Джордж Норман Липперт - Руины Камелота (СИ)

Девочка нахмурилась.

— Ой, — сказала она, когда няня потянула спутанный клубок в ее волосах. — Скажи мне тогда, в чем мои настоящие заботы, Сигрид? — недоверчиво спросила она.

Сигрид мгновение подумала. Наконец, она сказала:

— Твоя настоящая забота не в том, каково будет бремя принцессы. Твоя настоящая забота… будешь ли ты достойна его? Ответишь ли ты на вызов, представленный тебе?

Габриэлла поразмышляла над этим. Она снова повернулась в ванне и серьезно глянула на свою няню, женщину, которая знала ее и ухаживала за ней с самого рождения, женщину, которую она знала лучше, чем знала своих собственных родителей.

— Смогу ли я? — серьезно спросила она, изучая лицо пожилой женщины. — Смогу ли я сделать то, что должна принцесса?

Сигрид опустила гребень в своей руке и встретилась с важным взглядом девочки. Она кивнула, а затем слегка покачала головой.

— Ты сможешь, — сказала она с неглубоким вздохом, — если ты сделаешь выбор.

Габриэлла кивнула и повернулась снова.

— Можешь не сомневаться.

Сигрид ничего не ответила. Вместо этого, она еще немного помедлила и снова начала расчесывать длинные волосы принцессы.

Спальня Габриэллы находилась на третьем этаже замка. Комната была большой, по-прежнему заполненной игрушками, с которыми она играла, когда была ребенком. Она считала себя достаточно взрослой, чтобы не играть с ними больше, но не слишком взрослой, чтобы по-прежнему держать их рядом, утешаясь их близким знакомством. Ее лошадка стояла у камина, отбрасывая свою тень в свете углей. Ее куклы дремали на верху шкафов. Крошечный столик под окном был уставлен миниатюрным серебряным чайным сервизом с бумажными и кружевными салфетками.

Габриэлла повернулась и уставилась в высокое окно. За ним виднелся месяц тонкий и острый как серп. Она медленно моргнула, сна ни в одном глазу. Через минуту девочка отбросила одеяло и выскользнула из кровати. Босые ноги коснулись гладкого и холодного пола. Она подкралась к двери, прислушалась, а затем тихонько ее приоткрыла.

Отец был в своей библиотеке как всегда. Гариэлла слышала его голос, эхом отдающийся от стен внешнего коридора, когда она крадучись спускалась вниз по лестнице. Он не рассердится, если она проскользнет, чтобы увидеть его, даже если у него важное совещание. Он поманит ее к себе, немного побранит и на минутку позволит ей взобраться к нему на колени. А затем отправит ее обратно в постель, конечно. Он Король, и у него есть более важные вопросы, чтобы решать.

— Тебе будет не интересно, принцесса, — скажет он ей с усталой улыбкой. — Займи свою головку более приятными вещами. А я буду заниматься всеми остальными.

И он был прав. Габриэллу не интересовали государственные дела. Но ее интересовал отец. Она любила слушать глубокий гул его голоса. Он усыплял и успокаивал ее в такие вечера, как этот, когда сон, казалось, был далеко, и игрушки больше не манили ее.

Коридор был пустой и темный, освещенный только тонкой полоской от камина, идущей из закрытых дверей библиотеки. У ее отца была встреча со своим советом, хотя и не все присутствовали. Члены совета редко бывали теперь. Это были важные люди, занятые своими делами, что мешало им присутствовать на совете. По правде говоря, Габриэлле казалось, как будто Королевство управлялось само по себе. Ее отец и его совет просто приглядывали за ним. Хотя это не казалось веселым развлечением, но и не было сложной задачей на ее взгляд, несмотря на то, что сказала Сигрид.

Габриэлла медленно двигалась по коридору, волоча одно из своих одеял за собой. Рядом с библиотечными дверями находился высокий шкаф, предназначенный для верхней одежды посетителей ее отца. В зимнее время шкаф был часто полон тяжелых мехов, с которых капал тающий снег и которые пахли ночным воздухом и оленями. Сегодня шкаф был сухим и по большей части пустым. Габриэлла залезла внутрь и легла, укутавшись в одеяло и положив голову на старый, сложенный плащ. Так она лежала, моргая в темноте, глядя в пустоту и слушая голоса за соседней дверью.

Она не могла вспомнить, когда она в первый раз спряталась там, засыпая под гудение голосов и звук шагающих ног. Она знала только, что это было одно из ее любимых мест. Король иногда находил ее там, когда его совет подходил к концу. Но никогда не сердился. Он просто брал ее на руки и нес обратно в постель, целуя в щеку, когда опускал ее в кровать. Габриэлла всегда просыпалась в тот момент, но не показывала вида. Ей нравилось уютное тепло его рук и его поцелуи, когда он думал, что она спит. Из всех его поцелуев, это были самые важные для нее.

Голоса грохотом доносились из библиотеки, и она слушала их. Девочка не обращала внимания на конкретные слова, но они все равно пробирались в ее мысли, прыгая как камни в ручье долины.

— Их, по меньшей мере, сорок, Ваше Величество, — произнес высокий, гнусавый голос. Это был Персиваль, начальник дворцового караула. — Они действуют не в одном месте и не в таком количестве, но собираются в пустынных районах небольшими группами по шесть-семь человек.

— Мы могли бы арестовать их, — предложил другой голос.

— Нет, — сказал отец Габриэллы, король. — Нет необходимости слишком резко реагировать. Некоторые костры догорают лучше, когда их не трогают. Затаптывая их, мы только раскидаем угли.

Раздался шум голосов, одновременно выражавших согласие и недовольство.

— Они высказываются против вас, Ваше Величество, — предупредил глубокий голос. — Пусть их мало и они далеко, но измена по-прежнему является смертельным ядом.

Отец Габриэллы казался невозмутимым.

— У нас нет ни ресурсов, ни возможностей, чтобы искоренить все шальные мысли или слова в королевстве, таком большом, как Камелот. Такие группы постоянно возникают. Но пыл недовольных сгорает раньше, чем они успевают перейти к действиям. Пусть себе ворчат и перешептываются. Они делали так со времен моих предков и в количестве ничуть не меньше, чем эти.

— Медленно растущий виноград пускает более глубокие корни, Ваше Величество, — серьезно возразил низкий голос. — Со времен ваших предков многое изменилось. Я думаю, неразумно закрывать глаза на этих повстанцев. Их лидер, возможно, действует подло, но он убедителен. Он может найти слушателей среди ваших врагов.

Воцарилась тишина. Наконец, король сказал:

— Присмотрите за ним тогда. Если заметите, что он ведет переговоры с варварской империей на севере, тогда арестуйте его. Но я сомневаюсь, что даже величайший фанатик осмелился бы опуститься до такого предательства.

Габриэлла едва слушала. Ее веки потяжелели, убаюканные гудением голосов. Сон окружил, призывая ее.