Андрей Рейман - Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом (СИ)

- Кейн? Ты что, опять кого-то покалечил? Я тебе уже который раз твержу, что людьми не занимаюсь, - Не успел он сказать это, как Кейн зашел внутрь и затащил с собой Эйнари. Войдя на кухню, бесцеремонно скинул с обеденного стола всю посуду, ложки, ножи, солонки, салфетки, даже скатерть не пощадил. Все оказалось на полу. Затем Эйнари аккуратно положил Зуали на бок. Его руки были сильно испачканы кровью.

- Постой-постой, - затряс руками Зилес, увидев, кто к нему вошел, и кого принес, - Ты же сказал, что ЧЕЛОВЕК умирает, а это... я даже не знаю, что это за существо. На животное больше смахивает.

- Во! Тем лучше. Значит, это твой огород.

- Ладно, я посмотрю, - согласился коновал. Он аккуратно снял с Зуали окровавленную накидку, затем порезал ножом и снял куртку. Из под болта шла кровь, но если бы не он, Зуали бы уже умерла от кровопотери.

Пока морферимы столпились вокруг стола, Кейну не стоялось. Он расхаживал взад-вперед, пока на глаза ему не попался лежащий на комоде около подсвечника серебряный портсигар. Не спрашивая разрешения у хозяина, Кейн залез в шкатулку, а там, о чудо, было пять дорогущих сомакритских сигар, выращенных на зеленых плантациях солнечной страны орков.

Набрав в легкие воздуха, Зилес дернул болт. Из открывшейся раны струей брызнула кровь. Зуали ожила и взвыла душераздирающе, нечеловечески.

- Треклятье! Кажется, задета артерия, а тампонировать рану мне нечем! - Возопил коновал.

- Чего? - взревел Кейн. - А ты не мог этого сказать до того, как вытащить чертову железку? И с какого перепоя, скажи мне, у животного лекаря дома нет средств первой помощи?

- Откуда ж я знал, что вы явитесь то, а? А знал бы, убег бы из города, потому что с вашими проблемами иметь дел не хочу. Мне мой зад дорог. А с тобой, Кейн, вообще связываться опасно.

- Да у нас час откровений! - побагровев, рыкнул Кейн. - Ну, скажи при всех, что ты обо мне думаешь.

- Я думаю, что лучше в крапиву срать, чем тебе помогать. Если тебе или кому-нибудь из твоих друзей поджарят зад, то все вокруг становятся тебе чего-то должны. И добиться от других ты умеешь чего угодно, и не разбирая средств.

- Я не заставляю тебя делать это бесплатно. Буду должен, но я не позволю моим друзьям умирать у меня на руках. А пока мы тут с тобой трындим, она умирает. Делай свое дело!

- Я не знаю, что делать. Мне нечем остановить кровь, - сглотнул Зилес, прижимая к ране обрывки куртки Зуали.

Кейн достал из портсигара одну сигару, зажег от свечи и затянулся.

- Отойди, позорище. Эйнари, Юрки, держите ей руки-ноги, - скомандовал он. Затянувшись еще раз, Кейн засунул горящий конец сигары прямо в кровоточащую рану. Зуали взвыла так, что стекла в доме задрожали, а с потолка посыпалась стружка. Двое крепких морферимов едва смогли удержать ее на месте. Когда Кейн убрал окурок, Зуали затихла. Из дымящейся раны перестала выткать кровь. Все облегченно вздохнули.

- Вариант ненадежный, но в данной ситуации довольно разумный, - откашлялся животный лекарь. Кейн хмыкнул.

- Мы так в армии кровь останавливали, - сказал он,

- И как, успешно?

- В половине случаев да. Еще зависело от тяжести ранения. Иногда после прижигания, конечность приходилось вовсе ампутировать.

- Сепсис? - спросил коновал,

- Он самый, мать его. Какие у нее шансы теперь?

- Ну-ф, думаю, что неплохие, если это зверь. Человеку такое пережить труднее.

- На ночь мы останемся у тебя. Чур не спорить, - ткнул пальцем в коновала Кейн.

- С тебя десять нециев за сигару, - помахал пальцем Зилес.

- У меня другое предложение, - ухмыльнулся Кейн, - Я куплю у тебя их все. Шикарные сигарки.

Зуали предстояла тяжкая ночь. Будь на ее месте человек, шансов на благополучный исход было бы мало. Йорвин провел полночи в молитве, улавливая едва слышные удары ослабшего сердца, боясь роковой тишины. Юрки и Эйнари тоже помолились, хотя и не очень-то верили, что Великая Праматерь услышит за пределами их родного леса.

Кроме Кейна и Зилеса, спать в эту ночь никто не собирался, но все настолько вымотались за этот насыщенный событиями день, что сон настиг их помимо их воли. Йорвину ночь принесла еще и сновидение, которое потрясло его до глубины души:

Темнота. Тишина. Теснота. Но в то же время комфорт и спокойствие, какого не дано пережить родившимся на свет. Йорвин чувствовал, что находится в крошечном мирке, который целиком и полностью принадлежал лишь ему. Как будто это было его яйцо.

Вдруг по ту сторону яйца раздались голоса. Йорвину они были незнакомы, но как ни странно, казались очень близкими и родными. Один был мужской, низкий, грубый нечеловечески бас. Другой был женским, и тоже низким контральто. Йорвин не понимал ни слова из того, что они говорили, но жадно ловил каждый звук.

- Кайлур, мы не можем. Мы не должны! Это же наш ребенок! - дрожащим голосом произнесла женщина.

- Да, но еще и потенциальная угроза небывалой силы! - прогремел в ответ Кайлур. - Ты хоть представляешь, какого монстра мы с тобой породили?

- Монстра? Что ты такое говоришь? Там, под скорлупой, твой родной сын! Неужели ты его не любишь? Неужели ты и меня не любишь?

- Я люблю вас больше жизни, но в этом-то и есть мой грех. Я не должен был связывать свою судьбу с твоей. И не должен был рождать от тебя отпрыска. Сила, что в нем, может разрушить весь мир, и я не хочу, чтобы это было на моей совести. Я должен уничтожить его, и я сделаю это. Ради блага всего мира. Прости, Халинкара.

Йорвин почувствовал, как над яйцом нависла тень. Внутренности мигом наполнились холодом, а маленькое сердечко сжалось.

- Нет! Не трогай! - хриплым от слез голосом взмолилась Халинкара, - Этот драколин еще не родился, но он уже любит тебя. Он хочет жить, хочет называть тебя папой, а меня - мамой. Неужели ты так боишься ответственности за этот безразличный мир, что готов пожертвовать своей семьей?

- Этот мир Нэра Натхалидар доверили моему деду и обязали оберегать его. После его смерти эта обязанность перешла к моему отцу, а от него - ко мне. Как могу я предать поруганию обеты моих предков?

- Не губи его, прошу тебя. Нет - умоляю! Я готова взять на себя ответственность перед Нэра Натхалидар в случае краха, но я приложу все силы для того, чтобы этого не случилось.

- Твоя любовь к нашему сыну не может не поколебать, - произнес Кайлур уже тишею - Будь по-твоему. Видит Небо, я уже отступил от Обета, раскрыв эльфам силу магии Света и Тьмы. Но если он даст мне хоть крошечный повод пожалеть об этом, я убью его.

- Ох, Кайлур, ты не представляешь, как я тебя люблю! - закричала от радости Халинкара, - А как мы его назовем?

Йорвин почувствовал, как смертная тень уходит прочь и вновь возвращается тепло и свет.

- Я нарекаю его... Назулдан. Да не принесет он погибель, - трепетно произнес Кайлур.