Анна Муссен - Граница. Трилогия (СИ)

Вот только оказавшись внутри камеры, стоя напротив него, все мысли исчезли, и если бы она попыталась сейчас что-нибудь сказать, то смогла бы издать лишь непонятные, не связанные друг с другом по смыслу слова.

Даже не фразы.

— Ты не дала о себе знать по собственной воле?

Альта кивнула.

Это было правдой. Пусть не с самого начала, пусть не очень убедительной даже для самой себя, но правдой.

Сейчас, если бы он и Якоб не встретились, она бы ничем себя не выдала, даже увидев Яна издалека. Даже если бы Якоб, впоследствии, ни о чем бы не узнал. Даже если бы она попросила Еву, наверняка узнавшую потом об этой встрече, молчать и никому, даже Кириллу не рассказывать, Альта бы не показалась перед Стражем.

И дело теперь было вовсе не в том, что она слишком далеко зашла, став фигурой на шахматной доске провидицы. И не в том, что она была единственной, по словам Евы, кто мог изменить мир к лучшему.

Дело было не в возвышенных ценностях окружающих ее людей и сверхлюдей. Альте было на них все равно.

Эгоистично, неправильно, равнодушно — все равно.

Дело было в страхе.

Но не в том, который сковывал, когда она видела Врагосов, пожиравших своих жертв. Или в том, который заставлял сердце биться медленней, когда она пряталась, боясь быть найденной или узнанной.

Этот страх был глупым. Смущающим и совершенно необоснованным, но заставляющим чувствовать себя не сильным Навиром, а слабой девушкой, не способной посмотреть в глаза тому, с кем мечтала обмолвиться хотя бы парочкой слов всю свою сознательную жизнь.

— Я видела Вас, — начала Альта. — Когда, после случившегося в Центре Развития Вы пришли к моим родителям, я была в своей комнате.

Девушка мельком посмотрела на Офицера, а тот отвел взгляд, хмурясь от осознания того, в каком именно свете она, скорее всего, его видела.

Извиняющимся. Сломленным. Потерянным.

Потерявшим то, что сильнее всего хотел уберечь.

Сам он помнил те дни лишь рваными обрывкам в воспоминаниях. О разговорах, которые он с кем-то вел, Ян узнал лишь позже, из отчетов, когда вернулся на Центральную Базу. О том, что случилось с теми, кто его окружал, мужчина так же узнал из исписанных Стражами бумажек.

— Почему ты не вышла ко мне? Или же, уже тогда?..

Ты уже тогда предала всех нас, хотел бы он сказать, но сил произнести эти слова вслух у него не нашлось.

— Я хотела!.. Но… Мне не позволили. Я хотела, сказать Вам, что жива, но… В тот раз… Я не смогла выйти к Вам.

Но это ведь был не единственный раз, горько подумал Огнев.

— Это ты тот информатор, с которым встретилась помощница Висова на Юге?

— Да.

— Ты отбывала на Север тем же поездом, что и Каратели?

— Да…

— Ты видела меня на платформе? Майю? — спрашивал Ян, называя подругу по имени. — Нону? Агния?

— Видела…

— И Нону на крыше поезда от Юрбита спасла ты?

— Да, — чувствуя вину перед Стражем, признавалась девушка.

— Столько раз… Ты могла сообщить нам о себе столько раз, — не сдержавшись, сквозь зубы проговорил Огнев. — Но не стала. Зная о том, как всем было тяжело после твоей смерти, ты просто отсиживалась на Юге все эти два года.

— Это не так… Внутри Стены я нахожусь где-то последние шесть месяцев… Плюс минус неделя…

Звучало как оправдание на необоснованное обвинение, но девушка знала, что обвинение было обоснованным, и злиться на нее Особый Класс имел полное право.

— Внутри Стены?.. Это значит?..

— Я жила в Мертвых землях, — пояснила Альта, и их глаза наконец-то встретились. — Там можно жить.

— Невозможно, — покачал головой мужчина, не соглашаясь с ней. — В Мертвых землях нельзя жить. Там ничто не рождается. Ни растения, ни животные. И Врагосы…

— Вы должны знать, кто я на самом деле, — с грустной улыбкой на лице, произнесла девушка. — Врагосы Навирам не опасны… Именно так я… Именно благодаря этому я столько раз выживала.

Разговор все же дошел до тех событий, о которых обоим одновременно и хотелось, и не хотелось говорить. Оба, как подметил Якоб, боялись говорить о том, что произошло на Юге. А о том, что последовало после этого, после их первой встречи, говорить и вовсе было неловко.

— Офицер Огнев, почему?..

— Не нужно, — перебил ее Ян.

— Что?..

— Ты больше не курсант Границы. Без надобности обращаться ко мне, как к старшему по званию.

Подобные слова больно ударили по самолюбию Альты.

С каких это пор Офицерам, пусть и Особого Класса, было позволено решать, кому быть курсантом Границы, а кому нет?! Тем более говорить подобное, зная, как она, Альта, мечтала стать Стражем.

Тем, кто будет защищать слабых. Тем, кто будет сражаться бок о бок с товарищами. Тем, кто хотел походить на другого Стража, который сейчас стоял перед ней и смотрел прямо на нее.

Не за спину, не в сторону, и даже не на пол, изучая собственные ноги. А на нее. Прямо. Глаза цвета холодного летнего неба в упор смотрели в глубины синих, подобно поверхности океанов Старого мира, глаз.

Желание возмущаться, как в прежние времена, отпало моментально.

Если посмотреть на сложившуюся ситуацию со стороны огненного Стража, то подобное к себе отношение она вполне заслужила.

Для Особого Класса, она сейчас ничем не отличалась от Якоба.

— Ты прав, — произнесла она, непривычно для обоих обращаясь к нему как к равному. — Мне тебя теперь не догнать, как бы я не старалась.

Оба понимали, что сказанная ею фраза означала.

— Так почему ты не сказал мне?.. — осуждающе, но пытаясь не дать слезам выйти наружу, спросила она. — Три года ты слушал о том, как я тобой восхищалась. Неужели это было так забавно?

— Нисколько, — сказал Ян. — Это раздражало сильнее, чем все твои необдуманные поступки вместе взятые.

— Так почему же не прекратил это?.. Ты ведь меня узнал, да? Тогда, когда Майя нас представила. Поэтому ведь повел себя так…безразлично. Страж, что всегда вежлив с незнакомцами, не удосужился даже кивнуть в знак приветствия.

— Я…не хотел этого прекращать, — признался Огнев, сам от себя такого не ожидая.

Говорить о притихшей напротив него Альте и вовсе было бессмысленно. Такого ответа она не могла придумать даже в самых смелых своих фантазиях.

— Почему?.. — смогла выдавить она из себя, подходя ближе. — Почему?..

Она смотрела на него снизу вверх, приблизившись настолько близко, насколько позволяла внезапно появившаяся в камере духота.

— Почему ты так придирался ко мне? Почему ты слушал все это на протяжении трех лет? Почему не хотел прекращать, если это так раздражало?

— Придирался, чтобы ты стала сильнее, — выдохнул мужчина, замечая мерцающие в глазах девушки блики от коридорного света. — Чтобы быть уверенным в том, что ты сможешь о себе позаботиться.

До этого не вызывавшие сильный дискомфорт руки, связанные за спиной, заныли, прося, чтобы их освободили от плетеных оков и позволили прикоснуться к стоявшей рядом девушке.