Кира Соловьёва - Небесные корабли (СИ)

- Хэль! - воскликнула эльфийка. - Хэль, это правда ты?

- А... ну... - проклятый замялся, закрыл ладонью тонкий, едва различимый шрам на виске и уставился себе под ноги. - Да, это я. П... привет, Рэн.

- Я не знал, что вы с Илаурэн - близнецы, - укоризненно заметил некромант. И с удовольствием пронаблюдал, как девушка срывается с места и стискивает брата в объятиях.

- Хэль, Хэль, Хэль! Я глазам своим не верю! Что ты... где ты... как?! Как тебе удалось вернуться в прежнее тело?!

- А я его и не терял, - обиделся Эхэльйо. - Просто лишними руками и мозгами оброс. И лапами звериными обзавелся, да... - он уставился в небо, вспоминая, каким отбросом себя недавно чувствовал, и зажмурился от удовольствия: - Но сейчас я в норме - благодаря Мильту и вот этому господину. Его зовут Эльва, Эльва Тиез де Лайн.

- Сын маркиза де Лайна? Я слышала, что он сейчас в городе. Если хотите, мы можем обратиться к отцу и устроить вам...

- НЕТ!!! - в один голос рыкнули остроухий и некромант. Первый тут же смягчился, воровато осмотрелся и попросил: - Пойдем домой, Рэн. Пересекаться с отцом Эльвы нам очень, очень, очень не хочется.

- Почему? - наивно изумилась девушка.

- Потому что он Дьявол во плоти, - со вздохом объяснил маг.

Сестра Эхэльйо смирилась с внезапными поворотами судьбы и, на всякий случай ухватившись за рукав брата, зашагала прочь по улице. Перед тем, как последовать за ней, Эльва наспех собрал забытые всеми фрукты и побросал в корзину.

Все окна в комнате закрыли шторами, на шкафы и столы поставили десятки свеч. Зажгли. Спустя полчаса стало жарковато, но никто не жаловался - ни Илаурэн, ни Эхэльйо, ни человек. Проклятый не отрывал взгляда от лица сестры, и она, наконец, не выдержала:

- В чем дело, Хэль? У меня выросли рога?

Ее широкая улыбка тут же померкла, а в голубых глазах - точном отражении глаз брата, - возникло странное, непонятное Эльве выражение. В поисках разгадки парень покосился на друга, и тот, смущенно кашлянув, пояснил:

- Так любил шутить господин Рикартиат, известный также под псевдонимом Мреть. Илаурэн его... любила.

- Ничего подобного, - удивительно спокойно возразила девушка. - Я его не любила. В мои привычки не входит безвозмездная любовь к людям, которые умрут прежде, чем я успею сказать "прости". Это твоя ошибка, но не моя.

- Ври больше, - рассмеялся остроухий. - Я прекрасно помню, как ты на него смотрела. И не смею в чем-либо тебя обвинять - этот юноша действительно был прекрасен.

- Но-но! - Илаурэн вскочила и ткнула его пальцем в нос. Эхэльйо едва не рухнул со стула, лишь в последний момент сумев уцепиться за столешницу. - Тебе-то до него какое дело?

Проклятый вздохнул, представив себе масштаб проблемы, и малодушно спрятался за чашкой малинового чая, буркнув Эльве:

- Расскажи ей, пожалуйста.

- Ну, - некромант почесал свой собственный нос, надеясь, что уж его-то точно никто трогать не станет. Не особенно надеясь, впрочем. - Дело такое, что мы вытащили господина Рикартиата из пещеры в империи Ильно. Или, правильнее выразиться, не самого Рикартиата, а результат его полного перерождения - демона по имени Фасалетрэ Эштаралье.

- Он ни черта не помнит, но ведет себя, как наш менестрель в первые годы после переезда в Шатлен, - осторожно отметил остроухий. - Все тот же испуганный, нелюдимый, преисполненный недоверия ребенок - только на этот раз связанный с Нижними Землями куда прочнее.

- Значит, дядя не соврал, - сокрушенно произнесла Илаурэн. И потерла виски, словно опасаясь, что мысли сейчас полезут вон из переполненной головы.

- Дядя?

- Да, дядя. После смерти Рикартиата и Альтвига я встретила господина Грейна - полукровку из Гро-Марны... вы, вроде бы, знакомы... - девушка выждала, пока до брата дойдет суть вопроса, и продолжила: - Он предложил вместе поехать в Шеальту, и я согласилась - давно пора было навестить сородичей. И дядя Зартас рассказал мне о Летрэ. Из его слов выходило, что песня, переведенная Рикартиатом с речи Нижних Земель, на самом деле была пророчеством, и что в этом пророчестве говорилось о самом Рикартиате. Такая бессмыслица... я сочла, будто дядя просто ищет способы меня утешить, и не обратила внимания. Теперь признаю, что зря.

- Придется написать Зартасу письмо. - От этой перспективы Эхэльйо передернуло. - О великий Альвадор, я не писал ему уже лет пятьдесят. Представляю, какой шум поднимется вокруг безобидного куска пергамента, где в правом нижнем углу пристроится моя подпись.

Илаурэн натянуто рассмеялась, и Эльва уточнил:

- Ваш дядя чем-то смахивает на моего отца, правда?

- Ага, что-то есть. - Губы проклятого дрогнули - так слабо, что это движение вполне можно было посчитать случайным, непроизвольным. - Зартас - король Черного Града, и он старше меня на три-четыре столетия. Для эльфов подобная разница несущественна, но, как особа голубой крови, дядя относится ко мне и к Илаурэн свысока, словно мы его слуги. Или вообще мелкие эльфята, способные только путаться под ногами. В общем, его поведение глубоко меня оскорбляет, но пойти против родной крови я не в силах.

- Ну ты заладил, - поморщился некромант. - Ненавижу понятие "родная кровь". На каждом углу о нем вопят, но не подозревают, что оно уже давно ушло в небытие. Мы живем в мире, как родители убивают своих детей, а дети - родителей, в мире, где убийство само по себе является нормой, если не больше. Кого волнует эта бессмысленная родная кровь? По-вашему, я должен беспрекословно подчиняться Грайзу? Или носиться за маркизом де Лайном, умоляя о снисхождении? Мол, ты же мой отец, прояви хотя бы толику теплоты и заботы!

- Зачем они тебе? - поразился Эхэльйо. - Речь ведь не о них. Речь о том, что живые существа, связанные одной кровью, обязаны помогать друг другу. Обязаны быть опорой для своих близких.

- Чушь все это, - с презрением отмахнулся Эльва. - Никто никому ничего не обязан. Мы все зависим лишь от собственных прихотей. И я считаю, что связь между друзьями - или врагами - гораздо сильнее, чем связь между единокровными созданиями.

Проклятый открыл было рот, но быстро передумал и закрыл. За время странствия по Морскому Королевству и потом, на фрегате, он успел убедиться: некроманта проще убить, чем переубедить. Если он уверен в своей правоте, то будет отстаивать ее до последнего - и не факт, что этим последним окажется слово, а не вырванное сердце собеседника.

- Ладно, молчу, - покорно сдался Эхэльйо. И бросил беглый взгляд на механические часы, стоившие невероятных денег и изобретенные горцами совсем недавно. - Долго еще, Рэн?

- Вряд ли. - Девушка хихикнула. - Ты же знаешь маму: когда речь заходит об официальных приемах, она старается поздороваться с хозяевами, заверить их в своем добром отношении и поскорее ускользнуть, желательно - без лишнего шума. О!