Лилия Гаан - Страстные сказки средневековья. Книга 1.

Епископ знал, насколько суеверен и подозрителен король, поэтому не удивился, увидев, как тот побледнел от страха. Но Людовик не сдавался.

- А чем вам помешала парфюмерша Катрин Прель? Она составляла для королевы ароматические масла, однако вы её схватили и подвергли допросу. Свояченица покойного барона де Ла Рош мадам Маргарита недавно на аудиенции так же жаловалась на ваш произвол в его владениях.

Дон Мигель заинтересовано глянул на короля. Он и не подозревал, что сумел взбаламутить такую тину. Кто такая мадам Маргарита? Какое отношение имела к его жене свояченица покойного барона?

- Ах, ваше величество,- между тем немедля кинулся на защиту своего протеже епископ,- никто не любит инквизицию, и все оскорбляются, когда им задают неприятные вопросы! Но мы - служители церкви, тоже люди и можем ошибаться. Зато, как только на страну обрушится мор, то сразу же все кричат: Спасите нас от бича Божия! Вспомните, как четыре года назад эпидемия чумы поразила ваш город! Разве это не признак того, что Создатель разгневался на Париж? В городе проводятся черные мессы, а прево вашей столицы реагирует так, как будто это безобидная игра в салочки!

- Покойный барон де Ла Рош был отважным воином, имеющим право распускать собственное знамя, всегда окруженный вассалами, неужели бы подобный человек позволил мне бесчинствовать в своих владениях?- хмуро подхватил граф.

Но короля отнюдь не смутили эти оправдания, он предпочел их вообще проигнорировать.

- Не знаю, граф, - язвительно заявил он,- я ведь не знаком с методами работы инквизиции! Но настоятельно прошу вас оставить в покое семью покойного барона! Его сын, в силу небезызвестных вам обстоятельств, сейчас вассал моего брата, но мне неприятно это беспрецедентное давление на уважаемую семью, из-за какой-то никому неведомой ведьмы!

Слово было сказано. И дон Мигель с замершим сердцем впервые убедился, что находится на правильном пути. Значит, на него пожаловался сам Рауль, и, следовательно, у того были причины бояться деятельности графа.

Между тем король ещё не закончил.

- Мы не в первый раз с вами встречаемся, граф! Благодаря именно таким людям как вы, папский престол может проводить свою политику с виртуозным блеском, но дела моего королевства не нуждаются в постороннем вмешательстве! Ведьмы ли, или ещё что..., я как-нибудь разберусь сам!

Де ла Верда даже не мог вспомнить, когда его ещё так оскорбительно ставили на место, да вдобавок король, который слыл изощренным дипломатом.

- Разрешение на розыск я получил от епископа Парижского Гильома Шартье,- наконец, счел нужным объяснить он.

- Я не сомневаюсь, что все ваши действия были согласованы с властями, но в данном случае, епископ превысил свои полномочия, потому что розыск велся не только в Сите, но и в других частях города! - отрезал король.

После этого заявления оправдываться было бесполезно - с королями не спорят! Поэтому, покорно проглотив обиду, они с епископом опять заговорили об угрозе войны, умоляя Людовика не разрывать Перронских соглашений. Но тот даже слушать ничего не захотел, твердо заявив, что документ был подписан под страшным давлением, и он не считает нужным его соблюдать, так как его статьи оскорбительны для королевской чести.

- Но против вас в таком случае соберется довольно сильный блок противников - от собственных вассалов до извечного противника короля Англии, хотя видит Бог, у этой страны проблем не меньше, чем у Франции! - взывал к его благоразумию взволнованный епископ.

Но видимо сегодня был не их с графом день.

- Я согласен не прерывать соглашений, если Карл явится на суд парижского парламента, - с апломбом заявил король,- они уже давно его вызывают!

Легаты обреченно переглянулись. Конечно, если бы они имели дело с сумасшедшим, тот, может быть, и появился в Париже, чтобы добровольно сложить голову на плахе по приговору кучки науськанных королем горожан. Но Карл Смелый таковым не являлся, и его знаменитая отвага не имела ничего общего с безумством!

- Мы передадим герцогу ваше предложение! - наконец, устало согласился де ла Верда.

Возвращались они с епископом домой подавленными, не зная, как поступить в этой непростой ситуации. Как привести к миру две стороны, каждая из которых меньше всего на свете желает примирения?

- Как только мы передадим герцогу предложение явиться в суд, состоящий из каких-то жалких лавочников, которых король ради собственных целей так возвеличил, оскорбленный Карл сразу же начнет войн! - граф угрюмо подвел итог разговора.

Он был настолько расстроен, что епископ даже счел нужным его успокоить.

- Не надо впадать в грех уныния, сын мой, из-за дел, на которые вы не в силах повлиять! Война в этом королевстве, по-видимому, дело решенное, поэтому наше вмешательство имело чисто формальный характер. Святая церковь сделала все возможное, чтобы война не началась, но не получилось! Значит, мы умываем руки и теперь уже в виде посторонних наблюдателей смотрим на то, что из всего этого выйдет!

Но привыкший к победам на дипломатическом поприще, дон Мигель не прекращал сокрушаться, виня себя в таком грандиозном провале.

- Король никогда бы не осмелился вести себя столь дерзко с папскими посланниками, если бы не моя сыскная деятельность! Стефания загубила нашу миссию!

- Ну-ну, сын мой,- по-отечески похлопал графа по плечу его преосвященство,- не надо так убиваться! Вы ещё молоды - будут и падения, и взлеты, не принимайте близко к сердцу укоры королей! Да и, по здравом размышлении, вы сами поймете, что король просто воспользовался поводом вести себя так непримиримо - не будь этой истории, он бы нашел другую!

И мудрый епископ тут же сменил тему разговора.

- Мне кажется, - интимно обратился он к собеседнику,- что именно у этих жалобщиков на ваш произвол и находится графиня. Они её прячут для каких-то своих целей, только я никак не пойму, для каких именно, и это меня сильно тревожит!

Дон Мигель меланхолично пожал плечами. Он итак устал за эти дни, как собака, а тут ещё с таким треском провалившиеся переговоры! Его самолюбию был нанесен болезненный удар.

- Её светлость красивая женщина, может, де Сантрэ не хочет с ней расставаться?

- Но как он думает её скрывать?- удивился Братичелли,- такая красавица не иголка в стоге сена. Подумать только, ради простого увлечения пусть даже очень красивой женщиной вмешать в это дело самого короля! Не понимаю..., глупость какая-то! Что вы теперь намерены делать?

- Не знаю,- раздраженно вздохнул граф,- но без твердых доказательств вины де Сантрэ, к королю не сунешься, а у меня их нет! Буду искать! Ведь не под землю провалилась Стефания, вот как её найду, тогда и потребую у короля справедливого суда над клеветниками!