Антон Ханыгин - Грани лучшего мира. Дилогия (СИ)

Обессиленный Аменир медленно опустился на небольшой участок мостовой, нетронутый воздействием реамантии. Подняв голову, он увидел вокруг себя идеально гладкую равнину, в которую превратилась большая часть верхнего квартала. Здания за границей опустошенного круга оказались вне искажений, но от центральной улицы остался лишь небольшой отрезок, упиравшийся в площадь у королевского дворца.

- Действительно. Ужасная сила... - прошептал Аменир, теряя сознание.

Когда он наконец пришел в себя, диск солнца, бледный из-за разлитых по небу туч, уже клонился к закату. Молодой реамант с большим трудом встал на четвереньки, но тут же едва не упал лицом в пыль, захлебываясь истошным кашлем. На серые камни мостовой упало несколько алых капель. "А ведь мастер Этикоэл не притворялся больным в Новом Крустоке, - подумал Кар, сплевывая остатки отхаркнутой крови. - Это были обычные симптомы перенапряжения, доведенные до границы человеческих возможностей. Учитель тратил слишком много энергии для обеспечения бесперебойной работы механизма в куполе..."

Понадобилось некоторое время, прежде чем Аменир смог встать на ноги. Пошатываясь на ходу, он пошел в строну королевского дворца. Ему следовало бы о многом подумать и определиться со своими дальнейшими действиями... но как-то не хотелось. Даже не просто не хотелось, он, сам того не осознавая, запретил себе это делать.

Шагая по разглаженному полю посреди Донкара, реамант лениво смотрел под ноги, где в сплошном полотне смешанного города изредка попадались растянутые, раздавленные и изломанные останки фармагулов. Тусклый закат окрасил поверхность растекшегося верхнего квартала в розовый цвет, тем самым вернув относительно человеческий оттенок кожи марионеткам Маноя. Из-за проявившегося сходства фармагулов с людьми Амениру стало не по себе. Это он их убил. Убил, чтобы спасти собственную жизнь. Зачем? Так ведь "просто так" же, "почему бы и нет". Если убрать все лишнее, то получится, что он убивал людей без какой-либо причины. Невыносимо...

Остаток пути юный реамант прошел с закрытыми глазами. Споткнуться Кар все равно ни обо что не мог, а смотреть на ужас, сотворенный его руками, не было никакого желания. Разжиженный, залитый в огромную круглую форму город с погребенными в нем существами, которые когда-то были людьми. Складывалось впечатление, что реамантия способна лишь порождать кошмары и уродовать реальность. А ведь Аменир надеялся с ее помощью сделать мир лучше.

- Бред, - печально усмехнулся юноша, ступив на площадь у королевского дворца.

Аменир прислонился к стене полуразрушенного особняка, чтобы немного отдышаться. Руки не слушались его, ноги гудели, в ушах стоял раздражающий звон, а в глазах плавали темные пятна с разноцветными крапинками. Выжить молодому реаманту удалось, но сил совсем не осталось. Однако он все равно шел к Этикоэлу. Хотелось бы ему думать, что он делает это "просто так", но существовала еще какая-то очень важная причина, о которой имелись лишь невнятные догадки, пронзающие голову Аменира острой болью. Увы, понять эту причину он не мог или же просто отказывался принимать ее.

Оттолкнув свое непослушное тело от стены, юноша пошел дальше. Перед ним раскинулась площадь, на которой до сих пор темнело пятно от состава, используемого в акте веры Церкви Света. Невинные люди были сожжены заживо, чтобы вся Алокрия прошла сквозь кровавый водопад гражданской войны и переродилась в еще более сильную и счастливую страну. Во всяком случае, к этому стремился Шеклоз Мим, решивший сделать свой очередной приют в потоке тысячелетий поистине лучшим миром, где ему хотелось бы жить. Но судьбы распорядилась иначе.

Обойдя несмываемый след начала войны, Аменир оказался у ворот в сад королевского дворца. Алокрийские короли не ограждали себя от народа огромными стенами и рвами - их резиденцию от остального Донкара отделяла лишь небольшая декоративная ограда с изящной филигранью. Сейчас же она вся была помята и поломана. Царапинами, копотью и кровью на ней была написана история последних лет Алокрии - безжизненный металл стал свидетелем рождения интриг и предательства, наблюдал бесчеловечный акт веры и исход марийцев, чувствовал отчаяние и слабость короля Бахирона Мура, рыдал алыми слезами во время учиненной смертепоклонниками резни, осыпался ржавой крошкой от страданий фармагулов. Кое-где на ограде до сих пор висели иссохшие тела людей, которые хотели спастись от смертепоклонников и в панике бросились перелезать через нее, но так и погибли, став очередным кошмарным украшением королевского дворца.

Реамант вошел в сад, перешагнув через труп, показавшийся ему подозрительно свежим. Неподалеку лежало еще несколько человек, которые были задушены, разорваны на части или изувечены до потери сходства с каким-либо живым существом. Так со своими жертвами обычно расправлялись фармагулы. Должно быть, в опустевший Донкар пришли поживиться оставленным добром мародеры из числа обнищавших крестьян или мелкая шайка из развалившегося Синдиката, но здесь им не посчастливилось встретить фармагулов, охранявших Маноя Сара. Если бы Аменир не владел реамантией, то лежал бы точно так же посреди мостовой в верхнем квартале с расплющенным лицом или выпотрошенным нутром. Как знать, может быть это еще не самый худший вариант...

Сад королевского дворца изменился до неузнаваемости. Некогда свежие и красивые цветы потеряли все свои краски, малейшее дуновение ветра срывало увядшие лепестки и небрежно бросало их на пожухлую траву. На розовых кустах повисли чахлые нераспустившиеся бутоны, словно мертворожденные дети природы, зато шипы были по-прежнему остры и коварны. Осунувшиеся фруктовые деревья со скрипом покачивались, шелестя жидкими прядями тускло-зеленой листвы на обвисших ветвях. Всюду царили упадок и безжизненный сон, словно увядающая природа Евы ворвалась в этот заповедный уголок и благословила все растения на медленную смерть.

Аменир прошел мимо клумбы, в которой лежало покрытое опавшими лепестками и листьями человеческое тело, и направился к башне Академии, минуя парадный вход в королевский дворец, в котором его ничего не интересовало. Да и вряд ли внутри резиденции Мура можно найти что-либо кроме трупов и осколков былого величия Алокрии, которыми был завален весь Донкар. Молодой реамант не желал видеть следы прошлого, ведь они подводили его к тем роковым событиям, из которых родилось ужасное настоящее. Одни мысли об этом сводили его с ума. Аменир балансировал над пропастью безумия на тонком канате, который при малейшем движении воздуха начинал раскачиваться, а волокна в нем с треском рвались под тяжестью бессмысленных догадок и рассуждений.