догадалась. Руки были ободраны до крови и саднили, а потом Иефа пропорола ладонь чем-то острым, и кровь побежала веселым тонким ручейком, впитываясь в сухие бурые комья. Нужно было убежать от мальчишек в лес. Нужно было бросить котенка на ближайшей свалке...

Она обернулась на крик, распахнула глаза - серые. Синие? Потом перевела взгляд на Зулина.

Нужно было не высовываться - они получили бы, что хотели, они всегда получали то, что хотели... Иефа горстями высыпала землю из ямы, а потом наткнулась на ветхий обрывок ткани, в который было завернуто что-то, что оказалось старой почерневшей косточкой размером с фалангу пальца. Иефа провела по кости рукой, испачкав ее землей и своей кровью, подержала в ладони и равнодушно отшвырнула в сторону. Я хоронила котенка, папа...

Иефа ползла по коридору, и он расплывался перед ней мутным пятном, стирались границы, путались смыслы, время воронкой засасывало ее куда-то в глубину, и она забывала свое имя. Открывалась дверь, мелькал подол рясы, свистела султанатская плеть, верещали гоблины, и чудовище внутри взрыкивало, вырывалось на волю, и тогда ее прижимало к груди прохладное дно ущелья, и там, на дне, было лучше всего. Не бояться, не думать, не быть.

Дремлешь, похожий на памятник,

Непостижимый сырой земле...

- Проходи мимо, саиб, я тебе не по карману.

- Не сопротивляйся. Я могу помочь тебе. Ты взяла меня с собой - зачем же теперь отказываться? Твои хваленые друзья убили тебя и ушли. А я с тобой. Прими меня - одна ты не справишься. Не сможешь.

- Тебе придется что-то решать с девочкой. Она неспокойна. Она не любит себя и не верит в себя. Она может вспыхнуть в любой момент. Это опасно - понимаешь?

- Она не ребенок. И я не имею совершенно никакого отношения к ее комплексам. Я вообще не имею к ней никакого отношения.

- Ты вытащила стрелу - молодец, теперь ты храбро умрешь от заражения. Ты уже сгорела один раз - сгоришь и второй, в лихорадке. Я спасу тебя. Я сделаю тебя сильной. Я никогда тебя не брошу. Просто попроси - и я буду с тобой, буду в тебе, буду для тебя, буду тобой... Ты же знаешь меня. Ты все знаешь...

- Иефааааааааааааа! - надсадно закричал Стив и рванулся вперед так, что...

- Ты для них - никто. Даже твой замечательный дварф пальцем не шевельнул, чтобы тебе помочь. И не надо врать себе про плен и гибель. Ты все видела. Мы все видели. Они использовали тебя и бросили. Мы уничтожили всех в той пещере. А твои друзья отсиживались в укрытии. Как всегда. Вспомни, просто вспомни, сколько раз так было. Я спасала тебя. Давала тебе силы, давала тебе магию. Я с тобой... С тобой, пичуга...