Кирилл Клеванский - Black Wizard

Ему все сложнее было сохранять спокойствие. За его спиной рыдала Мара над тем единственным, что осталось от его лучшего друга. Стейн судорожно перебинтовывал покалеченную ногу, Соя пыталась разжевать алхимическую пилюлю. Четыре подростка, готовые разрыдаться и начать проситься домой.

Отряд был не в самом лучшем состоянии.

Плюс черный маг, которому он не верил ни на грамм. И в то же время, ощущал, что Корнев не лжет. Ему не было резона искать их отряд, если бы он мог выбраться самостоятельно.

— На юге угодья мантикоры. Нет, если вы хотите сразиться с S..

— Не хотим, — перебил рыжий, пока Корнев не сболтнул лишнего.

Еще не хватало, чтобы малолетние узнали о том, что он их обманывал.

Томас, посмотрев на рыжего и на тинейджеров, сходу смекнул что к чему. Что же, так даже легче. Лжецами всегда проще манипулировать, как бы парадоксально это ни звучало.

— Нам потребуется день, может два на отдых, — прикинул в уме Мак’Гвин. — но оставаться здесь нельзя.

— Почему же, — пожал плечами Томас. — Вполне можно. Разместим по углам поляны ядра саламандр. Их кровью смажем деревья в радиусе на пятьсот метров вокруг. Это отпугнет сатиров одиночек. Их логово отсюда примерно в дне пути, так что вы успеете отдохнуть, а они не успеют собрать стаю.

Мак’Гвин склонил голову на бок. Идея звучало здраво.

— Откуда ты все это знаешь? Я не видел тебя на лекциях по монстрологии.

— О, поверь мне, — Корнев отошел к кустарнику, куда предварительно скинул рюкзак. — О саламандрах я знаю все.

Томас закрепил последнее ядро и вернулся к своей палатке. Он поставил её в отдалении от лагеря. Просто не очень любил столпотворения и в случае чего, с этой позиции будет проще сбежать.

Он не собирался особо рисковать своей жизнью наравне с малознакомыми магами.

Внутри его временного жилища, Корнев начертил несколько охранных и сигнальных печатей. Не общедоступных, а собственного изобретения. Вообще Корнев всегда полагал, что нормальный маг должен все придумывать сам. Иначе какой смысл вообще изучать данное искусство, если все делаешь по учебнику.

Вон, чем он был сильнее, в плане ступеней, тех же самых подростков? Да ничем, скорее всего.

Подвесив за «ребра» палатки лампу, Томас забрался в спальник. Он долгое время ворочился, крутился, пытался заснуть, но сон не нашел.

Еще немного повалявшись, скрипя зубами, Корнев накинул пальто и вышел в ночь.

Гроза ушла дальше на север, оставив за собой ясное, звездное небо.

Он пошел по лагерю, проверяя общие печати. Их ставил Стейн, на удивление — самый сильный из пятерки друзей. Вот только с покалеченной ногой не самый умный красавчик мало на что мог сгодится.

Если ему и Сои завтра не станет лучше, Томасу придется делится с ними своей алхимией.

Как-то дорого ему обходилась возможность украсть у сатиров демонический клинок. И вообще, что имел в виду его сосед, говоря про каких-то королей? В мире духов что, феодализм процветает?

— Сегодня хорошая ночь.

— Да чтоб тебя! — вздрогнул Корнев, когда рядом появилась беловолосая фигура в черном плаще. — Ты можешь так не пугать?

— Пугать?

— Предупреждать заранее о своем появлении, — объяснил Корнев. — А если бы я в тебя сейчас молнию кинул?

Демон обернулся и его плащ указал на палатку.

— Тогда бы ты уничтожил этот… переносной дом. И испортил бы акт размножения двум молодым обезьянкам.

Корнев сморщился. Ему было ни к чему знать каким образом подростки снимают стресс после смертельной, для них, битвы. Собственно, палаток стояло пять. Одна личная Томаса и остальных по двое. Соя и Мара, понятное дело, легли вместе. Полугномихе сейчас вряд ли требовалась мужская компания.

— Зачем ты опять пришел? — Корнев подошел к краю их импровизированного заградительного барьера и уселся на пень.

Он достал из кармана нож и принялся точить им найденную веточку. Его всегда успокаивало, когда руки были заняты какой-нибудь работой. Профессор в детстве часто шутил на эту тему. И частенько его шутки спускались ниже пояса.

Демон встал рядом. Он опять смотрел на звезды. И что только там нашел?

— Ты ведь мог спасти укротителя?

— Укротителя?

— Обез… человека с волшебным зверем.

— Укрощение… Так вот как эта магия называется, — промычал Томас.

Нож соскочил и Корнев, выругавшись, приложил порезанный палец к губам. Надо же — саламандры его почти не поцарапали даже, а кровь сам себе пустил. Иронично.

— Мог бы, — честно признался Томас. — Возможно я бы в результате серьезно пострадал, но не смертельно. Да, я мог его спасти.

— Почему тогда не спас? Он ведь твой сородич.

Почему? Хороший вопрос… наверное, потому что так он сам остался целее. Да, отряд ослаб, но он бы и так ослаб, если бы в строю стояло два пострадавших мага, а не один живой и здоровый. К тому же Томас никому не доверял и не мог себе позволить быть слабым в окружении потенциальных противников.

Да и, чего лукавить, без Хвана в команде появилось вакантное место. Аккурат для одного черного мага, ищущего способ попасть на Турнир.

— Это сложный вопрос, демон, — внезапно Томас понял, что не знает имени своего соседа.

— Но ты знал, что они тебя преследуют.

— Догадывался.

— И мы с тобой видели эту стаю саламандр, пока выслеживали сатиров.

— Видели.

— Ты знал, что они на них натолкнуться?

— Я надеялся, — Корнев вздохнул. — Я надеялся, что это произойдет.

Беловолосый повернулся к Томасу.

— Ой, вот мне только еще осуждения со стороны демона не хватало.

— Осуждение? Оно мне не знакомо. Я просто пытаюсь понять, почему ты врешь не только мне, но и себе самому, человек Томас Корнев.

— Я не…л.

Демон исчез, Томас остался на поляне один. В данный момент, отчего-то у него болел не только палец, но сердце. Глупое, ненужное сердце. Иногда Корнев завидовал своему сокамернику. Наверное, без сердца было жить проще.

Он надеялся, что когда-нибудь у него получится так же.

Корнев поднялся и посмотрел в сторону логова сатиров.

Если бы он был сильнее, достаточно, чтобы не боятся удара со стороны магов, он бы помог Хвану. Не из общечеловеческих чувств, а просто чтобы не видеть, как рыдает человек, лишившейся самого драгоценного, что у него было.

Лишь бы не ползли по железной цепи к его голове непрошенные воспоминания о служивом, принесшим известия о его родителях.

Томас с некоторым раздражением поглядывал на то, ка в его родных кустах засел в засаде лишний человек. Тезка, после смерти товарища, будто прибавил в годах. Из двадцатилетнего юноши превратился в тридцатилетнего мужчину. С таким, признаться, было приятнее работать.

— Это вся стая? — спросил Мак’Гвин, подкручивая регулировку на бинокле.