Яцек Пекара - Пламя и крест. Том 1.

Катерина любила также разные безделушки, финтифлюшки и мелочи. Золотые чайные ложки, черенки которых изображали нимф; бокальчики с вырезанными в хрустале лицами Апостолов; кубки, на каждом из которых был выгравирован один из этапов Славы Господней. Ба, у неё были даже шахматы из слоновой кости и чёрного дерева, в которых фигуры были вырезаны по подобию библейских персонажей, и носящая инкрустированный бриллиантами ошейничек обаятельная, проказливая обезьянка, которая постоянно воровала сладости или фрукты. В последнее время Катерина думала о том, чтобы купить себе маленького чёрного мальчика, который, одетый в красные шёлковые одежды, будет носить за ней шлейф, когда она отправляется за покупками. Он бы великолепно выглядел, держа на руках белую пушистую собачку с красным бантом!

Она замечталась, видя внутренним взглядом себя, идущую по улице с негритёнком и собачкой. Из задумчивости её вырвал доносящийся из прихожей разговор. Она быстро разжевала щепотку смеси кардамона и солодки, чтобы придать дыханию приятный запах, и в последний раз оглядела себя в огромном зеркале. Зеркало специально по её заказу привезли из Флоренции, и оно было создано в известных на весь мир флорентийских мануфактурах. Оно отражало так хорошо, что никто из тех, кто увидел себя в нём, не хотел больше смотреться в зеркало из отполированного серебра. Катерина ещё только поправила прядь волос, легонько сжала губы, чтобы придать им привлекательный цвет, и направилась в гостиную, где ожидал долгожданный гость.

Мельхиор Риттер был мужчиной хоть куда. Длинные светлые волосы локонами спадали на мощные плечи, а брюки обтягивали мускулистые бёдра и упругие ягодицы. Катерина всегда с удовольствием принимала его в своём доме, тем более что визиты эти не были частыми. Мельхиор оказался не только человеком образованным и вежливым, но тоже хорошо знающим женские потребности. Как те, которые может удовлетворить очаровательно блестящая безделушка, так и те, для которых нужно немного больше времени и гораздо больше, чем набитый золотом кошелёк. На этот раз Мельхиор выглядел словно петух, выступающий на завоевание давно не посещаемого курятника. Он был одет в красно-золотые брюки и того же цвета кафтан, сильные икры были обтянуты красными чулками, а талия перехвачена чёрным поясом с золотой пряжкой в форме солнечного диска. На плечи он накинул чёрный плащ с вышитыми золотом огоньками, а на голове носил залихватски заломленный красно-золотой берет.

– О, мой милый друг! – Катерина протянула руку для приветствия. – Как я по тебе скучала.

Риттер глубоко поклонился и с благоговением поцеловал кончики её пальцев.

– И в моём сердце тоска уже заговорила громким голосом, – признался он. Посмотрел на Катерину с нескрываемым восторгом. – Всегда, когда я долго тебя не вижу, начинаю думать, что невозможно, чтобы ты была красивее, чем образ, который я ношу в сердце. – Он коснулся ладонью своей груди. – А когда ты встаёшь перед моими ослеплёнными глазами, я не могу себе простить, что я мог быть настолько глуп, чтобы спутать образ с его несравненным оригиналом.

– Ты смущаешь меня, друг мой. – Катерина лучезарно улыбнулась.

– Прости, госпожа, – Мельхиор сделал шаг в сторону, открывая тем самым стоящего за его спиной молодого человека, – что, видя тебя, я забываю о правилах хорошего воспитания. Позволь тебе представить: Хайнц Риттер, мой племянник, который путешествует со мной в Аугсбург и который умолял меня на коленях о милости увидеть женщину, владеющую моим сердцем.

– Здравствуйте, господин Риттер. – Катерина вежливо кивнула юноше, который покраснел и стиснул в руках уголок плаща. – Садитесь, прошу вас. Сейчас подадут ужин, и я надеюсь, дорогой друг, что ты расскажешь мне о далёких странах, в которых, как я полагаю, ты снова побывал.

– Это правда, дражайшая Катерина, что я скитался по миру, – сказал Мельхиор с улыбкой, указывающей на то, чтобы его слова о скитаниях не принимали так буквально. – Несколько месяцев я провёл в Венеции, а затем вместе с венецианскими купцами отплыл в Византию, откуда у меня было намерение отправиться в Иерусалим, чтобы поклониться земле, по которой ступал и на которой учил наш Господь перед своим славным Сошествием с Креста, но... – Он развёл руками.

– И что же случилось?

– Нас предупредили, что персы усилили гонения на последователей Христа, и вдобавок к этому злу в Святой Земле бушует чума, опустошая деревни и города, в равной мере уничтожая бедных и богатых, язычников и правоверных. А я надеялся на то, что привезу тебе в подарок кусочек камня, на который сошёл наш Господь... – он вздохнул.

«Честно говоря, я бы предпочла кусочек какого-нибудь алмаза», - подумала Катерина.

– ...но раз уж Бог не удостоил меня этой милости, то я вложу в твои руки эту безделицу, хотя и уверен, что её красота померкнет на твоей лебединой шее.

Склонив голову, будто стыдясь подарка, он вручил Катерине инкрустированную золотом продолговатую коробочку.

– Твоя память для меня достаточный подарок, – сказала ласковым голосом Катерина.

– Позволь мне настоять, друг мой.

Только тогда она протянула руку и открыла коробочку. И на миг потеряла дар речи.

– Это... это... просто чудо, – прошептала она.

В искусно выкованную золотую сеточку было вплетено несколько десятков бриллиантов и рубинов, которые, отражая пламя установленных на столе свечей, казалось, горели живым огнём. Это был дар, за который королева отдалась бы свинопасу.

– Надень, – попросил Мельхиор.

Катерина подняла ожерелье (какое же оно было тяжёлое!) и застегнула замок за головой.

– Как я выгляжу? – Спросила она горячечно, с почти детским волнением.

– Как богиня, – тихо ответил Мельхиор. – Или подать тебе зеркало, госпожа?

– Твои глаза – правдивейшее из зеркал, – искренне ответила Катерина и почувствовала на глазах слёзы. Никогда в жизни она не видела столь красивой драгоценности как та, что теперь обвивала её шею.

Несмотря ни на что, она встала и поцеловала Мельхиора в обе щеки.

– В последний так рада, как сегодня, я была год назад, когда я имела счастье тебя принимать. – Она села и вытерла ресницы тыльной стороной ладони. – Прости, – прошептала она, а потом хлопнула в ладоши. – Ужин! – Крикнула она уже твёрдым голосом. – Только быстро, а то наши гости умрут от голода!

Слуги внесли блюда с кушаньями, которые, как помнила Катерина, больше всего любил её гость. Особенно гордилась она паштетом, после разрезания которого из нутра вылетали шесть крошечных разноцветных птичек, и десертом, состоящим из фигурок из шоколада, теста и марципана, изображающих придворных господ и дам на охоте.

Когда они уже закончили трапезу, Катерина обратилась к молодому Риттеру.