nastiel - Кровь и туман (СИ)

Я не верю в Бога, а потому для меня это всё не имеет смысла. Но я не высказываю Артуру своё сомнение, чтобы не портить момент.

И только молча вытираю следы слёз со щёк тыльной стороной ладони.

***

На последнем вечернем занятии мы с Беном впервые за долгое время разделяемся, выбирая разные лекции: он идёт на организацию и ведение разведки, я – на экстремальную медицину.

Занятие, на которое прихожу я, ведёт отец близнецов. Ваня и Даня почти на него не похожи, унаследовав тёмные прямые волосы, медово-карие глаза и многочисленные родинки от своей матери. Но когда Валентин надевает очки в чёрной прямоугольной оправе, встаёт у стола, опершись бедром на его угол, складывает руки на груди и принимается за рассказ, я не могу отказать себе в видении перед собой одного из его сыновей, того, который умеет использовать ресурсы своего мозга на все максимально возможные проценты.

– Травматический шок классифицируется в зависимости от причин его появления, – Валентин разворачивается к маркерной доске и быстро вырисовывает перечень из четырёх пунктов. Почерк у него Данин: округлый, обрывистый, местами абсолютно нечитаемый. – Возникающий вследствие механической травмы, вследствие операции, вследствие внутренних и наружных кровотечений и смешанный травматический шок.

Валентин носит грязно-жёлтый твидовый пиджак и красные брюки в серую клетку. У него русые вьющиеся волосы и привычка выкручивать пуговицы на рубашке.

– По степеням травматический шок тоже подразделяется на четыре степени: лёгкую, среднюю, тяжёлую и агонию.

Валентин много рассказывает, жестикулируя руками. Ученики любят его: никто не перебивает, если только этого не требует само задание лекции, слушают внимательно, а некоторые – даже с открытым ртом. Я сама стараюсь не отставать – спешно конспектирую всё, что слышу, едва ли улавливая саму суть.

По крайней мере, по записям у меня потом будет возможность наверстать упущенное.

– Кто-нибудь назовёт мне основные симптомы эректильной фазы? – Валентин бросает вопрос в толпу, и толпа отвечает ему поднятыми руками.

Но Валентин выбирает меня:

– Слава?

Я лихорадочно пробегаю глазами по написанным строчкам. Это должно быть просто, но слова рассыпаются на звуки, стоит мне только захотеть их произнести.

– Э-э-э, – протягиваю я нервно.

– Подумай о том, что именно для этой фазы травматического шока слово “шок” будет уместнее всего, – подсказывает Валентин.

Он не напирает, но явно не уступит, пока не получит от меня верный ответ.

Шок. Шок похож на тревогу. Тревога – на панику. А в этом я эксперт поневоле.

– Тахикардия, – говорю я. – Учащённое дыхания, дрожь в руках. Холодный пот. Тревога. Паника.

– Хорошо, – кивает Валентин.

Но его выдаёт беспокойство в глазах. Я быстро провожу ладонями по лицу, чтобы убрать остаток того, что во мне смутило Валентина.

Не только Валентин смотрит на меня. Сидящая рядом защитница, та самая, которая приехала с Беном, когда у нас с Таем были разборки, громко кашляет, привлекая моё внимание.

Теперь я знаю, что её зовут Лейла, и она метиска. Я не решаюсь предположить, сколько в её крови разных видов, но выглядит девушка поражающе волшебно со своими белыми волосами, смуглой кожей и глазами с полупрозрачными зрачками и радужками.

– Ты напряжена, – говорит Лейла.

– Так и есть.

– Ну ты, это, – Лейла долго глядит на свою руку, прежде чем всё-таки протянуть её и похлопать меня по плечу. – Не кисни.

Не знаю даже, как реагировать на такую сомнительную поддержку, а потому лишь выдавливаю:

– Вот уж спасибо.

Лейла, похоже, не улавливает иронию. Кивает, довольная своим выполненным товарищеским долгом. Больше к разговору мы не возвращаемся, и это не может не радовать, как и то, что Валентин больше не обращается ко мне с вопросами.

К концу полуторачасовой лекции я исписываю порядка семи листов и уже перестаю чувствовать некоторые пальцы, когда Лейла снова кашляет.

Чего мне ждать от неё в этот раз?

– Вы с Андреем встречаетесь?

– Ч-что?

– Вы много времени проводите вместе, – Лейла пожимает плечами.

Валентин увлечён разговором с двумя стражами за партой у окна, а потому совсем не обращает на нас внимание. Я пользуюсь этим, чтобы откашляться.

– Мы просто друзья. К тому же, Андрей встречается с Полиной.

– Видимо, вы достаточно близки. – Задумавшись на мгновение, я всё-таки киваю. – Он был очень взволнован, когда мы ехали на вызов, которым оказалась ваша с сыном Амадеуса перепалка.

– Он что-то говорил? – я принимаю правила этой игры, хоть и чувствую, что вероятность пожалеть слишком высока; как говорится, любопытство сгубило кошку.

– Он всю дорогу причитал, – поправляет Лейла. – Без умолку. О том, что в следующий раз он скорее тебя к кровати привяжет, нежели отпустит одну даже в конец коридора до туалета.

Я хмыкаю. Без труда представляю, как эти слова слетают с языка Бена.

– Он говорит такое разве что только Марку, – продолжает размышлять Лейла. – Но они, в отличие от вас, лучшие друзья со школы.

Наконец я понимаю – это не праздное любопытство, а личная заинтересованность. И решаю перейти из защиты в нападение:

– А тебе какое дело?

Лейла ничего ответить не успевает, потому что по помещению разлетается сигнал, оповещающий о конце лекции. Она быстро хватает тетрадь, на ходу засовывая её в сумку, и одной из первых покидает кабинет. Я хочу последовать её примеру, но находится ещё кое-кто, кто хочет поговорить со мной, не считаясь с моим желанием.

– Слава, задержись, пожалуйста, – просит Валентин.

Пока он прощается с другими ребятами, я перебираю в голове его теоретические вопросы, чтобы набросать хоть какие-то ответы, а иначе нас снова ждёт повторение ситуации на лекции: я буду страшно тупить, а он выжидающе сверлить меня взглядом.

– Как у тебя дела? – Валентин присаживается на место Лейлы.

– Лучше всех.

– Мигрени не беспокоят?

– Да нет.

– Спишь хорошо?

– Как обычно.

– Я слышал о твоей неудаче на занятиях у Антона, – Валентин поджимает губы. – Такое бывает даже с самыми лучшими, так что не принимай близко к сердцу и даже не думай ставить крест на своей дальнейшей судьбе.

Попахивает сеансом с психотерапевтом. Что мне следует сделать? Кивнуть и согласиться, чтобы меня оставили в покое?

– Я поняла, – киваю я.

– Вот и молодец, – Валентин взъерошивает мои волосы. – А теперь беги. И передай отцу, что я нашёл его адресную книгу.

Чтобы обойтись без дальнейших нравоучений, быстро хватаю свои вещи и пулей лечу на выход. Стоит только мне шагнуть за порог кабинета, как сталкиваюсь с Беном.

– Сюрприз, – объявляет он, подхватывая меня под локоть.