Unknown - Истории из жизни (СИ)

*

— Маааа, ну где мои перчатки? — Сольвейг носилась по дому, перерывая всевозможные уголки, в которые могла засунуть злосчастный кусок брони. Поиски продолжались уже полчаса и метания бардессы порядком поднадоели всем обитателям дома. — Да не знаю я, — в который раз с досадой отвечала Тея, которая занималась приготовлением ужина. — Где ты их бросила, там и лежат. — Там нету… — вздохнула девушка. — Я уже обыскала всё… — Солли, вот они! — Юстиэль в кои-то веки подал голос из спальни. Откуда на верху комода оказались перчатки дочери, целитель не знал, но решил воспользоваться ситуацией, чтобы пройтись по дому и размяться. И тут вдруг раздался стук в дверь. — Разве мы ждём гостей?.. — тихо поинтересовался жрец и побрёл открывать. У него буквально упала челюсть, когда на пороге он увидел Шисея в полном офицерском облачении. В кои-то веки страж распутал и расчесал свою длиннющую алую гриву. В руке он сжимал свежий букет белусланских подснежников. — Ши? — Привет, Юс, — поздоровался он и неловко улыбнулся, — а…, а Сольвейг дома? Взгляд янтарных глаз упёрся в целителя. Шисей весь похолодел, сердце колотилось как шальное, но он старался не показывать этого. Юстиэль недоуменно изогнул брови, но отступил, пропуская стража в дом. — Дома, да… проходи, — целитель повернул голову вбок и крикнул в дом: — Солли! К тебе Шисей пришёл! — Аааа?.. — Сольвейг, застигнутая врасплох, озадаченно повернула голову в сторону отцовского голоса, — ко мне? Ой… Выглядела девушка более, чем расхлябанно. Спутанные волосы были скорее похожи на гнездо руфиллинов, тесёмка туники сползла, а ремень набедренников был полу-расстегнут, вдобавок на девушке была только одна перчатка. — А мы разве договаривались куда-то пойти? — озадаченно переспросила бардесса, пытаясь поправить свой внешний вид, но потом поняла, что это всё равно бесполезно. Шисей переступил порог и уверенным шагом направился к младшей артистке. Ремешки на его сверкающем офицерском доспехе едва слышно поскрипывали. Юстиэль так и замер возле открытой двери, опираясь на косяк и наблюдая за происходящим. — Солли, — начал страж и умолк. При взгляде в лицо девушки у него перехватило дыхание, а уверенность едва не испарилась, но потом он вспомнил пылкую тираду асмодианской целительницы, вздохнул и начал: — Я хочу, чтобы ты знала. Все годы, что мы провели вместе, сражаясь плечом к плечу, пробудили в моём сердце… — страж снова запнулся. Он никогда не был силён в произношении пылких речей. — Сольвейг, я люблю тебя. Эти слова оказались сложнее, чем десяток вылазок в Эншар. Шисей протянул бардессе букет подснежников и преданно уставился на неё, растрёпанную, но невообразимо прекрасную в его глазах. Девушка хватанула ртом воздух и затравленно оглянулась по сторонам. — Шисей, я… — на её лице было написано крайнее замешательство и непонимание ситуации. — Это что, шутка такая? Что вообще происходит… Запустив пятерню в волосы, Сольвейг несколько мгновений пялилась на протянутый букет. — Спасибо, конечно, только…ну…как я не… — дочь Теи была так же прямолинейна как сама она в молодости, потому заявила в лоб: — Не представляю тебя своим парнем. Ты мне всегда был просто другом… Шисею показалось, что его сердце сделало один удар и застряло в рёбрах. Все те разговоры и советы, полученные от асмодиан, осыпались бесполезными осколками. «Просто… друг…» Страж непроизвольно стиснул неповинные цветы и опустил руку с ними. Вместе с ними померк и взгляд латника. — П-прости, не знаю, что на меня нашло, — пробормотал он и неловко улыбнулся, не зная, куда деть взгляд. Захотелось буквально провалиться сквозь землю. — Пойдём, поболтаем, — из оцепенения вырвал голос Юстиэля. Шокированный целитель довольно резво доковылял от двери до дочери и воина и ухватил того за плечо. Невзирая на состояние, пальцы крепко вцепились в латы и потянули Шисея на крыльцо. Страж не