Хелег Харт - Неприкаянный (СИ)

И это было плохо.

- Кажется, нас выкинет не там, где ты говоришь, - сказал я.

- Почему? - спросил Рэн, и тут же сам догадался: - А-а-а. Твоё поисковое заклинание сломало портал.

- Сколько горит этот фитиль?

- Несколько часов, - рассеянно отозвался парень. - Не знаю точно. Я только читал про Источник инферэри, но вижу его впервые. Так где мы окажемся?

- В случайном месте в радиусе лиги. В толщу камня не угодим, но вполне можем свалиться на голову какой-нибудь твари. И Лина с Киром тоже. Если их уже не выкинуло куда-нибудь...

Пуэри замолчал. Я оглянулся: он смотрел в пустоту и, казалось, не слушал меня. Ещё бы, после такого-то потрясения. Несмотря на то, что он знал о том, где мы оказались, больше моего, рассчитывать на его помощь вряд ли стоило. Во всяком случае, сейчас.

- Значит, вы с друзьями одолели испытания и Очищающую Тропу, - неожиданно сказал Рэн. - Не представляю, как вам это удалось.

- По большей части общими усилиями.

- Хорошо, если так, - во взгляде пуэри мелькнуло нечто похожее на уважение. - Это вызов не для слабых духом. А Очищающая Тропа, должно быть, больше не действует. Она пропускает только Орумфабер.

- Не знаю, не знаю. Меня сейчас больше беспокоит, как мы будем отсюда выбираться. Без Кира ни мне, ни Лине обратной дороги нипочём не найти. Если при выходе отсюда нас разбросает, мы покойники.

- Как тебя зовут?

Я снова отвлёкся от изучения плетения этого портала и посмотрел на Рэна. Когда он не смотрел с такой злобой, как вначале нашего знакомства, он казался довольно дружелюбным.

- Энормис, - ответил я. - Похоже, ты сменил гнев на милость?

- Нам с тобой обоим нужно выжить, - сказал пуэри неожиданно сухо. - Лучше объединить усилия.

- Полностью согласен.

- Сейчас ни у тебя, ни у меня толком нет сил, - продолжил Рэн тем же тоном, снова садясь на пол. - Нам лучше воспользоваться передышкой, прежде чем выходить отсюда.

- А если мои друзья уже в опасности?

- Ваши временные комнаты связаны. Если ты ещё здесь, то и они никуда не делись. Вместе вошли, вместе и выйдете.

- Уверен?

- Да.

Такой ответ меня немного успокоил. Я сел напротив Рэна.

- Ты всегда такой непробиваемый?

Я рассчитывал застать парня врасплох этим вопросом, но мне не удалось. Для человека - или пуэри - только что потерявшего всё, он вёл себя на удивление собранно и мыслил здраво. Я не мог понять, восхищает это меня или пугает. Пожалуй, того и другого понемногу.

- Я мог погибнуть вместе со всеми, - сказал Рэн, который прекрасно понял, что имелось в виду. - Но этой роскоши меня лишили. Теперь у меня уже нет иного выбора, кроме как постараться выжить. Иначе ничто не имело смысла.

- Да уж, - я понимающе покивал. - Знакомо.

- Неужели?

Я усмехнулся и, с удивлением подумав о том, что этот парень нравится мне всё больше, ответил:

- Ты даже не представляешь, насколько. Так что мы будем делать, когда время выйдет?

- Я смогу найти твоих друзей, - сказал пуэри. - Но только если успею восстановить силы.

- Владеешь магией?

- Немного.

- Боюсь, немного будет недостаточно.

Рэн посмотрел на меня укоризненно и заявил таким тоном, что не поспоришь:

- Чтобы найти двух потеряшек - хватит, поверь.

И рад бы я был возразить, да только идеи получше у меня не нашлось.

- Ну, поживём - увидим, - хмыкнул я, усаживаясь поудобнее. - Тогда давай ждать.

У меня в жизни не было более необычного собеседника, чем Рэн. Даже Дисс с его заскоками воспринимался как человек, даром что им не являлся. Но пуэри, хоть внешне и казался человеком, принципиально от него отличался.

Светящийся столбик над нашими головами становился всё ниже, но убывал слишком медленно. Ожидание нужно было как-то коротать, поэтому мы с Рэном разговорились. Я старался как можно меньше касаться тем, связанных с его народом, но парень не был дураком и всё быстро понял. Тогда-то он и рассказал мне, что случилось с ним на самом деле.

Оказалось, Орумфабер - это семейство народов, которые населяли Нирион задолго до людей. Среди них были пуэри, фолиэри, аэри и инферэри. У каждого народа была своя особенность, хоть и восходили они к общему предку. Инферэри, например, жили исключительно под поверхностью земли, аэри - только высоко в горах или вовсе в воздушных городах. Фолиэри тяготели к лесам и дикой природе в принципе. А пуэри не имели подобных предпочтений, но зато жили сразу в двух пространствах - материальном и энергетическом.

Когда смотришь на человека сквозь Эфир, то видишь лишь цветное пятно - ауру. Так в энергетическом пространстве выглядим мы и любые существа нашего мира. Но когда я посмотрел сквозь Эфир на пуэри, то содрогнулся. Ауры на его месте не оказалось, зато было кое-что другое. Фигура, точно сотканная из подвижных теней - сложением она напоминала Рэна, но и только. С размытого лица на меня смотрели два ярких, как раскалённые стальные пластины, провала, без зрачков и без радужки. В поблёкших красках Эфира эта фигура выделялась отчётливостью очертаний и некоей обособленностью - она явно была намного плотнее, чем окружающая энергия. Наверное, так мог бы выглядеть демон.

Но Рэн сказал, что это его альтер. Сущность, с которой Рэн делит сознание и составляет единое существо. Якобы их нельзя разделить, зато альтер может быть призван в материальный мир. А та светящаяся точка между ключиц - это анима, мост между материальным телом и энергетическим. Когда я спросил, почему она меняет цвет, пуэри ответил, что это зависит от настроения.

Но на этом странности пуэри не заканчивались. Каждый из их народа владел магией в той или иной степени. Они ничем не болели и жили по семь-восемь столетий (Рэну оказалось семьдесят девять лет). Силой и ловкостью тела пуэри значительно превосходили человеческие - в этом я успел убедиться лично. Их дети сызмальства изучали самые разные науки, все дети без исключения, а не только те, кому хватало денег на учителей. Порой в речи Рэна мне попадались незнакомые слова - и дело не в том, что они не перевелись, а в том, что я попросту не знал их значения. Обязанности и профессии не делились на мужские и женские, а браков не существовало как таковых - хватало и простых клятв, ни одна из которой не была обязательной.

Я слушал едва ли не с открытым ртом и думал: если бы пуэри ещё существовали, то я бы точно знал об этом. Но вслух этого, понятное дело, говорить не стал.

Чувствовалось, что Рэну нелегко даётся рассказ о своей расе, которая для него погибла только что, но он всё равно говорил. Я не мог понять, что им движет, но жадно внимал каждому слову. Мне редко доводилось узнать что-то настолько интересное, а природная любознательность постоянно требовала нового, так что беседа с пуэри буквально стала для меня глотком свежего воздуха. Я даже не заметил, как испарилось моё к нему недоверие, а потом настала моя очередь рассказывать.