Александра Лосева - Заледенел дом

- Может. Ты же сам видел, там, возле дварфского схрона.

- И ей от этого всегда так... больно?

- Да. Наверное. Я не знаю.

- Что ты вообще про нее знаешь... - тоскливо пробормотал Стив.

- Немного, - согласился Норах. - Стой, здесь кровь. Видишь, на стволе.

- Совсем чуть-чуть.

- Будто носом пошла... То ли не впускала, то ли выгоняла. Если, конечно, никто ей по носу не дал. А это вряд ли, потому что след один.

- Ты можешь не темнить? - Стив снова ощутил непреодолимое желание двинуть орка топором, настолько его взбесило ощущение непричастности. Кто он такой? Как он смеет, этот залетный вымогатель, знать про пигалицу что-то, чего не знает он, Стив?

- Два раза на моей памяти Иефа использовала магию. Первый раз, когда лечила меня. Я нашел ее с залитым кровью лицом в десятке шагов от себя. Второй раз, когда она чуть не сожгла вашего эльфа, и тогда у нее тоже шла носом кровь, - терпеливо объяснил Норах, чем разозлил дварфа еще больше.

- И чего ты вообще за нами потащился! - не считая возможным пнуть орка, Стив пнул вылезший из земли корень.

- Послушай, Стиван, - Норах остановился. - Я тебе не нравлюсь, да я и не обязан. И потащился я, как ты это называешь, не за вами, а за ней. И потащусь дальше, даже если она будет категорически против. Я валялся мордой в землю и считал минуты, которые мне остались. Я послал за помощью. Знаешь, что самое смешное? Я послал за вами, а пришла она. Оборванная, истощенная и основательно свихнувшаяся. Пришла и спасла мне жизнь. А потом заявила, что я ей ничего не должен. Так что я потащусь.

- Я понял, - хмуро сказал Стив.

- Я просто хотел прояснить... - но что он хотел прояснить, Норах сказать не успел. Бормочущий ночной воздух прорезал тонкий отчаянный, какой-то птичий, крик. Где-то недалеко, шагах, может, в ста или ста пятидесяти, кричала полуэльфка. Орк повернулся на крик и побежал.

***

- У тебя лицо мокрое, - сказал Себастиан де Виль. - Ты плакала?

- Немножко, - ответила Иефа. Шагнула вперед, остановилась. - Я пришла.

- Я знал, что ты придешь. Ты не боишься?

- Нет.

- Почему?

- Разве это имеет значение? - Иефа улыбнулась, отерла мокрые щеки. - Вы так похожи. Вы оба все время спрашиваете не о том.

- Мы оба... - рыцарь переступил с ноги на ногу. - Мы оба?

- Я все про вас знаю, Себ. Помнишь, она сунула руку в пылающие угли?

- Помню, - мгновение помедлив, ответил сэр Джон. - Откуда ты знаешь?

- Это была я, Себ. Мне просто очень хотелось проснуться.

- Ты? - в голосе рыцаря послышалось такое безграничное удивление, что Иефа рассмеялась.

- Помнишь, ты сбил молнией перепелку? Ты остановился в лесу на ночлег и спугнул ее, согнал с теплого гнезда, помнишь? Ты держал ее на ладони, ослепшую от боли, и не давал ей умереть. Ты сказал тогда, что она ни в чем не виновата, что ей просто не повезло. Помнишь?

- Помню.

- Это была я, Себ. Помнишь, ты пожалел волчицу, отпустил ее к детенышам? Ты был добр тогда, потому что кровь Этьена Монблана на твоих руках была еще теплой, и тебе казалось, что теперь все будет по-другому. И ты отпустил ее. Это была я, Себ. Я была в библиотеке, когда Элена впервые увидела, как ты пытаешься создать сферу. Я была ею, когда Этьен предлагал ей спасение в обмен на постель. Я была в горящем доме, когда он ускользнул от тебя в последний раз перед смертью. Я была на дыбе, была в застенках, я стискивала зубы, когда тюремщики приходили к ней поразвлечься, я была на суде, я была прикована цепями к столбу, когда ее сжигали. Я была там, Себ! Я все о вас знаю, и я сыта вами по горло, вами обоими. Поэтому я пришла, Себ. А не потому, что ты скроил страшную рожу и сказал, что всех убьешь. Не убьешь. А твои гоблины... Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что ничего не выйдет, кроме отвлекающего маневра. Ты же ничего другого не планировал.