сопротивлялся. Когда захлопнулась дверь, отрезая его и Юстиэля от Сольвейг, на крыльцо плюхнулся брошенный букет подснежников. — Ты совсем офонарел?! Шисей, она моя дочь! — тотчас вспыхнул целитель, смерив подавленного стража суровым взглядом. — Я за неё горло перегрызу. И тебе в том числе, ты понял меня?! Тихо стукнула брошенная трость, Юстиэль обеими руками вцепился в нагрудник Шисея и встряхнул того, что было сил. — Юс, я… — вздохнул страж, равнодушно глядя в пылающие гневом глаза друга. Сейчас он не испытывал ничего, только тоску и какую-то безнадёжность, как будто весь мир взяла и скомкала изящная ручка, облачённая в тканую перчатку. — Что ты?! Позарился на мою дочку, мою Солли! — кулак Юстиэля вмазался в челюсть Шисея. Страж отшатнулся, ощутив на языке металлический привкус крови. — Вон отсюда! В глазах целителя заплясали заряды молний, хотя жрецы до сих пор ставили под запрет использование магии. Но поступок гостя буквально вывел того из себя. Шисей неловко попятился, спускаясь по ступеням крыльца. А затем развернулся и очень быстро, не оборачиваясь, зашагал прочь. Юстиэль долго смотрел ему вслед, тяжело привалившись к стене дома. Заряд магических молний погас, оставив после себя жуткую слабость на грани головокружения. В груди всё ещё клокотал гнев. Букет подснежников так и остался валяться на крыльце. Опомнившаяся Сольвейг выскочила из дома, когда всё уже было кончено. — Пап, ты чего, — укоризненно глянула она на Юстиэля, поддерживая под руку, — тебе же нельзя магией пользоваться. Да и не стоит оно того, вы же друзья. Ну подумаешь, блажь нашла…как нашла, так и уйдёт, придумал, из-за чего ругаться. Нам с ним ещё обитель Акхаля покорять, не забывай. — Что тут произошло? — Алетейя вышла из кухни на шум. Всего пылкого разговора она не услышала, увлечённая мытьем посуды и шумом воды. — Это тут откуда? Старшая бардесса подобрала несчастный букет и неодобрительно глянула на Юстиэля. — Объяснись. — Ерунда, — фыркнул целитель после тяжёлого вздоха. На душе стало гадко, да и после даже такого минимального эфирного выброса дрожали колени и ослабла спина. Хмурый взгляд Юстиэля скользнул по Сольвейг, потом обратился к супруге, упёрся в «веник» в её руке. — Выброси это на помойку. Кое-как подняв свою трость, он опёрся на неё и зло заявил: — Если друг, то должен знать, где начинаются и заканчиваются рамки дозволенного. «Пришёл Сольвейг в любви признаваться, — мысленный импульс коснулся разума Теи. Даже в нём прекрасно ощущался гнев, хотя Юстиэль и старался взять себя в руки в присутствии жены и дочери. — Совсем с катушек слетел. Он же мой ровесник, Тея! Да и оборотень, к тому же». — Хм… Цветы ни в чём не виноваты, — Алетейя подхватила Юстиэля под вторую руку, а сам букет протянул дочери. — Держи. Распоряжайся как хочешь. — Да что вы из этого устроили, — пробурчала девушка, но всё же взяла подснежники. Они и в самом деле были очень красивые, чтобы просто так выбросить. «Юс, если ты думаешь, что твоя дочь девственница — рекомендую снять розовые очки… не забывай, что она уже взрослая, и даэв. И тот факт, что у неё нет отношений ни с кем, ещё ничего не значит. А если ты будешь так бросаться на каждого её ухажера, то она весь век с нами и проживет. Тебе не стыдно, лишать своего ребёнка личной жизни?» Заведя целителя в дом, Тея усадила его на диван. «Подумаешь, ровесник… Зато он надежный. В вечности границы возраста стираются. Адонис вот вообще старше нас всех, а выглядит…» Несколько секунд Юстиэль сильно походил на грозовую тучу. Скрестив руки на груди, он хмуро смотрел на Тею и не отводил взгляда к потолку по своему обыкновению. «Он служил со мной на Эскадроне, — наконец, заговорил целитель, — я прекрасно знаю, на ЧТО способен наш надёжный кавалер». Договорив, целитель отвернулся. Это был один из немногих случаев, когда он считал себя абсолютно правым и оправдываться за своё поведение не собирался.