nastiel - Пепел и пыль (СИ)

— Не буду врать, — произносит он, защёлкивая замочек, — ощущения не из приятных.

Второй такой же обод он надевает на своё предплечье. Снова берёт меня за руку, в этот раз чуть выше локтя. Наши ободы соприкасаются по шву. В какой-то момент мне кажется, что они становятся одним целым.

— Ярослава — дочь Дмитрия, рода Романовых, — произносит Илья, представляя меня перед кем-то невидимым. — Сосредоточься. — Он трясёт наши сцепленные руки. — Посмотри мне в глаза.

Глаза у Ильи холодного серого цвета, почти белые. Несмотря на уродливый шрам, я не могу назвать Илью непривлекательным. Черты лица у него правильные, а здоровая кожа — без единого изъяна, вроде мелкого прыщика или морщины. Если Илья — ведьмак, то он наверняка может излечить себя, как Лия излечила мою руку. Но тут, что бы с ним ни случилось, исправить ситуацию не удалось. Может, сама магия в какой-то момент выступила в роли его противника?

— Кем ты решила стать? — голос Ильи вырывает меня из размышлений. — Что ты выбрала, Ярослава?

Я кусаю щёку. Мой выбор — осмысленный ли он? Хорошо я подумала? Все ли «за» и «против» взвесила? Поняла ли, насколько фатальным станет моё решение, в случае провала?

Ответ один: не знаю. И так каждый раз. Вопросы множатся в геометрической прогрессии, а ответов как не бывало. Разве может быть стражем этого мира и спасителем сотни тысяч чужих жизней настолько неуверенный в себе человек?

— Я…

А что, если Бен прав, и страх — это лишь самовнушение, попытка избежать ответственности или оправдать свою слабость?

— Да, я…

Илья недовольно качает головой.

Боже, Слава, скажи хоть что-нибудь, пока тебя отсюда не выгнали!

— Защитники! — восклицаю я слишком громко. — Я выбрала защитников!

Илья едва заметно поворачивает голову назад, на своих коллег. Моника кривит губы в ухмылке, Ларион хмурит брови.

— Хорошо, — произносит Илья. — А теперь слушай внимательно и повторяй за мной. Слово в слово. Это крайне важно.

Я киваю, мол, поняла. Меня не на шутку начинает потряхивать. Могу лишь надеяться на то, что Илья этого не чувствует.

— Клянусь быть верной принципам штаба как своим собственным, — произносит он, предельно чётко выделяя каждое слово.

— Клянусь быть верной принципам штаба как своим собственным.

— Клянусь соблюдать законы и правила штаба, изучить которые станет моей прямой обязанностью.

— Клянусь соблюдать законы и правила штаба, изучить которые станет моей прямой обязанностью.

Клятвы напоминают о маминых попытках привлечь меня к её еженедельным воскресным походам в церковь. Однажды я сказала, что боюсь ступить на порог и самовоспламениться, и она, хоть и обиделась, но тут же бросила эту затею.

— Клянусь защищать тех, кто будет в этом нуждаться, несмотря на цену, которую придётся заплатить.

— Клянусь защищать тех, кто будет в этом нуждаться, несмотря на цену, которую придётся заплатить.

Чувствую жжение под металлическим ободом. С каждым произнесённым словом, оно становится всё сильнее.

— Клянусь сражаться до последней пули, последнего удара, последнего вдоха.

— Клянусь сражаться до последней пули, последнего удара, последнего вдоха.

— Клянусь охранять человеческий мир от других, враждебно настроенных.

— Клянусь охранять человеческий мир от других, враждебно настроенных.

Понимаю, что ещё немного — и мне уже будет не до клятв. Всё перед глазами плывёт настолько, что я почти не различаю стоящих позади Ильи Монику и Лариона.

— Клянусь убивать только тогда, когда не будет другого выхода.

— Клянусь убивать только тогда, когда не будет другого выхода.

— Клянусь быть бесстрашной и самоотверженной, сильной физически и стойкой духовно, совершенствовать свои умения и всегда стремиться быть лучше.

— Клянусь быть бесстрашной и самоотверженной, сильной физически и стойкой духовно, совершенствовать свои умения и всегда стремиться быть лучше.

Начинает зудеть не только предплечье. Это странное ощущение разрядом тока поступает в каждую клеточку тела. Мне хочется разбежаться и удариться головой об стену, лишь бы прекратить всё это.

Глаза закрывать нельзя. Я щурюсь, фокусирую взгляд на лице Ильи.

— Клянусь использовать по назначению доверенную мне силу, эквиваленту которой является чистая магия.

— Клянусь использовать по назначению доверенную мне силу, эквиваленту которой является чистая магия.

— Клянусь именем Авеля — первого стража, чья кровь была пролита за мир, — что стану достойным преемником былой славы своих предков.

— Клянусь именем Авеля — первого стража, чья кровь была пролита за мир, — что стану достойным преемником былой славы своих предков.

И вдруг всё проходит, и вместо боли я ощущаю внезапный подъём сил. Сейчас дайте мне любые горы — и я сверну их одной правой.

— Поздравляю, Ярослава, — произносит Илья.

Он снимает с моего запястья обод. От кисти и до сгиба локтя красным горят символы на неизвестном мне языке.

— Через пару дней они станут почти прозрачными и будут проявляться только при необходимости использовать эхно или при определённом угле освещения, — говорит Ларион.

Он отходит к столику и берёт в руки зелёную мантию с коричневыми капюшоном и оборками по шву вдоль кроя. Сине-чёрная и жёлто-красная остаются одиноко лежать. Ларион передаёт мантию Монике. Она — Илье. Илья, в свою очередь, накидывает мантию мне на плечи и застёгивает маленький крючочек впереди, чтобы она держалась.

— Теперь ты защитник, — произносит Моника.

Интересно, кем были сами члены Совета в своё время?

— Клятва поможет тебе постигать любые азы боя, а также владения оружием, — говорит Илья. — Она поможет улучшить стратегическое и тактическое мышления, подарит тебе необходимую уверенность и стойкость. Будь готова к тому, что теперь ты совершенно другой человек.

Я вглядываюсь в символы. Касаюсь их пальцами.

— Хранители передадут тебе свод законов и правил, его нужно будет проштудировать и запомнить. Важно следовать каждому пункту.

Я киваю, не сводя взгляда с руки. Сжимаю и разжимаю кулак. Интересно, стражи всегда чувствуют эту вибрацию под кожей?

— С этого момента, ты обязана носить только одежду форменного цвета и посещать плановые и внеплановые тренировки в любое время суток.

Правила, правила, правила. Я едва улавливаю слова Ильи. Сейчас меня больше интересует практическая часть; не терпится применить новообретённую силу в деле.

— Эй.

Горячие пальцы поднимают моё лицо за подбородок.

— Может, она и дочка Дмитрия, но ведёт себя как все новички, — произносит Моника. Она подходит к Илье и кладёт ему ладонь на плечо. — Отпусти её уже.

— Но нужно…

— Она, как и все, разберётся по ходу дела. В первый раз, что ли?