- Нет. Не планировал.

"Впусти меня! Впусти меня!" - бесновалась ведьма.

- Знаешь, сначала я думала, что это просто сны. У бардов богатая фантазия - иногда такое приснится, что неделю вспоминаешь и вздрагиваешь. А потом я почувствовала, как ты смотришь мне в спину. А потом услышала твой голос. А потом увидела твое лицо. Я узнала тебя, Себ. Я. Не она, не Элена. Тогда она еще сидела тихо и ждала своего часа. Я узнала тебя. А ты узнал меня. Не ее во мне, а меня, Иефу, барда, полукровку. И я все время ждала тебя, а ты все время меня бросал. Ты прятался от меня, и я не могла понять, почему. Я придумывала объяснения, которые яйца выеденного не стоят, я злилась. Потому что нельзя вот так узнать кого-то и просто исчезнуть, нельзя, но ты именно так и поступал все время. Исчезал. А потом они убили меня и тоже бросили, и тогда все встало на свои места.

- Подожди, не говори больше ничего, - попросил Себастиан и шагнул к Иефе.

- Нет, - оборвала его полуэльфка, - тебе придется слушать.

"Впусти меня, тварь! - рыдала Элена. - Впусти меня!"

- Ты большой лжец, Себ. Ты солгал, когда сказал, что постараешься не быть жестоким со мной, когда сказал, что постараешься сохранить мне жизнь и рассудок. Она слишком глубоко сидит во мне, чтобы я этого не понимала. И это кровь, Себ. Ты не сможешь дать ей другое тело. Она обречена быть в моем, или не быть вовсе. Как ты собирался убить меня, Себ? Нет, можешь не отвечать. Наверняка за четыреста лет ты изучил массу разнообразных способов и методик. Но что потом? Будешь смотреть ей в глаза и видеть меня? И гадать, осталось ли что-то от меня там, внутри? И тосковать, и жалеть о том, что сотворил? Будешь слушать, как она говорит моим голосом, будешь искать в нем мои интонации? Будешь ведь.

- Иефа!

- Помолчи, Себ. Ты солгал. Плевать, я для тебя никто, так что это не преступление. Но ты солгал сам себе. Знаешь, почему ты затеял весь этот балаган с гоблинами и попыткой мирного решения вопроса?

- Иефа, пожалуйста! - Себастиан сделал три широких шага и оказался вплотную к полуэльфке, схватил ее за плечи. - Иефа, пожалуйста...

- Что - пожалуйста, Себ? Замолчать? Пойти с тобой? Впустить Элену? Умереть? Что - пожалуйста, Себ?

- Пожалуйста, не плачь...

- Я так устала, Себ, - всхлипнула полуэльфка. - Я так устала. Если бы ты мог просто освободить меня от нее, ты освободил бы, я знаю. Но ты не можешь. Не можешь?

- Не могу.

- Тебе придется убить меня, да?

- Да.

- Не убивай меня, Себ. Ты ведь не хочешь.

- Что же мне делать, милая?

- Не знаю, Себ. Мне не четыреста лет. Мне всего девятнадцать. Просто не убивай меня.

- У тебя кровь носом идет.

- Я знаю. Она всегда так делает, если ей что-то не нравится. А сейчас она просто вне себя.

- Она причиняет тебе боль?

- Да.

- Много?

- Много. Не убивай меня, Себ.

- Если бы я мог...

- Ты можешь. Потому что это уже давно не любовь, милый. И не чувство вины. И даже не веление долга. Это просто дурная привычка, инерция... - Иефа зажмурилась, смахнула слезы. - Видишь, какие умные слова я знаю. Ты так давно ищешь способ... И не находишь. Не потому, что его не существует. А потому, что ты не хочешь его найти. Видишь, как все просто, Себастиан.