nastiel - Кровь и туман (СИ)

Девчонка, которая, я не предполагал, станет одним из моих самых близких друзей.

Я иду к Славе. Встаю рядом, тоже запрокидываю голову. Миллиарды белых мух кружат над фоне черничного неба. Красота в простых вещах, как эти, всегда восхищала меня больше всего.

– Я попрошу у Дмитрия, если тебе это правда нужно, и ты считаешь себя готовой, – говорю я. – Но за последствия, если что, отвечать не буду.

Холодно. Сую руки в карманы штанов. Вжимаю голову в плечи.

– Буду должна, – отвечает Слава. – Проси, что хочешь, в рамках уголовного кодекса.

– Помоги Марку найти мне нормальную девушку, – вырывается у меня.

Совсем дурак, наверное. Крайний раз, должно быть, слишком уж сильно по голове получил.

– Знаешь, – протягивает Слава. – У меня не очень хороший вкус на девчонок.

То, как она это произносит… Нет, глупо цепляться к интонации и искать в обычных фразах тройной подтекст, но что-то всё-таки заставляет моё сердце на целое мгновение замереть. Затем, совладав с собой, я говорю:

– И всё же ты уж постарайся. Услуга за услугу. К тому же, это твоя прямая обязанность как моей подруги.

– Тут ты прав, – соглашается Слава. – Но сразу говорю, что подруги у меня – одна другой лучше: что ни ведьма, то оборотень. Я не осуждаю, но советую выбирать осторожней!

Мы оба смеёмся. Это всё глупости, причём вовсе не такие уж и забавные. Но мы всё равно хихикаем долгую минуту.

Мне нас жалко. Так устали, что рассыпаемся даже в состоянии полного спокойствия.

– Нужно пригнать машину, – говорю я.

Гляжу на распахнутые створки гаража. Затем оборачиваюсь назад, на штаб. И опять смотрю на Славу.

– Иди.

Слава снова обращает лицо к снегопаду. Я повторяю за ней и тут же получаю снежинкой прямо в глаз. Морщусь. Но даже эта досада не портит мне настроение.

– Но, я, может, ещё немного тут с тобой постою. Можно?

– Можно.

И мы, как два дурака, стоим, запрокинув головы, и смотрим, как с неба падает снег.

Меньше, чем через десять дней Новый год. Я пережил восемнадцатилетний рубеж – а этим привычно может похвастаться не каждый страж. Дед здоров. Мама меня любит. Мои друзья живы.

И Славка… просто рядом. Даже если лишь буквально – зато плечом к плечу.

И чего ты вечно жалуешься, Прохоров? Жизнь прекрасна, если так подумать.

Я широко улыбаюсь.

Да. Точно.

Тихая гавань. Глава 2. Ваня

Канун католического Рождества.

Не то, чтобы я испытываю ненависть ко всей этой череде зимних праздников, но то обилие украшений, которое ежегодно достаётся из кладовки и создаёт хаос в месте, где порядок предполагает круглосуточную перспективу, начинает невероятно раздражать ещё на этапе распаковки коробок.

В этот раз особенно. Многочисленных зеркальных поверхностей в виде шаров, бус, гирлянд и мишуры мне при всём желании не избежать. Ярко-оранжевые огни, смотрящие на меня с каждой из них, дезориентируют на секунду, в течение которой я вспоминаю, что это отныне норма.

Нет, я, конечно, привык , вот только свыкнуться пока так и не смог.

– Вань, подай-ка мне шар со снежинками, – просит Лена.

Она участвует в украшении ёлки вместе с Виолой, Полиной и Марком. Мне же досталась роль восседающего на диване в обнимку с гигантскими коробками пассивного помощника.

– Вот этот? – я вытаскиваю из коробки голубой шар с белыми кляксами.

У того, кто обозвал их снежинками, явная проблема с идентификацией природных явлений.

– Да, да, – нетерпеливо сообщает Лена.

Машет, мол, поторопись. Я подбрасываю шар в воздухе. Лена пытается поймать, но сделать это ей не помогает даже лихорадочное перебирание руками воздуха. Шар падает на пол, но не бьётся. Не стекло – пластик.

– Хочешь – не хочешь, но пока мы не украсим гостиную, ты никуда не пойдёшь, – сообщает она. – А теперь подай мне этот дурацкий шар, я не буду ради тебя слезать с табуретки.

Когда друг против друга стоят хранители, даже миротворцы не лезут в спор. Поэтому, как бы я ни надеялся на то, что Марк воскликнет что-то вроде: “Ребята, я всё улажу!” и сам поднимет игрушку, сделать это приходится самому.

– На, – я подхожу к Лене и протягиваю ей поднятый шар.

Она принимает его.

– Ты бы хоть улыбнулся, – говорит она. – Новый год же скоро. Где твоё праздничное настроение?

– Праздники для детей, – отмахиваюсь я.

– Ага, – Лена выпрямляется, фыркает. Свободной ладонью распрямляет складки на юбке. – Совсем забыла, что ты у нас тут самый старый.

Я медлю, не отхожу. Но и не отвечаю ничего. Лена теряет к моей персоне интерес и возвращается к украшению ёлки, и вот тогда я вступаю в игру: хватаю Лену за подол юбки и тяну на себя.

Лена оказывается в моих руках. Я наивно полагал, что это будет мило и романтично, но вместо этого Лена начинает лупить меня по спине и криком требовать, чтобы я сейчас же поставил её на место.

Удивительно, как легко мне сейчас даётся то, что раньше я не сделать – подумать об этом не мог. Кружу Лену на месте, будто она ничего не весит. И, главное, никакого беспокойства за возможность схватить межпозвоночную грыжу!

– Филонов, тебе серьёзно лучше поставить меня на ноги, а иначе я тебе голову оторву, и не посмотрю, что оборотень – найду способ!

Ворчать продолжает, но уже не сопротивляется. Победа за мной, решаю я, и опускаю Лену.

– Сама же хотела моё праздничное настроение, – говорю я. – Вот, получай.

Лена улыбается и лишь только для факта недовольно качает головой.

– Дурила.

– Я люблю тебя.

– Я знаю.

Лена тянется ко мне. Думаю, ну наконец он – заслуженный поцелуй, но вместо того, чтобы поблагодарить меня за проявленный жест, Лена вдруг резко выпрямляется, так меня и не коснувшись. В её руке оказывается гирлянда. Я оборачиваюсь через плечо. Ну, точно. Коробки с игрушками!

– Распутывай давай, Ромео, – Лена кидает гирлянды мне в грудь. – Потом поговорим. Я со вздохом и выражением лица готового к капитуляции солдата принимаю задание. – И я тоже тебя люблю, – добавляет она, забираясь обратно на табурет.

Капитуляция отменяется. Гирлянда, так гирлянда. Кому-то всё равно нужно это сделать, а когда я в последний раз пугался сложных задач?

– Слушайте, видел кто-то Даню?

В гостиную по-свойски проходит Тай. Парень чувствует себя здесь как дома, в отличие от его грубиянки-сестры Лизы. Хотя именно у неё, фактически, больше прав и привилегий в стенах штаба. Как-никак, новая альфа временно нейтральной, но в перспективе содружественной стаи оборотней.

– А он тебе зачем? – интересуюсь я.

– Обещал показать мне кое-что медицинское, – увиливая от прямого ответа, говорит Тай.

У парня – семь пятниц на неделе. Я, конечно, поощряю его желание познать различные сферы, но ещё пару дней назад он мучил Бена, потому что страсть как хотел стать механиком, а теперь уже, похоже, метит в медработники.