Лилия Гаан - Страстные сказки средневековья. Книга 1.

С этими словами де Монтрей уложил свою возлюбленную на лавку, укутал одеялами и плащом, а сам сел рядом и, поглаживая по руке, нежно заговорил:

- Жил однажды в Париже один немолодой лекарь, учащий школяров медицине, жил он скучно и невесело, но вот однажды утром с ним случилось чудо....

- А ещё он был фантазером и необыкновенно добрым человеком,- улыбнулась Стефка и сонно потерлась щекой о его теплую, пахнущую лекарствами ладонь.

Профессор тихо рассмеялся в ответ и продолжил и дальше, что-то ласково нашептывать, пока она не погрузилась в глубокий без сновидений сон, так и ощущая его руку на своей щеке.

Пробудилась женщина уже ближе к полудню оттого, что во всем доме послышались звуки пробуждения его обитательниц. Захлопали двери, послышались резкие звуки голосов, топанье ног и потянуло запахом еды из кухни.

При свете дня её клетушка выглядела еще более захламленной и грязной, чем в смягченном сумраке ночи. Хлам из тряпок и прутьев был покрыт плотным слоем грязи и пыли, паутина красовалась во всех углах. А выглянув из маленького окошка, она увидела перед собой только черепичные кровли соседних домов. В общей сложности, постоялица могла сделать только три шага к окошку и два к двери.

- Как же я буду здесь сидеть?- проговорила она вслух, растерянно оглядывая весь этот кавардак, пока ещё кое-что не вспомнила, - а где же этот безобразник Тибо? Пресвятая Дева, неужели нас с ним выгонят даже из борделя?

Но долго ей терзаться страхами не дали. Вскоре дверь скрипнула и в проеме появилась припухшее со сна лицо, какой-то растрепанной девицы, которая даже не удосужилась надеть на рыжие разлохмаченные кудри чепец.

- Эй ты, новенькая,- зевнула она во весь рот,- иди вниз обедать, тебя Мами приглашает! Да..., там твой урод торчит, всех уже довел!

Стефка, со сжавшимся от страха сердцем, торопливо привела кое-как в порядок помятую юбку и съехавший на бок чепец, и чуть ли не бегом проследовала вслед за проводницей. Они прошли вчерашним путем, и спустились вниз по винтовой лестнице на кухню, где за большим длинным столом сидели за обедом, где-то около двух десятков девиц. Почти все они были простоволосые, с опухшими бледными лицами, и кое-как одетые. Вяло, с явной неохотой ворочая в мисках с похлебкой ложками, жадно потребляли воду. На Стефку девки глянули безо всякого интереса. Их больше занимал вовсю резвящийся вокруг стола карлик.

Графиня так и замерла на пороге, глядя на коленца своего шута. А тот весело приплясывая, то нагло задирал шлюхам юбки, то щипал их за пышные зады, и при этом громко напевал:

- Девки у Мами такие красотки, попки как дыни, а грудки как попки! Мягче матрасов у них животы, будем резвиться на них я и ты! Дай же мне губки - тебя поцелую, в кровать завалю я из кисок любую!

Киски кисло поморщились, страдая от головной боли. Судя по заплывшим глазам девушки мучились похмельем, а тут ещё этот неугомонный карлик!

- Твой? - сурово спросила графиню одна из них, пышнотелая солидного вида девица.

- Мой!- тяжело вздохнула Стефка.

- Достал! Как его заставить замолчать? Всю ночь галдел, всех до головной боли довел, и утром не успокаивается!

- Можно утопить,- на полном серьезе заметила хозяйка,- но он будет брыкаться и причитать до тех пор, пока не останется на берегу в полном одиночестве, а вы не попрыгаете в воду. Так что дешевле его накормить, когда его рот занят, Тибо, как правило, молчит!

- Ангелочек, - заметила вторая вяло жующая девица, после того, как карлику навалили полную миску, и наступила блаженная тишина,- Мами говорит, что это горбатое пугало твой брат! Она ничего не перепутала?

- В семье не без урода! - Стефка присела на край скамьи, получив свою порцию овсяной похлебки.

Готовили, кстати, в заведении Мами-ля-Тибод очень даже неплохо, не смотря на пост.

- Мами говорит, что ты не будешь работать с клиентами,- вяло поинтересовалась третья, тощая и высокая, не в пример двум первым, девушка,- тогда что ты будешь делать?

Стефка пожала плечами.

- А что надо? Могу шить!

Эту фразу услышала, ворвавшаяся на кухню, как всегда бодрая и энергичная Мами.

- Уже жрет! - констатировала она, увидев залезшего по уши в глубокую миску карлика,- я так и знала! Если он будет тут пастись, как козел на лужайке, да ещё под юбки девкам лезть, то отрабатывай, милая, содержание своего братца! Стаскивайте Ангелочку все рванье, - приказала она своим подопечным,- пусть штопает, все равно ей делать нечего! Только не заваливайте девчонку работой, она не портниха, да и с мэтром такого уговора не было.... И на этом я считаю наш разговор законченным. Гулять можешь выходить во двор, он закрытый и тебя никто не увидит!

Задохнувшаяся от царящего на кухне запаха перегара, Стефка торопливо воспользовалась разрешением и вышла во дворик. Там, среди всякой хозяйственной утвари, красовались пока ещё укутанные снегом грядки, но все равно из проталин уже выглядывала, дерзко рвущаяся к солнцу и свету зелень травы. Да и, не смотря на дымный угар, валящий из высоких труб окружающих домов, в воздухе ощущалась острая свежинка, напоминающая о том, что весна не за горами.

Стефка, лениво прищурившись, посмотрела на садящее где-то за островерхими крышами закатное багровое солнце. День прошел так быстро, и вскоре все должно было повториться сначала - и визг, и крики, и звуки разгула и разврата. Интересно, почему все дома терпимости работают только по ночам? Может, потому, что мужчин пугает ночная тишина?

Когда женщина вернулась в свою клетушку, к ней протиснулась толстая девка с огромным задом и пышной грудью. Её довольно приятное лицо с черными кудрями и карими глазами смотрело на мир вполне счастливо, можно даже сказать, умиротворенно. Она принесла ей для штопки нижнюю юбку с прорехой.

- Вот,- досадливо вздохнула девица,- зацепилась за что-то! Могу и сама зашить, да только голова очень болит с похмелья. Ты издалека, Ангелочек?

- Из Эльзаса!- Стефка решила придерживаться этой версии до конца.

Она принялась за работу, но света из окна уже не хватало, поэтому толстушка принесла ей масляный светильник.

- Меня зовут Изабо. Я у Мами уже четыре года,- трещала она без умолку, с любопытством рассматривая новенькую, - попала сюда сразу же после чумы, когда у меня умерли родители, а дядька, отцов брат, обозвал меня шлюхой и выгнал из дома.

Стефка с соболезнующей миной покосилась на девушку, сшивая полотнища обширной полотняной, далеко не первой свежести юбки.

- И тебе здесь нравится?

- Уж лучше, чем драить чугунки и выносить ночные горшки, как служанкам,- жизнерадостно рассмеялась Изабо,- конечно, иногда эти козлы так разойдутся, что и глядеть на них не охота, но у меня своя клиентура, поэтому я без заработков не остаюсь. Здесь не любят таких худосочных, как ты! Мужчины не собаки, чтобы бросаться на кости.