Юлия Кир - Тревоги пути (СИ)

Недавно, как это часто бывает весной в горах, резко похолодало и выпал снег. Он укрыл камни, сделав их округлыми и мягкими, словно пуховые подушки. Все сверкало и переливалось, будто весь мир был усыпан осколками радуги. Величие и хрупкость такой красоты просто завораживала, заставляя признавать себя всего лишь малой песчинкой на ее грандиозном лике.

Это еще больше усилило вдруг охватившее его отчаянье, тоску, непричастность и исторгнутость из этого мира, словно он лишний, чужой, одинокий.

Мысли путались, перескакивая с одну на другую, перед глазами то и дело вставала маленькая комната залитая светом и две обнявшиеся фигуры.

«Да что же это, в самом деле?» раздраженно поймав себя на этой мысли подумал он. «Какое ему дело, до того, с кем она обнимется?

Дракон, понятное дело, очень выгодная партия, тем более, по их поведению, выходит, что он ей далеко не чужой. Но тогда кто он? Откуда она так хорошо его знает? Ведь они никогда не виделись до недавнего времени. Что их может связывать — девушку из иного мира и древнего полиморфа? Вопросы, вопросы, вопросы. И нет ни одного ответа».

Мэйтон закрыл глаза, прячась от яркого солнечного света удобней устраиваясь на валуне. На морозе здоровая нога стала ощутимо подмерзать, а больная, так вообще мало что чувствовала. Он подтянул их к груди, плотней оборачивая меховым плащом. Идти обратно не хотелось, даже не смотря на холод, тут было лучше. Все-таки пещеры не для эльфов.

Он очнулся от того, что его кто-то тряс за грудки и хлестал по щекам. Открыв тяжелые от инея веки, он увидел, полные страха и отчаянья глаза Лины.

— Просыпайся же! – задыхаясь и растирая его замерзшие щеки, шептала она.

Мэйтон хотел что-то сказать, но видимо, так сильно замерз, что губы не слушались. Вместо этого, из горла вырвался какой-то невнятный, тихий сип.

— Ты почему ушел без спроса? – крикнула она, заметив, что он открыл глаза. Звонко и уже всерьез, рассержено, ударила по щеке.

Страх за его жизнь отошел на второй план, осталась досада, и праведное негодование.

Мэйтон отстраненно подумал, что щеки уже могут что-то чувствовать, и что Лина довольно красива в гневе. В тени чуть нахмуренных, темных бровей, блестящие от недавних слез глаза сверкали двумя изумрудами. Искусанные, чуть припухшие губки немного кривились в уголках, и было не понятно, то ли она сейчас вновь расплачется, то ли улыбнется. Ему хотелось второго.

— …Почему никому не сказал? Мы с ног сбились, ищем тебя! Хорошо, что я встретила того паренька, у которого ты узнавал дорогу наверх, а то замерз бы тут насмерть! Как ты мог? – услышал он ее срывающийся голос сквозь шум в ушах.

Еще одна звонкая пощечина. Шум в голове превратился в звон.

Уморившись его тормошить, Лина устало осела в снег рядом.

— Ты бесчувственный болван! — в сердцах выкрикнула она, швыряя в него горстью снега.

«Надо же», — подумал Мэйтон вяло стряхивая снежинки, — «Она меня искала».

Он удивленно посмотрел по сторонам.

Солнце уже давно ушло, выкрасив небо, в зеленый на западе и ультрамарин на востоке с малиновыми перьями редких облаков. Из-за гор вставал месяц в сопровождении первых по-зимнему ярких звезд.

— Прости, я не хотел никого напрягать. Мне стало душно в узких пещерах, я решил дохнуть свежего воздуха. Присел и заснул. — еле шевеля языком, покаянно объяснил он.

