Сергей Варлашин - Лууч (СИ)

Магэн ненадолго замолк, вздохнул, забил трубку, раскурил, продолжил. За это время его никто не посмел перебить.

— О том случае мы никогда не кому не рассказывали, с тех пор Ретинек, так и не выходил больше никогда со мной на большую дорогу, да и один тоже и с кем-либо еще, так промышлял по мелкой краже в городах, и боялся высунуть нос из дома в темное время суток. На том случае мы и расстались. — Глава бандитов замолк, густо выдыхая синий дым.

— А что случилось со второй телегой добра? — Воодушевленно спросил лопоухий Шкарь.

— А ничего. Так и лежит прикопанная, в том лесу. Только носа своего, я туда никогда за ней не суну. Хотя и помню как сейчас, где и когда прикопал ее.

— Так может, скажешь нам, где она лежит, мы в свободное от делов время за ней сходим. Все поделим, как полагается, тебе половина, а мне и тем, кто со мной пойдет вторая. — Не унимался Шкарь.

— Да бери хоть всю, я тебе засветло, подробно начерчу на земле, где она лежит и ближайшие к ней ориентиры. Вот только потратить ты награбленное, не успеешь, и мы с тобой и всем кто с тобой пойдет, попрощаемся навсегда. Потому что не так посты были те южные купцы, раз так легко отдали нам такой ценный груз.

— Да? — Зачем то переспросил Шкарь и обратился к соседу. — Ну тогда может ты сходишь Рябой. Ты вроде ни во что такое не веришь?

— Ты у меня сейчас сам сходишь, за дровами, например, вокруг лагеря, чтобы мы тебя не видели, минут на двадцать. Заодно проверишь обстановку, чего там и как. — Огрызнулся недовольный рябой.

— А я и не навязываю, в общем то. — Стушевался Шкарь. — Если лежит добро прикопанное, то и пусть лежит ровно, значит так он и надо, накопление на старость будто бы. Верно, я говорю братцы?

Братцы, которые не были ему никакими не братцами, не ответили, зато обстановка еще немного разрядилась, тьма как будто развеялась и в небе появились первые признаки восходящего солнца.

— Так отряд, слушай мою команду. — Скомандовал Магэн. — Выдвигаемся через двадцать минут, всем пожрать, как следует, проверить амуницию и в путь. Как все пожрут, Шатуна руками не трогать, в огонь дров накидайте по-больше, а потом, палками его подтащите, прямо в костер закиньте, а сверху еще столько же дров навалите. Устроим ему прощальное погребение, через сожжение.

После завтрака, разбойники сделали все, как велел Магэн. И мы отправились в путь. Идти одному мне не захотелось совсем, я лелеял надежду, что Головус сейчас следит за нами и теперь, да и сами разбойники меня одного отпускать не стали. Благородство Магэна зашкаливало сверх всякой меры, оставили меня при своих вещах, да еще и взяли с собой и я спросил его.

— У вас всегда такой ритуал, к почившим навечно собратьям по оружию?

— Хэх. — Усмехнулся Магэн. — Да это чтобы покойничек за нами не увязался в темном лесу, мало ли что. Ритуал, нееет, скорее уж меры безопасности.

— А меня вы отпустите?

— Да хоть сейчас иди. — Серьезно, посмотрев мне в глаза предложил Магэн. — Или дойдешь с нами до ближайшей дороги или деревни, а там валяй, хоть на все четыре, разойдемся. Кузнецов я уважаю.

— Второй вариант звучит куда интереснее. — Согласился я поспешно и подумал, Головус может за нами пойти незаметно все это время, а точной дороги до пробуждающего древа, я все равно пока не знаю, а так нас выведет, куда нибудь путь.

За нашими спинами разгорелся огромный костер, осветил всю округу, разогнал поднимающийся туман и насекомых, никто кроме меня не оглянулся назад. Лишь мне хотелось высмотреть Головуса, но я никого не заметил. Спустя еще час, туман достиг такой молочной густоты, что нам пришлось совсем убавить шаг, и сблизится в цельную колонну по два человека, чтобы не потерять друг друга из виду. Я шел в середине с самим Магэном, Возглавлял ее Рябой с Духаном. Замыкал нас единственный Дуриф и все время возмущался, что его поставили одного да позади всех, но перечить не осмеливался.

Мы вышли на каменистую поверхность, между камней, здесь раньше, возможно тек сильный ручей, или река, на этом месте сейчас образовалась подобие дороги из мелкого камня, по нему мы и шли, минуя по сторонам крупный булыжник. Почти не спотыкаясь, мы шли так еще минут двадцать, тогда как стены из камня по сторонам, плавно стали увеличиваться в высоту. Деревья, росшие прямо на каменных выступах по обе стороны бывшей реки, стали еще выше, загораживая своими кронами почти все небо. Здесь-то мне впервые и послышалось, что за нами кто-то идет. Оптимизм внутри меня, говорил, что это Головус, поэтому я не стал делиться своими мыслями с Магэном. Он же все время прислушивался и поглядывал на верх берега слева от нас, тоже видать, что-то примечает. Туман уже не был таким густым, тем не менее, скорости передвижения это не прибавило.

— Почему не светает Рябой, идем уже битых три часа. — Возмутился не громко Духан соседу, но услышали это все, звук отражался от каменных стен.

— Ну, ты дал. — Ответил ему Рябой и смачно выругался, уровнем громкости в голосе, выказывая свое недовольство. — Так туман же, и тучи вон какие сверху, того и гляди дождь пойдет, не светает у него. Иди-знай, да смотри вперед, а не на небо.

— Кажется впереди что-то шкрябает. — Вдруг остановился здоровенный детина Духан и, не имея ни малейшего актерского таланта, театрально прислушался.

Выглядело, это более чем комично.

— Твою брагу пить! — Выругался Рябой. — Чего встал, топай, давай!

— Заткнитесь оба. — Остановил начинающуюся перебранку Магэн.

Все прислушались, звуки и впрямь были, я их точно слышал, вот только сейчас они прекратились. Стоило нам сделать по команде главы несколько десятков шагов, как случилось не поправимое. Что-то или кто-то, схватило одного разбойника прямо за гриву и буквально вытянуло вверх. Потом пронеслось с ним, как с куклой под мышкой, над нами, по перевалившемуся с одного берега на другой, упавшему бревну. Все это время Шкарь, не унимаясь, вопил и произносил грязные ругательства, от которых у меня изрядно подпортилось впечатление об этом человеке, но было уже поздно строить о нем мнение, спустя несколько мгновений он издал страшный, последний, истошный вой и затих окончательно.

— Небось, его там напополам живьем порвали. — Предположил Штырь, играя мощными мышцами на руках и пожевывая вонючий табак.

Громила Лысец засмеялся над его тонкой и изящной шуткой. Юмора больше никто не оценил.

— Рябой ты куда смотрел, когда мы под этим бревном проходили? — Спросил с него Магэн.

— Вожак, ничего такого я не видел, хоть слово с меня бери.

— А это и не удивительно, Рябой, в головном дозоре — беда для всех. — Вмешался в разговор шутник и верзила Штырь.

— Так иди сам голубчик, местами махнемся? — Быстро предложил рокировку Рябой.