Мария Секирина - Я мисс, и мне плевать (СИ)

«Это было только полтора дня назад, а кажется, будто в прошлой жизни». Мне вспомнился Элион, но я поспешно отогнала от себя эти мысли. Накануне, когда я не могла заснуть, я убеждала себя в том, что «я его совсем не знаю» и в том, что «мы не пара». К своему сожалению мне удалось в этом преуспеть, и теперь я очень раздражалась, когда с непрошеной нежностью вспоминала его фиолетовые глаза.

Намного сильнее подстегивало воспоминание о великолепных, но пугающих глазах Хокена Ривза, который должен был стать моим супругом в случае провала. Мне часто вспоминались его холодные слова «у меня нет времени на жену», и я думала, не было ли в них скрытой угрозы. Подруга тронула меня за руку, и я увидела, что ее лицо покрылось красными волдырями, размером с ноготь. Выпитое заранее зелье, которое давно пылилось у меня в закромах на случай, если захочу пропустить занятия, подействовало вовремя. В окошко было видно, редкий пролесок, сквозь который просматривались приближающиеся бурлящие темно-серые воды реки Езинь.

- Пора.

Мы не стали обниматься, потому что волдыри, как и предполагалось, появились по всему телу, при этом причиняя подруге боль, но та лишь морщилась, стараясь не показывать мне насколько ей неприятно. Я несколько мгновений помассировала лоб, постаравшись предать своему лицу обеспокоенное выражение. Но особенно стараться не пришлось, волнение от предстоявших действий явственно отражалось на моем лице и голосе.

- Мсье, помогите моей подруге плохо, - мы ехали достаточно медленно, чтобы «испуганный», к которому я обратилась, меня расслышал.

Время с каждой секундой замедляло свой бег. Казалось, что «Тпру!» разнеслось эхом. Я будто во сне вышла из остановившегося экипажа, чтобы освободить место лекарю, который заходил очень медленно. Сначала он поднял правую ногу со сбитой внутрь подошвой ботинка. Потом он взялся за специальную ручку внутри и, подтянувшись, поднял вторую ногу. Ему пришлось повернуться боком, чтобы в проход поместился его массивный зад.

Я увидела, как изменилось его лицо при виде результата выпитого заранее зелья. Оба сопровождавших гвардейца уже спешились и подходили к лекарю, который раздавал поручения, доносившиеся до меня будто сквозь вату.

От белого в яблоках скакуна меня отделяла пара шагов, которые я преодолевала нарочито медленно, убеждая себя в том, что вид Лиссиной физиономии отвлечет их на какое-то время. Так и произошло, но этого времени оказалось меньше, чем я думала. Не успела я пришпорить коня, как меня заметил один из гвардейцев:

- Ты что делаешь? – я не знала их голосов, но мне отчего-то показалось, что маска на задавшем этот вопрос гвардейце должна быть злой.

Оборачиваться не было времени, потому вместо ответа я лишь толкнула коня пятками, пустив его галопом. В спину мне полетели ругательства, а вскоре и топот копыт. Я мысленно поблагодарила ненавистную прежде учительницу по конной езде, и сосредоточилась на дороге, вздрагивая каждый раз, когда лошадь четырьмя копытами отрывалась от утрамбованной земляной дороги.

В ушах свистел ветер, но даже сквозь этот шум, моего слуха касался топот преследователя. Впереди показался поворот, на котором и держалась моя хрупкая надежда на спасение. Конь, согласно плану, должен был пробежать еще какое-то расстояние и отвлечь, хоть и ненадолго, преследователя. Я крепко сжимала скакуна пятками, шептала ему на ухо мольбы вперемешку с ласковыми обращениями и, как только мы скрылись за поворотом, спрыгнула.

Совершая этот маневр, я чудом не застряла ногой в стремени, но покатившись вниз по склону, я об этом не думала. Верх перепутался с низом, запад – с севером, отчего меня замутило. В глаза, которые я с глупым упрямством держала открытыми, попала земля. Я ушибла спину, голову, ногу. Когда движение, наконец, остановилось, я встала, схватившись за дерево. Мир продолжал вращаться, и я помянула добрым словом пропущенный завтрак, который в такой обстановке весь оказался бы на влажной лесной почве.

Когда деревья перестали вращаться, я, прислушиваясь, двинулась на звук воды со всей скоростью, на которую была способна. Но получалось не так быстро, как хотелось бы. Когда я перешла маленькую речушку, впадающую в главную реку страны – Езинь, то упала без сил. В голове поплыло: «Кажется, эта речка называется Хельдовой. Как там Лисса?».

Очнувшись, я сразу вспомнила, где и почему нахожусь. Все еще было утро, из чего я сделала вывод, что отключилась совсем ненадолго. Но даже за столь короткий срок все тело успело затечь, и даже ногу свело от неудобной позы, в которую упала. Однако все это было не важно, необходимо было продолжать путь, пока мысли оставались ясными. Ведь сколь долго это продлится, предсказать было нельзя, я могла свалиться от усталости вновь через несколько шагов.

Хельдовая продолжала веселенько журчать, и к ее песне примешивалось множество других звуков. Слабый ветер колыхал ветви красных деревьев, отчего их твердые иголки стукались друг от друга, издавая громкий шорох. Вспорхнула красная птица, невидимая прежде среди деревьев. Казалось, я даже слышала, как дышит медленно и глубоко дышит влажная земля.

Чтобы сориентироваться, где я нахожусь, я достала из сумочки сложенную в несколько раз плотную маленькую карту и стала искать север. Хоть моя карта на самом деле являла собой кусок настенной карты, который я отрезала накануне, как сделала и Мелисандра.

Ни компаса, ни даже магнита во время приготовлений раздобыть нам не удалось, потому пришлось пораскинуть мозгами. Отыскать главную реку столицы Езинь было нетрудно, с Хельдовой пришлось сложнее. На карте было отмечено несколько притоков, каждый из который протекал через леса и с равной вероятностью мог оказаться ею. Я представлять тот путь, что проделала, как красную движущуюся точку. Приходилось рассчитывать на то, что путь я запомнила правильно.

Справившись и с этим, я нашла на карте устье Хельдовой. Согласно карте, речушка, лежавшая у моих ног, текла на юго-восток. Целью моего пути был речной порт, расположившийся на юго-западе. Я видела только два варианта: дойти до Езинь по течению ее притока и двигаться вдоль берега или сократить и пройти через лес. В первом случае меня было бы легко выследить и поймать, во втором – я могла заблудиться и пойти на корм диким зверям. Мне стало страшно, когда я осознала, что итак нахожусь в лесу. Лесные медведи, волки, змеи и, конечно же, мифические птицы вериготы. Говорили, что они убивали пойманных людей медленно, постепенно пожирая, аккуратно снимая мясо так, чтобы человек как можно дольше оставался в сознании. Мне сразу стал мерещиться зловещий перезвон их металлических перьев.

Из-за нехватки времени, мы с Мелисандрой успели продумать только первые шаги плана побега. Однако надо было решаться как можно быстрее, оставаться на одном месте больше было невыносимо. Лучше было метаться и заблудиться, чем стоять на одном месте, будучи прикованной страхом. И то, что меня все еще не нашли, отнюдь не означало что искать не стали.