— Не хотел! — передразнила его Лина, — Из-за тебя гномы с ног сбились, мы как в разворошенном муравейнике – все бегают, суетятся! Вставай, пошли греться. Или ты еще заболеть решил? Неблагодарный! Тебя четверо на ноги поднимали, а ты тут дурью маешься!

От своей гневной отповеди Лина даже задохнулась.

Мэйтону стало стыдно.

Она потянула его за руку, призывая идти внутрь.

Но попытка встать провалилась. Онемевшие от холода и долгого сидения, ноги отказались повиноваться, и Мэйтон рухнул в снег рядом с ней.

Лина бросилась его подбирать, закидывая его руку к себе на плечо, но сама упала под его тяжестью, и наконец, не выдержав, расплакалась. Чувства, сдерживаемые до этого, прорвались, освобождая сердце от неизвестности и тревоги. Руки без варежек окоченели (какие уж тут варежки, хорошо успела меховой плащ накинуть), ноги замерзли, а слезы, казалось, сразу превращались в ледяные ручьи и прилипали к щекам, склеивая ресницы.

— Ну, хватит уже, — умоляюще выдохнул он, обнимая, прижимая ее к себе, своим дыханием согревая ей ладони, пытаясь поднять, но еще больше увязая в снегу, — Я же извинился.

— Извинился он! — хлюпнув, прогнусавила Лина, на мгновение размякнув и уткнувшись ему носом в грудь, — Вставай, давай! – рявкнула она, с трудом подавляя в себе подступившую душевную слабость.

Тут у входа послышались голоса. Наружу выбежал давешний мальчишка, указал пальцем на них, выходящему следом Ингвариоэнну, и снова исчез в недрах горы.

Дракон подбежал, подставляя второе плечо под руку Мэйтона. И выслушав повтор его отповеди, поволок внутрь, в тепло.

Он, конечно, мог и один его донести, взяв на руки словно ребенка, уж сил хватило бы, но унижать и так пришибленного стыдом эльфа еще больше, не хотелось.

Уже в комнате Лины, когда его ноги стояли в тазу с горячей водой, весь он был закутан в необъятный пуховый плед, с кружкой дымящегося травяного отвара в руках, Мэйтон все-таки осознал, что дал маху. Глупо как-то получилось.

Кейт побежала за мёдом. Они остались в комнате втроем.

Лина стоя у стола, растирала снадобья в ступке, а дракон мелко резал какие-то коренья, кидая по очереди в ее плошку. Они о чем-то перешептывались, думая, что Мэйтон задремал сидя у стены, и Лина прикрывая ладонью рот, тихонько смеялась.

Видеть их вместе, Мэйтону почему-то было неприятно.

— Со мной уже все в порядке, я в свою комнату пойду, к вам потом забегу, — вынимая ноги из горячей воды и мокрые, засовывая их в ботинки, зло сказал он.

Лина вздрогнула, словно от пощечины и обиженно уставилась на него.

— Это я позже зайду, — спокойно ответил Ингвариоэнн, ласково целуя Лину в макушку и направляясь к выходу.

— Нет! – испуганно воскликнула Лина ловя его за локоть, в ее взгляде была мольба — Я Кейт догоню, а вы тут… поговорите. Она бросила пестик в ступку, чуть не перевернув ее, схватила куртку, и порывисто выбежала за порог. Дверь хлопнула. Мэйтон вздрогнул.

Дракон вздохнул, задумчиво посмотрев ей в след, и обернулся к Мэйтону.

— Вар пей, — спокойно приказал он, — Остывает.

Мэйтону ничего не оставалось делать, как повиноваться. Спорить дальше было бы еще пущей глупостью. Он возвратился на свое место, плюхнулся на лавку, долил в таз кипятка из стоящего рядом кувшина, вновь засунул ноги в воду и отхлебнул уже остывшего, ставшего горьким отвара. Ингвариоэнн уселся рядом, устало откинувшись на стену, и запрокинул голову вверх, к низкому потолку.